В клетке с психом

Глава 7

– Эм… – потянула я, немного смущенная от такого неожиданного поворота. А затем сразу взяла себя в руки и добавила: – Доброе утро! – Я медсестра и должна вести себя с пациентами соответственно. – Меня зовут Алена. Меня нанял ваш брат, чтобы помогать вам и ухаживать за вами, – объясняю, хотя сомневалась, что правильно делаю.

Понимает ли он меня? А еще я помнила о запрете – говорить с пациентом. Ну, все же решила, что представиться необходимо. Когда–то моя мама говорила, что у психически больных людей умственные способности развиты на уровне детей, поэтому, чтобы зря не спровоцировать или не вызвать их агрессию, нужно обращаться к ним по–доброму. Если они не понимают твой добрый настрой, то обязательно чувствуют его. Не знаю, насколько ее слова правдивы, но я решила придерживаться ее совета и начать разговор с мужчиной в мягкой манере, одновременно не показывая ему, что считаю его больным. Исходя из того, что мне неизвестна была степень его болезни и насколько все запущено, посчитала лучшим пока подойти к этому вопросу с осторожностью. Якобы прощупать почву. Как только он раззнакомится со мной и немного откроется мне, я сразу пойму, как себя с ним вести, а пока только осторожность… мягкость… доброта…

Но как это делать, когда он практически не шевелится и смотрит на меня немигающим взглядом? Мое представление и объяснение осталось полностью без внимания. Лучше бы он уже что–то меланхолически шептал себе под нос, нежели просто молчал.

Будет нелегко.

Я бросаю быстрый взгляд на наручные часы, подмечая, что времени только пятнадцать минут девятого. Завтрак будет только через четверть часа.

– Итак, – продолжаю, глубоко вздохнув.

Кстати, воздух здесь был свежим и не затхлым, как обычно бывает в подвальных отделениях с малоподвижными больными. Поэтому я сразу поняла, что где–то здесь есть кондиционер, который фильтрует воздух и поддерживает более или менее нормальную температуру.

– По плану у нас завтрак, потом прием таблеток и душ. Но сначала я хочу посмотреть твои запястья. Позволишь? – спрашиваю осторожно, делая шаг к мужчине. – Обещаю не причинять тебе боль, – сразу добавляю, мягко улыбнувшись, и замечаю, как он опускает взгляд на мои губы. Затем он вновь возвращается к моим глазам и долго смотрит на меня все тем же немигающим взглядом. А когда я готова была уже сдаться и оставить затею осмотреть его раны, мужчина неожиданно поднимается в кровати и, опираясь спиной о стену, слегка протягивает мне руки. Такой жест – не что иное, как разрешение приблизиться к нему. И я делаю это без замедления.

Разместившись на краю кровати, медленно пододвигаюсь к мужчине и склоняюсь над его руками. Затем пальцами осторожно подцепила обруч одного из наручников и слегка отвела в сторону.

Как я и думала, раны глубокие, кровоточащие, и в них уже была инфекция. Если не обработать его запястья сейчас же, могут быть осложнения, поскольку он никогда не избавляется от наручников. Как давно он их носит?

Внимательно осмотрев и вторую руку, я так же медленно отстранилась, успокаивающе улыбнувшись мужчине. Он продолжал на меня безотрывно смотреть.

– Не страшно, – заключаю. – Сейчас обработаем, и все заживет, – успокаиваюсь, поднимаясь с кровати и возвращаясь к папке с делами на сегодня. Забыла посмотреть самое главное: мужчина ест сам, или мне придется его кормить из ложечки. К сожалению, ничего об этом не было сказано. Только завтрак в восемь тридцать и то, что я должна проследить за тем, чтобы он поел.

До восьми тридцати делала вид, что изучаю содержимое бумаг, а затем замок двери издал щелкающий звук, и она отворилась.

В проеме появилась женщина с подносом в руках. На подносе был какой–то суп, вода и баночка с четырьмя таблетками – завтрак для такого здоровенного мужчины. Смешно…

– Можете принести мне антисептик, бинты?

– Зачем? – поинтересовалась она, задержавшись в проеме.

– Я думала, у вас тут строго: не задают лишних вопросов, – подметила, и женщина, недовольно поджав губы, ушла прочь.

Через минуту мне принесли небольшую аптечку со всем необходимым.

– Злые тут все, – бросила себе под нос, направляясь к столу и оставляя аптечку там. Сначала нужно покормить, затем таблетки и душ, а потом все остальное.

Взяв суп с подноса, мысленно отметила, что он холодный и от него совсем невкусно пахнет. Это меня задело, но я понимала, что в первый день не могу позволить себе такие вольности, как делать своему работодателю хоть какие–то замечания. Я вообще никогда не смогу делать ему хоть какие–то замечания, поскольку нахожусь в слишком сильной зависимости от этой работы. Поэтому нужно научиться молчать, не обращать внимания на такие несправедливые открытия и относиться ко всему рассудительно.

– Так, а теперь поедим, – говорю, приближаясь к мужчине и размещаясь рядом. Затем беру ложку, зачерпываю суп и подношу к его губам.

Мужчина смотрит на меня так, словно это я сумасшедшая, а не он. И от этого у меня непроизвольно начинают дрожать руки.

– Я знаю, что он выглядит ужасно и… совсем невкусно пахнет, – добавляю, как бы упрашивая, но действительно понимала, что причина его нежелания есть могла быть в этом. – Но это все, что есть, – добавляю огорченно. – Если поешь, куплю шоколадку и завтра принесу тебе, – подбодряю, совсем не веря в то, что это подействует, но мужчина медленно открывает рот и, обхватив губами ложку, принимает еду из моих рук.

Я довольно улыбаюсь и зачерпываю еще одну ложку. Мужчина опять ее принимает, затем еще и еще, пока не съедает весь суп. Потом возвращаю пустую тарелку на поднос, беру стакан с водой и таблетки.

– Это тоже нужно выпить. Знаю, гадость… Но с ними тебе будет легче, – говорю, протягивая ему лекарства на ладошке.

Мужчина переводит на них взгляд. Вижу по глазам, что ему совсем не нравится моя просьба выпить таблетки, но все же он двигается на руках, склоняется к моей ладони и принимает их губами, затрагивая мою кожу. Я резко одергиваю руку и прячу ее за спину, словно от некого зверя, который пытался откусить мне ее. Мужчина отклоняется назад, и замечаю на его губах легкую ухмылку.

Ухмылку!

И вдруг осознаю, что, возможно, он и странный, но точно не умственно отсталый. Мужчина все понимал… Понимал, что он делает и зачем.