По осколкам нашей любви

∙ ГЛАВА 25 ∙

— Если ее вырвет, пап, то убирать будешь сам, — предупредила Лив Мика, когда тот поднял смеющуюся Лили над головой уже в пятнадцатый раз.

— Ее не вырвет, — заулыбался Мик, беря нормально Лили на руки. Она все равно маленькая, но папа Лив был здоровым мужиком, и она казалась крошечной и очаровательной, прижимаясь к нему. — В ней душа пилота.

Был воскресный обед, к которому смогли присоединиться Мик и его жена, Ди, поэтому дом был полон гостей. Было трудно о чем-либо думать с детьми, которые смеялись и бегали друг за другом, с ревущим Бреем, который расстраивал обычно послушную Белль, и со взрослыми, пытающимися быть услышанными друг другом.

Дабы избежать какофонию, я вызвалась помыть посуду и стрелой полетела на кухню. Было все еще шумно, но, по крайней мере, было расстояние между мной и худшим вариантом. Там я могла снова и снова воспроизводить сцену с Марко в ресторане, как делала это в течение нескольких дней. Я была так уверена, когда стояла там и говорила ему, что с нами все и что это было правильно, но как только дверь закрывалась за ним, меня охватывала мгновенная паника. Правда была в том, что я не знала, что было правильно, а что нет. Мне хотелось иметь какую-то волшебную палочку, которой могла бы махнуть, которая дала бы мне все ответы. Вероятно, некоторые люди назвали бы меня глупой — сказали бы мне, что ответ, несомненно, так очевиден. Если ты любишь кого-то, то должна быть с ними.

Было ли действительно так просто с такой насыщенной историей и болью? Можем ли мы действительно пройти через это? Могу ли я действительно позволить себе снова стать уязвимой рядом с ним, когда не было абсолютно никакой возможности узнать, что нас ждало в будущем?

Я была измотана тем, что перебирала все это в голове снова и снова.

Я вычищала тарелки и начала загружать их в посудомоечную машину, когда почувствовала лишнее присутствие на кухне. Я подняла голову увидеть, кто это был, и глаза столкнулись с глазами Нейта, когда тот прислонился к дверному косяку.

— Ты в порядке? — спросила я, сведя от беспокойства брови.

— Вообще-то я собирался спросить об этом тебя, — ответил Нейт, медленно входя на кухню.

Я пожала плечами. Действительно, какой смысл лгать?

Нейт вздохнул.

— Так и думал. — Он облокотился на столешницу, скрещивая на груди руки. — Ты знаешь, что мы с Лив были просто друзьями, прежде чем между нами возникли романтические чувства.

— Да.

— Что ж, когда мы шли вдоль дороги, то оба знали, что между нами было что-то особенное. Правда, я не хотел признаваться, что боюсь потерять ее впоследствии.

— Из-за того, что случилось с Аланой? — спросила я, предполагая, потому что Нейт редко говорил про бывшую. Она умерла, когда им было только восемнадцать, и Нейту было очень сложно двигаться вперед из-за ее смерти.

— Ага. Я оттолкнул Лив и этим причинил ей боль, всего лишь потому что слишком боялся, что с ней случится то же самое. Я чуть ли не потерял ее навсегда, Ханна. Был момент, когда думал, что мое упрямство уничтожило нас — это был один из самых страшных моментов в моей жизни. И иногда я позволяю себе думать о том, на что могла бы быть похожа моя жизнь, если бы не отвоевал Лив. Тут даже не о чем думать. Как кто-то живет с таким сожалением? — Я почувствовала его руку на плече. Он сжал ее и любезно сказал: — Ты — хороший учитель, Ханна. Я просто надеюсь, что урок сожаления — это не то, чему ты будешь хорошо учить в будущем.

Слова мудрости Нейта оставались со мной до конца дня и до самого вечера. В тот вечер я вернулась домой с коробкой на руках с чердака родителей. Я бросила ее на пол спальни. Сначала я пролистала наши с Марко фотографии за последние несколько месяцев, которые сняла на телефон. Также я порылась и раскопала все старые дневники.

В течение многих часов я изучала задокументированную историю своих подростковых лет, наполняя себя всеми старыми чувствами к Марко и надеясь, что они столкнутся с новыми и каким-то образом преодолеют блокаду страха.

Потому что одно я точно знала — Нейт был прав. Такое сожаление было уроком, который не хотелось выучить.