В клетке с психом

Глава 8

После того, как он запивает таблетки водой, возвращаю поднос горничной и приступаю к следующему этапу. Душ!

Как все будет происходить? Мне стоит его раздевать, мыть, одевать? Или он сам это делает? Почему этих подробностей нет в папке?

Что ж, я не неженка и точно в обморок не стану падать от вида голого мужчины. Мне приходилось уже ухаживать за неподвижными пациентами, поэтому с этим справлюсь.

– А теперь душ, – уведомляю мужчину, извлекая ключи из кармана и отстегивая его от кольца, вмонтированного в стену около кровати. – Прости, наручники придется оставить. Приказ. Но потом я обработаю твои раны и сделаю все, чтобы они не так сильно натирали и беспокоили, – обещаю, отступив от мужчины на шаг и потянув его за собой.

Он без сопротивления поднялся на ноги, и одеяло, которым он укрывался до самой шеи, сползло на пол. Мне открылся вид на достаточно хорошо подкаченное тело, густо покрытое татуировками в виде каких–то росписей, фигур и замысловатых завитков, практически все тело, от шеи до резинки свободных штанов.

Я окинула его быстрым взглядом и смущенно отвела его в сторону. Что скрывать, мужчина в отличной форме, и мне вдруг стало интересно, какая у него история. Что с ним произошло? Почему он сошел с ума? Ведь очевидно, что эта болезнь у него недавно, потому что вряд ли психически больной человек будет поддерживать форму. А здесь же и тренажеры, и прочие приспособления, что несвойственно для человека с нарушенной психикой. Тут вообще все было не так, как думала. Все!

Но что я могу знать о душевнобольных? Ведь у этого мужчины могут быть свои особенности болезни.

В общем, вопросов было больше, чем ответов! Но у меня были свои обязанности и один пунктик в договоре, который гласил: не задавать этих вопросов!

Я отвожу мужчину в душ, приковываю его там к кольцу и на мгновение отстраняюсь, давая ему возможность продолжить все дальше самому. Но он не спешил раздеваться или принимать хоть какие–то меры, поэтому, тяжело вздохнув, я вновь подошла к нему со словами:

– Что ж, значит, мне тебя и мыть… – бросила, подхватив резинку штанов пальцами и потянув их вниз. – Я не буду смотреть, – пообещала, плотно прикрыв веки. – Подними ноги, – попросила, приседая рядом с ним на корточки, и вслепую стянула с него штаны. Затем резко поднялась на ноги и открыла глаза. Мне всего лишь нужно было не опускать их вниз. Больной этот мужчина или нет, но я знала, что ему все равно может быть не приятно, когда на него, обнаженного, смотрит посторонний человек.

Дальше включаю кран, регулирую воду, пробуя температуру на своем запястье, и начинаю мыть мужчину. Мысленно подмечаю, что он высокий и широкоплечий, поэтому с трудом помещался в импровизированной кабинке, огражденной полупрозрачной клеенкой. Затем я намылила ему голову, потерла мочалкой тело, продолжая концентрировать внимание на его груди, не смотреть ниже или в глаза мужчины, который внимательно продолжал за мной наблюдать.

Все это время старалась выглядеть невозмутимой и опытной медсестрой, которая знает, что делает и не волнуется в подобных ситуациях. Но, на самом деле, у меня внутри бушевал настоящий ураган. Я ощущала, как пылали щеки от стыда, как сильно грохотало сердце и дрожали руки, но надеялась, что в силу своей болезни мужчина не заметит этого. Если он скажет о моей неквалифицированности своему брату, мне быстро найдут замену. А я не могла так рисковать.

– Закрой глаза, – попросила, собираясь смывать пену с волос, и мужчина послушно прикрыл веки. Я быстро обмыла его горячей водой, затем выключила воду, сняла полотенце с крючка рядом и обтерла его тело, особенное внимание уделив достаточно густым и длинным волосам на подбородке и голове. Штаны надевать было труднее, но мы справились и с этой задачей. Тоже с закрытыми глазами, но уже дольше по времени. В итоге, когда я поднялась на ноги и отклонилась от него, то была вся раскрасневшаяся, запыхавшаяся и тяжело дышала…

– Фух! – выдохнула. – Трудно заботиться о таком здоровяке, – бросила шутя, посмотрев на унитаз рядом. – Я выйду, – предупредила, кивнув на него. – Возможно, тебе необходимо справить нужду…

После этих слов извлекла из кармана пульт и нажала на черную кнопку. Спустя пару секунд дверь щелкнула и открылась. В проеме появился охранник, который, прежде чем открыть дверь, внимательно осмотрел обстановку. Когда он убедился, что мой пациент прикован и находится на безопасном расстоянии от двери, мужчина освободил мне проход, отойдя в сторону.

– Какие–то проблемы? – поинтересовался он.

– Нет. Я просто вышла позвонить, – ответила, и он кивнул, провожая меня наверх.

Поднявшись к себе в комнату, набрала Элю и спросила, как у нее и у мамы дела. Через десять минут вернулась обратно в комнату «пациента». Он сидел на крышке унитаза и терпеливо ждал меня.

– Готово? – спросила, подойдя к нему, и отстегнула цепь. Провожаю его обратно к кровати и вновь приковываю. – Это будет наш маленький секрет, – говорю, подарив ему еще одну улыбку. – Несколько раз в день я буду выходить, оставляя тебя возле унитаза, чтобы дать тебе возможность уединиться. Знаю, что это очень неприятно: справлять нужду, когда кто–то рядом.

Он молчит и смотрит, но я вижу, что он меня понимает. Взгляд смягчается, что ли… Или, может, мне это показалось.

– Ладно, теперь приступим к обработке ран, – предупреждаю, возвращаясь за аптечкой. – Прости, снять наручники не могу, поскольку мне это запрещено. Но я попытаюсь сделать все осторожно, – продолжаю болтать, потянув на себя его правую руку.

Бережно отведя кольцо холодного металла в сторону, извлекла из аптечки антисептик, смочив им кусочек ваты.

– Немного будет печь, – предупредила, протерев рану ваткой, и мужчина слегка дернулся. Я автоматически нагнулась к его руке и начала дуть, а, когда отклонилась, увидела в его глазах явное недоумение…