Хлоя

Они приближались ко входу в школу, и им оставался всего один поворот, чтобы выйти из коридоров. Когда Элль первой сделала резкий поворот, Хлоя услышала сильный удар, от которого Элль отлетела назад и упала на задницу.

Пока она держалась за нос, кровь начала струйкой стекать по ее руке и лицу.

Хлоя чувствовала, как застывает каждый мускул ее тела, когда она смотрела на искаженное выражение лица Себастьяна с большим учебником биологии в руках. Ее рот открылся, чтобы закричать, но холодная рука накрыла ее губы, заставив замолчать.

Дьявольский голос прошептал ей на ухо: «Стой спокойно, девочка».

Мурашки пробежали по ее позвоночнику, пока она ждала своей очереди от гнева Себастьяна. Она знала, что должна двигаться, бежать или помочь. Она чувствовала, как что-то глубоко внутри нее кричит ей об этом. Однако, словно дьявольские руки удерживали ее на месте. Она чувствовала, как они сжимают ее запястья.

— Тебе нужно держать свои глаза при себе, сука.

С каждой секундой рубашка Элль становилась все краснее и краснее.

— Я не собиралась ничего говорить. Мне плевать, что ты делаешь.

— Что, блядь, ты мне только что сказала? Тебя не волнует, что я делаю? — Себастьян хотел замахнуться книгой на Элль, но она вовремя прикрыла голову.

Книга врезалась в ее предплечье с такой силой, что раздался небольшой треск.

— Держите свои поганые рты на замке, вы обе. — Он посмотрел на Хлою и снова поднял книгу.

Невидимые руки надежнее защелкнули наручники на ее запястьях, отчего на глаза навернулись слезы.

— Или будет еще больнее.

Элль схватила Себастьяна за ногу. — Нет...!

— Не говори мне «нет». — Себастьян снова отбросил книгу в сторону Элль, что едва успела прикрыть голову. Он поднес книгу к той же руке, но на этот раз треск был гораздо громче, что свидетельствовало о переломе руки.

На его лице появилось самодовольное выражение, когда он уходил.

— Тебе повезло, маленькая девочка, — прошептал он, прежде чем его руки медленно исчезли.

— Хлоя...? Хлоя, ты в порядке? — страдальческий голос Элль наконец-то прозвучал в ее ушах.

Моргая от слез, которые текли по ее щекам, заставляя шрамы блестеть красным, она посмотрела вниз на Элль. Она снова смогла увидеть разрушения, которые причинил Себастьян.

— Мне так жаль. Я пыталась... —Она начала яростно трястись.

— Я знаю, что пыталась. — Элль медленно поднялась с пола, стараясь не давить на больную конечность. — Со мной все будет в порядке.

Она вытерла слезы со своего лица, когда Элль сделала то же самое, а затем огляделась вокруг, ожидая, что кто-нибудь придет на помощь.

Элль использовала рукав своей черной толстовки, чтобы вытереть кровь с лица.

— Никто не придет. — Затем она застегнула оставшуюся часть толстовки, чтобы прикрыть забрызганную кровью рубашку, и накинула капюшон, используя свою руку.

— Никому нет дела.

Еще раз оглядевшись вокруг, она поняла, что коридоры выглядят так, как будто они пустовали уже много лет.

Она права; я даже не могла действовать, чтобы помочь ей.

Слезы снова затуманили ее зрение, но она изо всех сил старалась заглушить их.

—Почему он это сделал?

Прижимая руку к груди, Элль поморщилась.

— Когда мы вышли из класса, я увидела, как он покупает травку у старшеклассника в коридоре. Я думала, что достаточно быстро отвернулась, но, видимо, нет.

Вот почему она не знала, что его разозлило и почему он хотел, чтобы они держали язык за зубами. Она всегда держалась в тени, поэтому никогда не замечала, что происходит в коридорах, и не видела лиц тех, кто называл ее уродом.

Хлоя подобрала с земли ранец Элль и повесила его на плечо вместе со своей сумкой.

— Пойдем. Я дойду с тобой до больницы.

К счастью, больница находилась всего в одной улице от школы.

— Но разве твоя мама не ждет, чтобы забрать тебя снаружи? — спросила Элль.

— Нет, она всегда опаздывает на час. Я напишу ей, чтобы она забрала меня оттуда.

Элль кивнула.

— Я позвоню маме и скажу ей, когда мы приедем, что моя последняя игра в футбол прошла не очень хорошо.

Было неправильно, что они смеялись над этим, но они должны были как-то сгладить ситуацию.

Проходя через остальную часть школы, Хлоя заметила, как учителя поворачивали головы или заходили в кабинет, когда они проходили мимо. Один факт Кассандра и Себастьян Росс озвучили всей школе с того момента, как только вошли в двери школы, а именно то, как их отец перечислял школе пожертвования. Директор и учителя и за миллион долларов отвернулись бы от убийства Элль Бьюкенен. Избиение девочки, родители которой не могли позволить себе пожертвовать ни цента, обошлось гораздо дешевле.

Никто никогда не трахался с Россами, потому что Россы были одной из самых богатых семей в Канзас-Сити.

— Зачем ты это сделала? — Тихо спросила Хлоя.

— Что?

— Чтобы он не ударил меня.

Элль подождала, пока они не вышли из школы, прежде чем заговорить.

— Я не могла заснуть с тех пор, как ты мне рассказала, и я надеюсь, что теперь я смогу хоть одну ночь отдохнуть без кошмаров о том, что с тобой случилось.

Тринадцать

Да поможет мне Бог

Когда она смотрела на свою новую спальню в новом доме, это должно было принести ей покой — начать все с чистого листа с наступлением Нового года. Но этого не произошло. Это только укрепило то, что она потеряла, и теперь к этому списку добавился дом, в котором она выросла.

Стук в дверь раздался за мгновение до того, как она распахнулась.

— Готова? — спросил ее отец.

Разминая руки, она попыталась сделать еще одну попытку.

— Ты не можешь сказать им, что я больна?

Дверь закрылась, когда ее отец вошел в комнату.

— Нет. Привыкай, блядь, к свету прожекторов. А теперь пойдем.

Чувствуя приближающуюся гибель в животе, она встала и поправила свое черное платье, которое мама выбрала с длинными рукавами, чтобы скрыть настоящий ужас, которым она была.

— Запомни, никакой этой ерунды про гермафобию. Смирись и притворись, что тебе нравится, когда тебе жмут руку. Ты меня поняла?

Она торжественно кивнула.

— И постарайся не заикаться, — жестко добавил он.

— Да, отец.

Когда Максвелл был удовлетворен, он открыл дверь, чтобы они вышли.

Проходя через дом, она почувствовала, как желчь в ее желудке начала подниматься. В городе его любили называть «маленьким белым домиком», но ей он казался полной противоположностью. Все было таким белым, холодным и пустым, что ей казалось, будто она заперта в психушке.

Так и есть... И люди, которые держали ее там в заложниках, определенно заставили ее почувствовать, что ее можно отнести к сумасшедшим.

Услышав приближающуюся суматоху, она хотела повернуть назад. Однако ее отец был на шаг позади нее, следя за ней. У нее не было другого выхода, кроме как встретить грядущее лицом к лицу.

Дойдя до комнаты, она увидела, что там собрались телевизионщики и камеры, заполнившие все пространство. И снова, если бы не отец, она не смогла бы дойти до своего места рядом с матерью.

Церемония началась через несколько минут. Мужчина передал ее матери Библию, и она смотрела, как ее отец положил на нее руку.

— Я торжественно клянусь, что буду поддерживать Конституцию Соединенных Штатов, Конституцию и законы штата Миссури, а также законы и постановления города Канзас-Сити, штат Миссури, и что я буду, в меру своих возможностей, добросовестно исполнять обязанности мэра города Канзас-Сити, штат Миссури, во время моего пребывания на этом посту. — Максвелл сделал паузу на мгновение. — Да поможет мне Бог.

В этот момент Хлоя изо всех сил старалась улыбаться рядом со своими родителями, в то время как камеры начали мигать со скоростью мили в минуту. Клятва, которую только что принес ее отец, подтвердила, что правда о том, что с ней произошло, никогда не станет достоянием общественности. Максвелл успешно добился всего, ради чего он работал, чтобы стать мэром Канзас-Сити, но за это пришлось заплатить.

Дьявол пришел, чтобы заставить его заплатить кровью его дочери.

Какая-то часть ее души не верила, что он сможет дать клятву после того, что произошло той ночью, но она ошибалась. Максвелл просто убрал все под ковер, и весь Канзас-Сити никогда не узнает, что в нем живет сам дьявол.

— Поздравляю, господин мэр.

Когда начались поздравительные рукопожатия, в ее желудке образовалась еще одна яма.

— С Новым годом, миссис Мастерс.

Она сделала небольшой шаг назад. Пожалуйста, не обращайте на меня внимания.

Ей протянули руку.

— И тебя с Новым годом, Хлоя.

При взгляде на протянутую мужскую руку у нее пересохло во рту. Она чувствовала на себе суровый взгляд отца.

Она слегка приподняла руку, но тут же опустила ее обратно.

— Я... простите. У меня гермафобия. — Она постаралась сказать это достаточно громко, чтобы люди услышали, так, чтобы это распространилось через сплетни или, если повезет, через газету. Таким образом, ей больше никогда не придется пожимать руку, а это была победа, в которой она так нуждалась, будучи дочерью мэра. О том, сколько мест и мероприятий ей придется посетить, чтобы пожать руку незнакомым людям, она даже думать не хотела.

Воцарилось молчание при ее словах, и все внимание было приковано к ней, пугая ее до смерти. Все люди выглядели так, словно рассматривали шрамы на ее лице и в унисон думали об одном: урод.

Она почувствовала, как желчь медленно подбирается к горлу.

— Извините...

Выбегая из комнаты, она слышала, как отец объяснял, что она плохо себя чувствовала. Она слышала его невысказанные слова, предназначенные только для нее, которые говорили ей, что она должна бояться. Очень, очень бояться.

Сдержавшись от рвоты, она быстро пошла в свою комнату и закрыла за собой дверь. Тяжело дыша, она отступила от двери, размышляя, правильный ли выбор она сделала.

Был только один способ узнать это.

***

Он сделал глоток пива и откинулся в кресле, улыбаясь экрану телевизора. Вид ее вернул ему те чувства, которые он испытывал, когда видел ее в последний раз. Он считал, что его работа выглядит на ней прекрасно, и чувствовал удовлетворение от того, что каждый раз, когда она смотрит в зеркало... Она видит его.

Злобно смеясь, он понял, что, хотя он больше не причиняет ей физическую боль, мысленно она в полном расстройстве.

— Я же говорил тебе, что будет только больнее, девочка.

***

Громкий стук в дверь заставил ее спрятаться под одеяло.

— Немедленно отопри эту чертову дверь!

Несмотря на то, что Максвелл за последние несколько недель научился становиться действующим алкоголиком, она могла слышать в его громогласном голосе выпитое им сегодня вечером.

— Ты сегодня опозорила меня и свою мать до смерти!

Страх начал закрадываться в душу, когда она замолчала. Она сильно недооценила гнев своего отца и просто молилась, чтобы выжить.

Бум.

Тело врезалось в дверь.

Хлоя ошибалась.

Слезы текли по ее лицу, попадая на подушку, которая теперь намокла.