Новогоднее чудо — Папа на час

Молоко, любовь, мёд?

Леманн гнал машину, как бешеный. Заметил на встречке, выехавшее из частного сектора такси. Подумал: «Возможно, это Инна только что уехала». Припарковался у своих ворот на скорую руку и умчался в дом. Тумановы следом за ним:

— Не понимаю из-за чего паника? — ворчала Анжела Игоревна.

— Ангелочек, у Серёги с Ириной были отношения, а у Инны сама знаешь какой характер. — объяснил Павел.

Анжела вспылила:

— И ты молчал всё это время?! — она кулачком ударила здоровяка-мужа в плечо.

В доме они застали такую картину: Ирина клубочком свернулась на диване, а на столике рядом блистеры с таблетками и пустой стакан. Леманн присел на корточки и гладил Ирину по волосам:

— Любимая, что с тобой? Как ты себя чувствуешь? Что она тебе сказала?

Туманов первым делом проверил блистеры:

— Обезболивающие.

— М-м-м, у меня голова разболелась, я прилегла на десять минут. Простите, пожалуйста, сейчас я встану, всё доделаю и уйду, извините. — Ирина прикрывала рукой лицо.

— Я не знал, что она приедет, — Леманн гладил Ирину по плечу.

Она отодвигалась от него, взяла бумаги со столика:

— Сергей Викторович, ваша жена внесла изменения…

— Она мне не жена! — перебил Леманн. — Мы будем делать так, как договорились, ничего менять не будем.

Туманов громыхнул басом:

— Друзья, я врач, и я сейчас тут главный! Отложите разговоры на потом. Серёга, принеси плед, маленькое полотенце для рук, стакан воды. Ангелочек, будь добра, принеси мою сумку из машины. Я осмотрю Ирину Николаевну и, пожалуй, возьму кровь на анализ. Проверим уровень гемоглобина, сахар, холестерин. Ирина, как давно вас посещают такие головные боли, и какие ещё есть жалобы?

Ирина мёрзла, сложила руки на груди, пытаясь согреться. Павел Туманов, снял шарф, пальто и сел напротив, внимательно слушая.

— Примерно три-четыре года. В висках начинает сверлить, появляется слабость. — рассказывала Ирина.

— Головокружение, признаки тошноты? — уточнил Павел.

— Да. Я проходила обследование, мне объявили, что физиологически с сосудами в голове всё в порядке. Врачи предположили, что это психоэмоциональный стресс, выписали курс успокоительного.

— Три-четыре года назад вы испытывали серьёзные переживания? На учёте у психиатра, невролога не состоите?

Леманн накрыл плечи Ирины пледом. Анжела принесла медицинскую сумку мужа.

— Нет, на учёте не состою. Раз в год во время отпуска пью курс успокоительных и витаминов. Переживания были из-за работы… Извините, мне так неудобно. Я ведь на работе сейчас. Жена Сергея Викторовича приедет через час, а я ещё не доделала.

— Ирина, она бывшая жена!

— Она хозяйка дома и не уточнила бывшая или настоящая…

— Бывшая! — рявкнул Сергей.

Туманов скомандовал:

— Так, все быстро успокоились! Я работаю с пациентом. Ангелочек, займи Сергея Викторовича делом. — Павел передал жене папки с бумагами. — Разберитесь с гирляндами, пожалуйста!

— Да, Львёночек! Леманн, иди за мной! — не шутя, приказала сквозь зубы Анжела.

Сергей глубоко вздохнул.

— Почему ты мне ничего не сказал? Я думала, мы друзья! — обиженно произнесла Анжела.

— Что именно не сказал? — спросил Леманн.

— Что Ирина Николаевна та самая, которая разбила тебе сердце десять лет назад.

— Я не знал, что вы знакомы.

— Раньше не были. А недавно у нас дома ты мог бы и признаться, — предъявила претензию Туманова.

— Дочка Ирины — моя дочь. — выпалил Сергей.

— Что?! Леманн, ты идиот? Где ты был всё это время?!

— Я узнал в тот день, когда мы были у вас дома.

Анжела Игоревна пребывала в шоке от услышанного и бормотала:

— О, Господи! Вы два тупорогих кретина. Скажи мне, когда Господь раздавал тупость, вы с Ириной без очереди за троих брали?

К шепчущимся Анжеле и Сергею подошёл Туманов:

— Я пулей помчался в клинику, сделаю анализ крови и вернусь обратно. Ангелочек остаётся за старшего. Следи, чтобы не было скандалов. Лучше заварите листовой чай.

— Скандал тебя ждёт дома, Львёночек! Ты всё знал про их общего ребёнка и ничего мне не сказал! Муж называется! А второй — друг детства. Да вы… Вы! У меня даже слов нет, как вас назвать!

Туманов глядел на жену оленьими глазами:

— Я в клинику, скоро вернусь.

И быстро скрылся из виду. Ирина сложила плед и пошла на помощь с украшениями.

— Ирочка, Солнышко! Приляг обратно, врач рекомендовал лежать, значит, надо лежать.

Анжела настоятельно увлекла Ирину на диван, заставила лечь и накрыла заботливо пледом.

— Есть в этом доме подушка? — зыркнула Туманова на Сергея.

Тот молча ушёл и вернулся с белоснежной подушкой. Присел на край дивана, аккуратно приподнял голову Ирины и подложил подушку. Гладил и поправлял волосы.

— А чаем в этом доме гостей угощают, Сергей Викторович? — согнала его Анжела с насиженного места.

Леманн усмехнулся и пошёл на кухню.

— Анжела Игоревна, мне так неудобно. — виновато проговорила Ирина.

— Ирусик, давай на «ты», мы оказывается ближе, чем обе думали. Я и Львёночек ― крёстные мальчишек Серёжки. И Леманн мне только что сказал, что он отец твоей дочки. Иришка, как же так получилось, что вы расстались?

У Ирины слёзы навернулись на глазах.

― Нет-нет, плакать мы не будем! Давай потом поговорим, а пока бери свои схемы и руководи, куда и что вешать?

Туманова вприпрыжку подбежала к коробкам, осторожно вынимала новогодние шары ручной работы:

― Вау! Какая прелесть!

― Анжела… так неудобно… я сама…

― Да что ты заладила: неудобно-неудобно?! Прекрати мне это! У меня дома Пашка так тебя придавил, что это мне до сих пор неудобно! Я должна тебе помочь.

Леманн шёл из кухни, нёс аккуратно поднос с чайными приборами и белое полотенце на плече. Анжела пошутила:

― О! Официант, мне два сахара, пожалуйста!

― Аха-ха-ха, слушаюсь, мадам! ― подыграл Сергей. ― Мисс, Ирина? Что желаете: чай с бергамотом, с жасмином или лимоном… молоко, любовь, мёд?

― Леманн, хватит подкатывать! Врач запретил Ирочке волноваться. ― рассмеялась Анжела. ― Помнишь, эту шутку про Аринку по кличке Бергамотиха из нашей группы?

― Аха-ха-ха, помню! Когда её отправили в магазин купить чай, а она забыла слово бергамот и купила ликёр к чаю!

― Её после этого Бергамотихой все называли, чтобы она не забывала. Хотя ликёр к чаю тоже было неплохо!

Сергей ухаживал за Ириной, ласкал синевой своих глаз, нежно улыбался:

― Осторожно, горячо… Вот так!

Анжела смотрела на парочку: «Серёга такой трогательный, впервые его таким вижу!»