Мифы

Миф 9. Самоисполняющееся пророчество

У царя Ливии Бэла, сына бога Посейдона, и царицы Ахинои было двое детей, сын и дочь. Были они серьёзны и набожны, редко разделяли веселье с дворцовой молодёжью, и вскоре пошли слухи, что сторонятся они людей, уединяясь от суеты: она — в библиотеке, он — в мастерской. Отец и мать обеспокоились, стали приводить наследников на пиры и празднества. Но нерадостны были Пигмалион и Дидона. Пляски казались им чересчур утомительными, вино — слишком крепким, а крики толпы — неискренними. Странными показались они народу. Чтобы не давать лишней пищи слухам, царь и царица не неволили их больше и на пиры не зазвали.

Шли годы. Дидона дни напролёт проводила в храме Астарты, богини строгой и жестокой. Пигмалион полюбил ремесло скульптора и в мастерской дневал и ночевал.

Вошли царские дети в возраст. Бэл и Ахиноя к тому времени уже состарились и отошли в загробный мир. Дидона, понимая, что стране нужен сильный правитель и выгодные союзники, всё чаще понуждала брата вступить в брак и продолжить род. Пигмалион отнекивался, сестра настаивала, они ссорились всё сильнее и вскоре возненавидели друг друга. Дидона считала, что их долг — забота о стане и злилась на брата, не покидавшего мастерской. Не знала она, что есть у Пигмалиона тайна: из слоновой кости создал он статую настолько прекрасную, что не мог с нею расстаться, любовался ею и стал вскоре одержим её совершенной красотой.

В один из дней Дидона снова накинулась на него с упрёками; оба наговорили друг другу лишнего и расстались в ссоре.

Сестра бросилась в храм Астарты и умоляла богиню спасти её несчастный народ, обещая ей за то свою вечную невинность и отказ от плотской любви. Девственная, строгая богиня приняла клятву, потребовала кровавых жертв, но обещала помочь принцессе.

Брат же упал перед алтарём Венеры и взмолился:

— О великая богиня любви! Пошли мне жену, такую же, как моя статуя, ибо ни на кого другого не смотрят глаза мои!

Услышала богиня мольбы. Венера, читая в сердце юноши, поняла, что не жену он ищет, а мечтает оживить статую. Исполнила она его желание, и счастливый скульптор обнял не холодную кость, а затрепетавшее в его руках женское тело. Взамен потребовала богиня любви, чтобы разрушил Пигмалион храм Астарты. Тот дал своё слово.

Напрасно плакала Дидона, защищая алтарь своей богини — Пигмалион лишь пригрозил ей темницей. Несчастная сестра дождалась ночи, покуда брат уединится со своей возлюбленной, и покинула Ливию. С нею ушли несколько когорт воинов с семьями и детьми.

Скитаясь, пришла Дидона на побережье Северной Африки к берберам и попросила убежища. Берберийский вождь, владевший этими землями, в насмешку позволил царице взять столько земли, сколько сможет покрыть одна бычья шкура.

— О моя богиня! — воззвала Дидона к Астарте. — Как мне быть? Где место народу моему?

— Я научу тебя, как получить место под новый город, — ответила богиня, — но знай: пройдут века. Твой город будет славен и богат, а после разрушен до основания.

Дидона рассудила, что никто не вечен, и согласилась. Разрезала она шкуру тонкими полосками и разложила их вдоль холма Бирса, тем самым получив достаточно большую землю для своего народа и основав поселение Карфаген.

Богиня Астарта стала покровительницей города. Дидона послушно выполняла свои обеты, оставаясь девственной, щедро жертвуя на храм, участвуя во всех шествиях и славя богиню. Глядя на царицу, многие молодые девушки тоже начинали служение Астарте, да и юноши тоже. Жестокая богиня требовала служения себе целомудрием, отречением от чувственности. Чтобы любой мужчина, желающий стать жрецом её храма, своеручно оскопил себя ножом подчистую, так, чтобы уподобиться женщине. Несмотря на ужасную жертву, желающих было немало, так как покровительство богини было очевидным — Карфаген процветал.

В 332 году до н.э. соседний город Тир был захвачен войсками Александра Македонского, и толпы беженцев наполнили Карфаген. Город стремительно рос. Мягкий климат и удачное расположение способствовали изобилию и удачной торговле. Жители Карфагена наладили контакт с местными берберскими на севере Африки, которые пополнили ряды армии Карфагена, в большей степени непобедимой конницей. От небольшого прибрежного города, Карфаген стремительно разрастался, огромные поместья простирались на сотни километров. Он стал самым богатым и влиятельнейшим городом в Средиземноморье.

Зависть и страх заставляли соседние города желать падения такого ценного приза. Началась череда войн и стычек.

Карфаген много лет успешно отгонял захватчиков, однако противостоять всему миру было невозможно. Город готов был заплатить, чтобы его оставили в покое, однако римляне были не согласны и считали, что карфагеняне должны подчинится воле Рима. Сенатор Катон Старший заканчивал все переговоры с карфагенянами фразой «В дальнейшем, я считаю, что Карфаген должен быть уничтожен».

Требования Рима были ужасны: Карфаген должен быть разрушен и перестроен подальше от берегов моря, тем самым теряя многовековое преимущество торговой державы. Карфагеняне отказались выполнять эти условия, дав повод Риму для очередной войны. Фраза «Карфаген должен быть разрушен» звучала к месту и не к месту, проникая в умы и не давая надежды ни иное решение конфликта.

Осада длилась три года, после чего полумёртвый город пал и был полностью стёрт с лица земли. Сбылось пророчество Астраты: город вырос из ничего и ушёл в ничто. Земли его были поделены, богатства разграблены, храмы разобраны на фундаменты домов. Оставшиеся в живых проданы в рабство. Так свершилось торжество человеческой жадности, зависти и страха.

Фраза «Карфаген должен быть разрушен» сейчас означает навязчивую мысль, со временем проникающую в умы и заставляющую людей действовать согласно с нею, будто бы перед ними пророчество.