Страстный. Плохой. Опасный

Часть 10. Пленница

Домой не возвращаюсь, так как Андрей обрывает телефон звонками после нашего не самого удачного разговора. Первый и единственный раз ответила на звонок, чтобы брат не волновался, услышал мой голос для ясности, что я живая и невредимая.

Когда посыпались ругательства, сразу закончила разговор, сбросив вызов. Сама сейчас на взводе и могу наговорить лишнего… Максим сказал ждать его в восемь вечера в одном из центральных скверов, но я уже здесь, хотя время едва обеденное.

Бессмысленно возвращаться домой пока Андрей в ярости и с удовольствием начнет читать мне нотации до поздней ночи. К тому же когда Вадим расскажет ему о папке, то вряд ли вообще моей моральной заднице будет безопасно вернуться домой. Отлупит самыми хлесткими словами.

Остаюсь в машине, разве что перебираюсь на заднее сидение, изучая только одну имеющуюся вещь в моих руках — злосчастную папку с собранными материалами против Господина Гордеева…

Сейчас можно написать настолько убойную статью, что у каждого читателя волосы дыбом встанут! В особенности, если прикрепить фотографии для доказательства моих слов, а на сайте сохранить видео с камер наблюдения, тогда точно ни у кого не останется сомнений, что Гордеев двуличное садистское животное.

Только после такого номера меня скомпрометируют и вряд ли популярность журналиста перекроет то, что на видео я выгляжу развратной грязной шлюхой, умоляющая ее трахнуть. После такого популярной стану только среди себе подобных, где-нибудь в категориях порносайта…

Ужасно злюсь, но в такой ситуации я бессильна.

Поскорее бы все закончилось, но время до вечера длится настолько долго, что я успеваю посадить свой телефон и даже выспаться на удобном заднем сидении. Мой внешний вид стал еще больше неряшливым и отторгающим… Чем я безумно довольна перед встречей с Максимом.

Потрепанная, помятая и немного дерганная ожидаю его на входе в парк. Люди проходят мимо меня с заинтересованными вызывающими взглядами, оценивая мой внешний вид и оскал на губах, когда я всем показываю, что вижу, как на меня пялятся.

Тоже мне, идеалисты, которые всегда проходят мимо, показывая свое осуждение колким взглядом, но при этом никто никогда не спросит, что же именно произошло с убитым морально человеком. Как-нибудь нужно взять анализ социального поведения для статьи, тема мне уже очень близка, проблем с сюжетом не возникнет.

Слишком глубоко ухожу в себя, поэтому не сразу замечаю подошедшего ко мне Игната. Карие глаза мужчины снова с укором смотрят на меня, но с таким липким сожалением, что вмиг становится не по себе.

— Помните мои слова про то, что не следует дразнить голодного зверя? — спрашивает мужчина. Я киваю. — Не забывайте их, иначе помочь вам будет уже невозможно.

Он сопровождает меня до машины, пока мое сердце громыхает в ушах, почти оглушая от волнения. Я пробую взять себя в руки, но все четно. Мне не хочется связываться с Гордеевым, садится в его машину, разговаривать и очередной раз выяснять отношения.

Только другого варианта не существует.

Игнат открывает дверцу машины. Замечаю на пассажирском сидении Максима, беззаботно сидящего с телефоном в руках. Сейчас вспоминаю, что в моих руках нет ничего, кроме папки, и в случае защиты у меня нет шансов выиграть неравную борьбу.

Задержав дыхание, усаживаюсь в машину, вцепившись пальцами в папку. Игнат закрывает дверцу и садится на водительское место. Напряженную тишину расшатывает мое взволнованное сбитое дыхание, привлекая внимание Гордеева.

— Показывай, — приказывает мужчина. Я беспрепятственно отдаю ему папку, стараясь не прикасаться с ним ни рукой, ни взглядом. В салоне пахнет его парфюмом, поэтому даже дышать становится невыносимо.

Я чувствую опасность.

Он открывает папку, перелистывает, просматривая каждый лист, внимательно изучая информацию в напряженной тишине.

— Почему не хватает заявлений свидетелей? — спрашивает он, окинув меня своим пронизывающим взглядом.

Я лихорадочно думаю, что сказать, при этом продолжая молчать, нервно ерзая по сидению машины.

— Не нашла, — шепнула я себе под нос, поглядывая в окошко, судорожно сглатывая.

— А может не захотела найти? — предполагает Максим, заставляя меня похолодеть. — Посмотри на меня, Ярослава, — не выдерживаю приказного тона, послушно откликаясь на его требование.

Он спокоен, достаточно вальяжен и уверенный в себе мужчина, все еще терпеливо ожидающий моего ответа на его вопрос.

— Не хочу, чтобы кто-то еще из-за меня пострадал. Заявление выкинула в мусор, тебе не о чем волноваться, — из последних сил говорю ровно, глядя своему мучителю прямо в глаза. — Теперь твоя очередь. Удали видео, и я уйду, — договариваю я свое ничтожное требование, которое похоже на жалостливый писк.

Я смотрю на то, как Гордеев берет свой телефон, снимает блокировку. Водит пальцем по экрану, находит галерею, и включает видео, заставляя меня с ненавистью смотреть на него и очередной раз прослушать, что я говорю, как умоляю и унижаю себя. Отвратительно то, что слышит это даже Игнат спереди.

— Знаешь, — тянет задумчиво Максим, облизывая свои губы, — я бы мог тебя отпустить, — договаривает, этими словами заставив меня вмиг насторожиться. — И отпустил бы, но ты мне изменяла за моей же спиной, как подобает настоящей паршивой шлюхе. Сбежала от ответственности, выставила меня идиотом перед людьми. Решила подставить, скомпрометировать меня, используя полномочия брата, и избежать наказания за такое плохое поведение, — с каждым его словом, я понимаю, что мне грозит нечто непоправимое.

Пытаюсь открыть дверцу машины, но она уже оказывается заперта. Несколько раз дергаю ручку дверцы, поглядев на бездвижного Игната, который сидит за рулем, как немая статуя. Мое сердце делает кульбит, и я оборачиваюсь на Максима, исполняя роль затравленной добычи.

— Я не закончил в прошлый раз, а в этот не собираюсь останавливаться. Я тебя не отпущу, пока сам этого не захочу, — он захлопнул папку, хищно усмехнувшись. — Если не хочешь последствий, тебе стоит быть очень послушной. Тебе все ясно? — от меня получает только шокированный взгляд в ответ. — Игнат, езжай.

— Нет, Максим, я же сделала все, как ты велел! — надрывно всхлипнула я, с ужасом осознавая, что машина заводится и выезжает на дорогу, а я все еще остаюсь под чутким вниманием Гордеева. — Так нечестно. Ты же обещал!

— Я тебе ничего не обещал, — бездушно отвечает он.

— Куда мы едем? — я корю себя за то, что снова не придержалась правил безопасности, о чем всегда напоминает мне брат. — Максим, не надо… Игнат, останови машину! Останови!

Хотела покончить с этой историей, украла папку из участка, обманула Андрея, подставила Вадима… И что в итоге? Я позволила ему так просто меня одурачить, увезти меня в свое логово для нового истязания, и не располагаю возможностью отступления назад.

Не имею защиты.

У меня ничего нет против него!

— Малыш, чем хуже ты себя ведешь сейчас, тем жестче будут последствия потом. Я неуверен, что ты готова к такому, поэтому лучше успокойся и сиди смирно, — он угрожает мне удивительно спокойным тоном.

Я прижимаюсь к дверце машины, потеряв контроль над ситуацией.

Все чертовки плохо.