Осман. Его маленькая слабость

Только получится ли это сделать?

Как назло встречаюсь взглядом с Османом. От чего-то краснею, не выдерживаю, отвожу взгляд.

Классика жанра. Рядом с ним я всегда становилась такой.

Робкой, смущенной, взволнованной.

А он, точно чувствовал это, умело расставлял свои капканы.

Но сегодня мы на равных. Рядом со мной малышка, которая придает мне уверенности и сил.

Сегодня я не овца, на которую хочет напасть волк, сегодня я… львица, что будет защищать своего детеныша до последней капли крови.

Правда, я очень надеюсь, что обойдемся без этого. Разойдемся с миром и забудем друг друга, если получится.

— Спасибо, Тамара, — благодарю секретаршу и направляюсь к двери, мечтая поскорее оказаться подальше отсюда.

Подальше от него.

— Всегда пожалуйста, — отзывается Тамара добродушно и машет Каришке: — Пока-пока, сладкая булочка!

Осман отходит и пропускает меня вперед. Так, я думаю, но в последний момент он выставляет передо мной руку и не дает мне пройти дальше.

— В следующий раз хорошо подумай, стоит ли проворачивать такое за моей спиной.

— Что ты имеешь в виду?

— Все, что было сегодня. Не рискуй своей малышкой, Огнева. Оно того не стоит.

Мне показалось, или Осман действительно мне угрожает? Намекает, что в следующий раз моего ребенка не просто украдут, но и причинят вред? Что все это значит?

Я хочу задать все эти вопросы вслух, однако у Махдаева звонит сотовый, и он быстро переключается на звонок.

Черт с тобой! Я слишком вымоталась за этот сумасшедший день, поэтому пользуюсь его отлучкой, и мы с малышкой уходим… по-английски.

Все уже понятно без слов. Ему нет дела до этого ребенка, возможно, Махдаев и ни причем — он сам рассказывал, что у него столько недоброжелателей, сколько овец в отаре у деда Мехмета.

Сколько не знаю, но думаю, что не мало. Поэтому любой из них мог провернуть то, что произошло с нами сегодня.

Это одна из теорий. Вторая мне нравится меньше — Осману стало скучно, вот он и решил устроить мне треш. Не такой уж Махдаев белый и пушистый, способен на многое.

За своими мыслями даже не замечаю, как нас с дочкой довозят до дома на огромном корабле на колесах, который ловко лавирует между стоящих в пробке автомобилей, не теряя ни минуты. Время — деньги, а у богачей, вроде Махдаева, все измеряется деньгами.

Ох, хотя у простушек вроде меня, кажется, тоже.

Ребенку только-только исполнилось шесть месяцев, а мать уже рвется на работу. Плохая мать?

Нет, просто обстоятельства оказались сильнее её.

И когда мы с Каринкой заходим домой, одно из этих обстоятельств встречает нас взволнованным:

— Поль, эти придурки нам снова под дверью записку оставили…

* * *

— Что это значит? — спрашивает Васька нетерпеливо, переминаясь с ноги на ногу.

Я бы рада ей ответить, но… зачем пугать ребенка? А Васька у меня еще мелкая, хоть и строит из себя боевого хомячка.

— Не бери в голову, — сминаю бумажку с угрозой оставить нас без квартиры и бросаю ее в мусорку — там ей и место. — Кто-то ошибся адресом.

— Ты в прошлый раз сказала то же самое.

Складывает руки на груди и задирает подбородок, напоминая меня шестилетней давности. Правда, я такой умной как сестренка не была.

Но упрямство у нас фирменное, поделили поровну.

Нет, моя милая, не хватало еще тебя впутать в эту неприятную историю с долгами отца, о которых я даже не подозревала.

А там реально большая сумма. Как бы, не три копейки, и даже не в рублях, как я поняла. Тот, кто присылает нам эти письма-счастья, обещает хорошенько подпортить нам жизнь.

Наивный! Все уже испорчено до вас.

— Ой, Вась, давай сейчас не об этом, а? — с блаженством вытягиваю ноги вперед, чувствуя, что от сегодняшней беготни икры забились по самое не хочу.

А от неожиданных поворотов судьбы и встречи с Османом еще и голова разболелась.

Но мне нельзя ни болеть, ни раскисать, у меня сами знаете что.

Бросаю взгляд на часы, прикидывая успею ли все сделать.

Каришка сейчас должна проспать часа четыре без пробуждения, так что у меня есть немного времени для себя.

Ну как для себя… Для того, чтобы подготовить все вещи на завтра и плюс оставить все необходимое для моей маленькой, храброй и умной няньки, Васьки.

— Я завтра иду на собеседование…

— Да, да. Карина на мне, все в силе.

— Слушай, а проблем-то в школе не будет из-за прогула? Как никак выпускной класс…

Нет, Васька у меня, конечно, умница, слов нет, и на медаль идет, но я знаю, что завтра у нее биология, а там весьма строгая училка, которая… Короче, невзлюбила она мелкую за то, что ту отправили на городскую олимпиаду вместо ее родной дочери.

Но это же естественный отбор, все дела, разве нет? Не ей ли об этом лучше всех знать?

— Не будет, Поль, с чего им быть. Я потом просто сдам домашку, все равно никто не смотрит.

— Хорошо. — Сдаюсь, чувствуя, что нет сил даже сопротивляться.

В конце концов, Васька прекрасно справляется с Каришкой. Нет, я не сторонник того, чтобы отбирать у старших детей их личное время, делая их няньками, но иногда дозированно можно.

А мне очень нужно, правда!

Потому что денег катастрофически не хватает.

Наверное, это заметно и во время собеседования, которое проводит лично сама директриса частной школы.

— Давайте начистоту, Полина, — она выглядывает из-под очков. — Вы уверены, что справитесь? Готовы иногда задерживаться после уроков, занимаясь подготовкой ребят из английского клуба?

Медлю с ответом, потому что… Черт, как она меня раскусила? Чем я себя выдала?

Я сказала, что у меня есть дочь, но согласно легенде дочери уже полтора года, а не шесть месяцев.

А еще она у меня давно забыла о грудном вскармливании. Ага-ага, как же!

А еще с ней сидит профессиональная няня… Высший пилотаж!

Моя легенда обросла своей собственной легендой, у которой тоже есть маленькие легенды… Ой, все!

— Мне кажется, вы сами себе ответили на вопрос. — От ее слов у меня душа в пятки уходит.

— Нет, нет, вы не так поняли, Мила Захаровна…

— Я ведь не первый день работаю. И персонал набирать умею. У вас нет опыта, есть грудной ребёнок и проблемы с финансами.

Почему-то становится совсем грустно от того, как все это звучит вслух. Если одной фразой, то что-то вроде «лох обыкновенный».

Но тут одной не обойтись, как минимум двумя.

Ну да, на что я надеялась, когда откликалась на эту вакансию? Ясно ведь, что сюда берут либо матерых профи, либо тех, у кого большие связи.

Становится обидно и за себя, и за державу. За себя, конечно, обиднее, поэтому…

— Извините, что отняла у вас время. — Поспешно забираю и закрываю папку, лежащую перед директрисой. — Счастливо оставаться.

— Огнева, стоять бояться! Выслушай до конца, а там уже делай выводы.

Что-то в тоне Багрянцевой заставляет меня остановиться. И это не приказной тон, а… Не знаю, она вдруг говорит мне совершенно по-простому, по-нашему, протягивает руку помощи.

— Я не смогу взять тебя в частную школу — не хватает опыта работы. Но… Я предлагаю тебе поработать репетитором по английскому для моего сына. Ставка средняя по рынку, три тысячи рублей в час.

Кто бы мог подумать, что мое согласие спровоцирует ряд самых неожиданных событий.

— Согласна?

Предложение Милы Захаровны такое неожиданное, что я, честно говоря, теряюсь.

Она на полном серьезе мне предлагает или как?

— Три тысячи в час. Будешь приезжать ко мне домой и проводить уроки с Тёмой. Вижу, что у тебя прекрасный уровень английского, а поручить сына абы кому я не могу.

Последнее явно преувеличено, уверена, что ей не составило бы труда найти другого репетитора для сына без лишнего геморроя.

Ой, наверное, Багрянцева думает, что я набиваю себе цену. Спохватываюсь, выпаливая на одном дыхании:

— Нет, что вы, дело не в деньгах!

— Огнева, брось ты! — отмахивается она, понимающе усмехнувшись. — Когда дело было не в них? Все мы рабы денег. Соглашайся, я два раза не предлагаю.

Нет, ну правда, денюжка очень нужна. Сразу вспоминаю счета за коммуналку, на оплату которых уходит почти половина моего декретного пособия. Плюс на памперсы малышке, на одёжку, на всякие мелочи.

Еще ведь Васька есть. Она у меня хоть и не просит денег, но я прекрасно понимаю, что скоро они ей очень понадобятся. Выпускной, поступление, а вдруг на бюджет не пройдет? Мне хочется, чтобы она училась в любом случае, поэтому немного отложила на всякий пожарный, чтобы оплатить коммерцию.

И как не согласиться???

— А куда, вы сказали, нужно приезжать?

— Мы живем за городом, в частном районе. Адрес скину сообщением. Идет?

— Идет, только…

Мила Захаровна вскидывает брови, не понимая, к чему я клоню.

— У меня машины нет, а тратить на дорогу много времени я пока, к сожалению, не могу.

Я ведь правда не могу, Васька максимум часа два протянет с Каришкой, а дальше…

Страшно даже представить, что будет дальше!

Третья мировая будет, никто не выживет!

— Так… — Багрянцева барабанит пальцами по столу, над чем-то раздумывая. — Ладно, не проблема, скинешь свой адрес, Тёма сам подъедет к тебе домой.

— Сам?

— Да, не обломится.

Я лишь киваю, понимая, что… Нет, ну дурой буду, если откажусь от такого предложения! Все-таки деньги нам нужны как никогда.

— Когда начинаем?

— Такой подход мне больше нравится. — Улыбается Мила Захаровна. — Завтра Тёма тебя наберёт и выберете удобное время. И ты его не жалей, Огнева, гоняй как следует.

Снова киваю. Придется учиться «гонять», потому как с Васькой таких вопросов в принципе никогда не возникало. Она у меня реально золотая девочка!

И эта золотая девочка сегодня даже прогуляла школу ради своей сестры. Оставляю укол совести без внимания — я ведь для всех нас стараюсь.

Домой приезжаю в приподнятом настроении, чего в последнее время давно не было.

И на звонок с незнакомого номера отвечаю, думая, что это мой теперь подшефный выпускник решил начать грызть гранит науки на день раньше.

А там… Там плохие дядьки встали на тропу войны.

— Слышь, коза, сколько будешь тянуть с долгом?

— Вы кто?

— Конь в пальто. За долги отцов платят дети, так что реще давай, бабосы ищи или без хаты останешься. — Слышу как на заднем фоне заливаются неприятным смехом.

— Я на вас в полицию пожалуюсь, и разговор кстати я записала! — изо всех сил шиплю в трубку, стараясь, чтобы Васька меня не услышала. — Еще один звонок или угроза в мой адрес, и… и будете срок мотать на нарах! Вот!

И не дожидаясь ответа, скидываю вызов.

Может, я зря, конечно, так с ними, а? Но папа всегда учил, что нельзя показывать свой страх, что это только подстегивает их.

Ох, папа, папа! Вот что же ты влез и… на кого нас оставил?..

Ну вот, глаза опять на мокром месте. Не хватало еще, чтобы Вася увидела, она только пришла в себя после семейного горя. Была бы у нас мама, было бы легче, но… у нас есть только мы.

Отчего-то вспоминаю вчерашнюю встречу с Османом и… мурашки по коже. Большие такие, размером со слона. Не очень приятные, увы.

Когда-то клялся, что всегда будет меня оберегать и защищать, а сам разрушил мою семью — как объяснил мне Гера, это по его вине отца посадили. Видимо, решил меня добить после нашего расставания.