Сказки адыгских народов

В образах положительных героев — старого крестьянина, его мудрой жены или маленького плешивца Куйжия-Куйцука — воплощены черты народного характера — трудолюбие, душевная щедрость и остроумие.

Герой бытовой сказки фактически один — это умный, смелый и находчивый крестьянин. Он всегда беден, но вместе с тем предприимчив и горазд на выдумки. Если же ему и помогают, то не чудесные помощники, а реальные люди — любимая дочь, невеста или жена, верный друг. Этот герой социально противостоит своим врагам и, как правило, побеждает их, и в этом проявляется превосходство «низкорожденного» героя над надменными и кичливыми князьями. Отрицательные персонажи бытовой сказки — жестокие и самодовольные князья и лживые и похотливые служители мусульманского культа, презирающие труд; объединяют их такие черты, как глупость, жадность, самодурство, из-за которых они попадают в самые нелепые и смешные ситуации.

В бытовой сказке наиболее ярко выражен растущий протест трудящихся против социальной несправедливости.

Поэтика бытовой сказки иная, чем волшебной. Своеобразие ее обусловлено прежде всего тем, что в ней разрабатывается Ограниченное по сравнению с волшебной число тем, которые варьируются в большом числе текстов на основе набора традиционных приемов. Сюжет в большинстве случаев односоставный, его развитие характеризуется краткостью и вместе с тем неожиданностью поворотов, обилием невероятных сюжетных ситуаций; в связи с этим поступки персонажей нередко отличаются алогизмом, все это придает обычным на первый взгляд жизненным конфликтам гротескную форму. Особенно выразительны в бытовой сказке диалоги персонажей.

В бытовой сказке в отличие от волшебной нет традиционной сказочной обрядности и традиционных формул. Однако такой элемент, как зачин, довольно широко распространен. Как правило, героя в нем не только представляются читателю, но и содержится их социальная характеристика и оценка.

Бытовые сказки с сатирической направленностью носят социально-классовый характер, высмеивают зло, мешающее прогрессу общества.

Наряду с явно сатирическими популярны бытовые сказки с элементами сатиры — о мудрых ответах, о бедном и богатом братьях, сказки, построенные на загадывании и отгадывании загадок. Эти сказки, основывающиеся на словесном единоборстве, имеют сходство с волшебными; вместе с тем их отличает выраженная дидактическая направленность. Загадки-вопросы или загадки в форме иносказаний позволяют выявить наиболее достойного ив соперников. Как правило, умная крестьянская девушка превосходит в смекалке и остроумна глупого и самовлюбленного князя.

Большое число разнообразных сюжетов связано с именем Куйцука-Куйжия. В этих сказках сатирическое и комическое выступает в органическом единстве. Мудростью и смекалкой Куйжий побеждает и глупых великанов — иныжей и всемогущих князей.

Бытовая сказка нередко высмеивает и различные пороки — глупость, невежество, лень, упрямство, супружескую неверность. Разоблачая персонажей, наделенных такими чертами, сказка утверждала народные этические идеалы.

Популярность адыгской бытовой сказкн во многом обусловлена ее тесной связью с жизнью народа и ее функцией — ясного выражения стремления народа к справедливости, к лучшей жизни. То обстоятельство, что сатирическая сказка получила значительное развитие, свидетельствует о завершении формирования этого жанра в адыгском фольклоре.

Как и в фольклоре других народов, в адыгском сказочном эпосе определенное место занимает животный эпос — сказки, где главную роль играют животные, которые действуют в бытовой, житейской сфере.

Сюжетный состав сказок о животных у адыгов сходен с сюжетным составом подобных сказок у других народов. Здесь также преобладают сказки о встречах и приключениях диких и домашних животных, реже — животных и человека. Известно, что животные нередко фигурируют и в волшебных сказках, где они обычно выступают в роли чудесных помощников героя. Круг животных в волшебной и сказке о животных существенно не различается — отличаются их функции в сказочном повествовании и соответственно их характеристика. В волшебной сказке животные всегда играют вспомогательную роль. В сказках-же о животных звери, птицы или домашние животные выступают в качество главных героев. Иногда персонажем сказки о животных бывает человек, но он никогда не играет здесь главной, роли. Животные в сказке вступают в различные отношения между собой — в них, как правило, проявляются их основные черты, устойчиво переходящие из сказки в сказку.

Как и в сказках других народов, животные в адыгской сказке нередко ведут себя как люди и имеют те же слабости и недостатки. В адыгском фольклоре пока не зафиксированы этиологические сюжеты — о происхождении различных зверей и птиц или их важнейших особенностей. Но в сказках сохранились отзвуки веры людей в то, что животные, как и люди, могут разговаривать — их язык дано понимать лишь тому, кто оказал животному какую-то услугу.

В целом же адыгские сказки о животных известны нам на той стадий своего развития, когда образы животных приобретают аллегорический смысл, а сказки в целом — философский подтекст.

Назначение сказок о животных преимущественно дня детской аудитории во многом определило особенности их поэтической структуры.

В отличие от волшебной и даже бытовой сказку о животных отличает краткость и динамичность развития сюжета. Главное место уделено не рассказу о событиях, а характеристике своеобразия персонажей, раскрывающихся в их взаимоотношениях, репликах и диалогах, в которых проявляются их намерения, поступки и характеры. Здесь нет традиционной сказочной обрядности, нет зачина, вводящего в атмосферу сказки. Она начинается сразу с конфликта персонажей, который определяет композицию сказки и дальнейшее развитие ее сюжета.

В основе конфликта в большинстве случаев — встречи различных животных. Завершает сказку нередко назидательный вывод, хотя, в отличие от бытовой, сказке о животных открытая назидательность не свойственна.

Нередко сказки о животных содержат социальные конфликты — это, несомненно, наиболее поздний пласт в развитии животного эпоса; здесь нельзя не видеть взаимодействия бытовой сказки и сказки о животных.

Особый интерес представляет сказочный эпос на современном этапе. Традиционные формулы адыгской сказки — зачины и концовки, формулы женской красоты и мужской храбрости, характеристики бедности и богатства и др. — во многих случаях утрачивают свой традиционный облик, сокращаются, значительно варьируются в словесном выражении, упрощаются; а иногда и вовсе отсутствуют. В сказочных текстах обнаруживается большое число неологизмов, не только лексических, но и отражающих новые черты жизни и быта адыгов.

***

Образцы сказочных текстов содержатся уже в самых ранних публикациях адыгского фольклора, датируемых первой половиной прошлого столетия. Большинство произведений адыгского фольклора увидело свет в русских периодических изданиях благодаря участию и помощи представителей русской демократически настроенной интеллигенции.

Среди дореволюционных публикаций произведений адыгского фольклора— текстов нартских сказаний, историко-героических песен, исторических и топонимических преданий, свадебной обрядовой поэзии, пословиц и поговорок — центральное место занимают публикации народных сказок. Особенно важно, что многие сказочные тексты были зафиксированы на языке оригинала (из-за отсутствия национального алфавита был использован так называемый усларовский алфавит, специально приспособленный для адыгского и некоторых других кавказских языков).

Одна из первых публикаций адыгских сказок — бытовых и животных — принадлежит Кази Атажукину. В шестом выпуске «Сборника сведений о кавказских горцах» (Тифлис, 1872) он напечатал в русском переводе большую коллекцию образцов несказочной прозы и девять сказок. Особую ценность публикации Атажукина придают подробные комментарии к текстам. Все сказки из этой публикации вошли в эту книгу.

Значительное число фольклорных текстов записал другой адыгский просветитель — Талиб Кашежев. В двенадцатом выпуски «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа» (Тифлис, 1891) он напечатал в русском переводе одиннадцать сказок — они воспроизводятся в предлагаемой вниманию читателя книге.

Паго Тамбиев на протяжении почти четверти века запвсывал сказкн в разных районах проживания адыгов — Адыгее, Кабарде, Черкесии. Большое число сказок было опубликовано им в «Сборнике материалов для описания местностей и племен Кавказа» на кабардинском языке, на хакучинском и бжедугском диалектах адыгейского языка с русским подстрочным и литературным переводом. Многие сказки в его записи сопровождает научная документация.

Записи К. Атажукина, Т. Кашежева и П. Тамбиева и в наши дни не только не утратили своего значения, но представляют особый интерес как свидетельство состояния фольклорной, и в частности сказочной, традиции адыгских народов в конце-XIX — начале XX в.

Собиранием и публикацией произведений адыгского фольклора занимались многие представители передовой русской интеллигенции. Особое место здесь принадлежит проф. Л. Г, Лопатинскому— исследователю языков и фольклора адыгских народов. Он сам фиксировал произведения различных жанров адыгского фольклора; одна из его записей — сказка «Красавица Елена и богатырь-женщина» — публикуется в этой книге. Особенно значительна работа Л. Г. Лопатинското по подготовке к печати фольклорных текстов в комментированию их. Так, все сказки, напечатанные в двенадцатом выпуске «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа», сопровождаются «Заметками» — краткими исследованиями, в которых кабардинские сказки характеризуются в сравнительном плане. Они сопоставляются с аналогичными сюжетами, бытующими у разных народов. Это позволяет исследователю не только выявить черты, общие для сказок разных народов, но и определить специфические особенности адыгской сказки.

В двадцать первом, двадцать седьмом и тридцать втором выпусках «Сборника», где напечатаны сказки в записи П. Тамбиева, Л. Г. Лопатинский определяет своеобразие их сюжетного состава соотносительно со сказками русского и соседних адыгам народов11.

В конце прошлого и начале нынешнего столетия было выпущено в свет большое число адыгских сказок в литературной обработке12.

После Великой Октябрьской революции, в конце 20-х — начале 30-х годов, в Кабардино-Балкарии, Адыгее и Карачаево-Черкесии были открыты научно-исследовательские институты.

Принципиальное отличие адыгской фольклористики советского периода — новая организация работы по собиранию фольклора, которой теперь занимаются не энтузиасты-одиночки, а сотрудники этих институтов, привлекающие к этой работе самый широкий круг учителей и газетных работников. Был проведен ряд фольклорно-музыкальных экспедиций, участники которых зафиксировали большое количество фольклорных текстов, прежде всего сказок. Вырабатываются более совершенные методы записи фольклорного материала (в том числе использование магнитофона).