Первый инквизитор

Глава 4

Эктодермальные ткани — эпителии (совокупность тесно расположенных клеток в виде пласта на базальной мембране, на границе с внешней или внутренней средой) кожи, органов чувств, нервной системы.

Цузмер, Петришина. Человек — Анатомия, Физиология, Гигиена. Учебник для 8 класса. Москва, издательство Просвещение,1979 год.

Звездолет величаво удалялся. В алом пламени дюз таял медленный космос…

Где-то я это уже видел.

Все было совсем не так. Три месяца нахождения на орбите родного мира не вычеркнуть из моей биографии просто так. Тяжелый во всех отношениях период остается в моей памяти как заноза, проникшая слишком глубоко, что бы просто зацепить ее ногтями и выдернуть.

Погибли мои родители. Это тяжело передать словами. Такое горе можно только пережить лично, как бы избито это не звучало. Но я был в центре водоворота событий, требовавших моего ежесекундного внимания и принятия решений. Постоянный цейтнот не давал мне разрешения на жалость к себе и погружение в муки горя.

После ранения у меня было сколько угодно времени. Мир, в котором я родился и вырос, превратился в бурлящий котел. Преступники, шерифы, силы планетарной обороны, гражданские — все были под подозрением у наводнивших Чайный Сад сил правопорядка из метрополии. Проплывающий далеко внизу шарик кипел событиями. Я же был отстранен от расследования. В бессрочный отпуск меня отправил мой шеф. Максим Александрович был непреклонен. Противиться его решению я не мог по одной простой причине — первый месяц я был прикован к госпитальной койке и стационарным системам жизнеобеспечения. А потом вскрылись такие факты, что я сам не спешил на поверхность родного когда-то мне мира. Голос разума и инстинкт самосохранения заговорили, наконец-то, в моей голове одновременно и были единодушны в стремлении оградить меня от чего-либо более ужасного, чем смерть.

Страх перед неизвестностью, опасный и непредсказуемый враг, с которым человечеству пришлось встретиться, личная утрата — все это поставило меня перед необходимым и неизбежным выбором. Первый вариант — поддаться жалости к себе и превратиться в кабинетную крысу. И этот вариант мне нравился с каждым днем все больше и больше. Второй же предполагал несколько месяцев тренировок, пот, кровь, хирургические операции и возвращение в строй — на передовую войны, в которую человечество вкатилось с грацией нефтеналивного танкера. Этого от меня ждали, казалось, все вокруг.

Но о какой интриге может идти речь, когда вы прекрасно знаете, чьи мемуары держите в руках. Как только мне можно было вставать с кровати и самостоятельно ходить, я отправился, вместе с корабельным врачом, в тренажерный зал. К слову, корабль-госпиталь «Свирь» был оборудован превосходно. Несмотря на свой почтенный возраст, он содержался в образцовом состоянии. Пассажиров, или правильнее сказать пациентов, был всего пара десятков. В столовой и спортзале вокруг меня с первых дней собирались почти все, кто там находился. На лечении все были без знаков различия, обстановка поддерживалась демократичная и даже домашняя. Но про меня все знали, что я «тот самый, кто убил первого ксеноса». Я старался держаться немного отстраненно, все время оговариваясь, что не я, и не совсем убил, да и никакого не инопланетянина. Но это не помогало.

Что бы восполнить пробел в моей истории, лучшим решением будет предоставить слово участнику событий. Рапорт Синего дополнял, как и остальные отчеты, поток записей с наших бронекостюмов. Я хочу привести выдержку из рапорта, касающуюся непосредственно событий, после начала которых я перестал являться сколь-нибудь объективным свидетелем происходящего.

Старшему Инквизитору Управления Инквизиции Империума, полковнику юстиции Медведеву М.А. Мир Чайный Сад, 2424 год. 149 день по местному календарю.

…совершил необоснованно рискованный поступок — прыжок на спину объекта с целью нанесения удара штатным оружием ближнего боя. Основной целью этого решения была, по моему мнению, попытка дать мне время для полноценной зарядки терморужья, для максимально эффективного выстрела.

По моим расчетам положения объекта и после оценки его потенциальных возможностей по перемещению, я был готов поразить его выстрелом голову в период нахождения объекта на нисходящей ветви траектории полета в моем направлении. Незначительное расстояние до цели и чрезмерная мощность терморужья позволили мне сделать вывод о достижении вторичной цели операции — уничтожение объекта. В случае промедления объекта вероятность остаться в живых у меня возрастала до умеренно вероятной.

После нанесения удара ножом объекту в область шеи справа, Инквизитор Климов С.А. был отброшен объектом в сторону. В момент броска, объект удерживал Инквизитора Климова С.А. левой верхней лапой за левую руку, а правыми верхней и нижней лапами удержал его за элементы бронекостюма и бросил от себя в сторону. Таким образом, на линии огня находился только объект. В момент завершения полной зарядки терморужья я выстрелил объекту в область верхней трети груди. В результате выстрела в теле объекта образовалось сквозное отверстие, диаметром около 30 см. Совершая бессистемные махи верхними конечностями, сделав шаг вперед, объект осел на колени на пол шахты, после чего упал на спину. После нескольких судорог он перестал подавать признаки жизни. Сенсорные системы бронекостюма перестали фиксировать пульсацию кровеносной системы и импульсы нервной системы объекта. Выстрел в грудь был выбран мной как наиболее целесообразный, позволяющий сохранить голову объекта, где предположительно находился мозг, для последующего изучения.

Оценив результат по уничтожению объекта, я оказал первичную доврачебную медико-санитарную помощь Инквизитору Климову С.А., получившему травматическую ампутацию левой руки и закрытую черепно-мозговую травму, а так же Лайму, получившему компрессионный перелом позвоночника. Совместно с Алым были проверены тоннели на расстоянии 1 км от места боя. Признаков других объектов обнаружено не было.

После этого пострадавшие были доставлены ко входу в шахту, где переданы на борт «Примула», для транспортировки на большой десантный корабль «Иван Рогов».

Останки объекта были погружены силами десанта на борт «Примула» и отправлены на большой десантный корабль «Иван Рогов».

Обе погрузки происходили без свидетелей. Гвардейские подразделения были удалены от шахты на расстояние часового перехода и не имели возможности наблюдать визуально или с помощью технических средств за происходящим.

Оперативный уполномоченный Управления Инквизиции «Синий».

Копия Флагману Флота Инквизиции.

Совершая свой, в высшей степени глупейший, поступок, принесший мне высшую воинскую награду и широкую известность в узких кругах, я понес и соответствующие потери. Моя левая рука, плечо и часть левого бока были оторваны от тела. Внутренние органы так же пострадали, но оперативная помощь Синего и Венеамина Федоровича, бортового военврача «Ивана Рогова», позволили мне выжить. Когда мой шеф узнал, что произошло, он лично настоял на применении в отношении меня наиболее современных методов лечения и протезирования.

Потерянные мной органы и ткани заменили искусственными, управление и питание которых было сопряжено с моим телом посредством новейшего нейро-интерфейса. Плечо и собственно рука — так же являлись протезом, но в отличие от тканей, использованных в области левого бока, были значительно прочнее. В плечевой пояс и позвоночник встроили дополнительные дублирующие элементы эндоскелета. Силовые и эктодермальные ткани значительно превосходили оригинальные.

Вся эта конструкция приживалась, мягко говоря, плохо. Требовались постоянные и близкие к предельным нагрузки, что бы понять, где именно требуется оперативное вмешательство. За два месяца я больше десятка раз отправлялся под нож. Общий наркоз, операция, меньше суток на отдых и опять тренировки. Имитация человеческой кожи планировалась на завершающем этапе, так что я был похож на… чёрт знает, на что я был похож. Привлекал внимание. А своими отговорками только усиливал впечатление о себе, как о герое, спасшем целый мир в одиночку.

В какой-то момент я поймал себя на мысли, что мне даже нравится образ, который создали слухи, травма и попытки соблюсти секретность. Всё более сильным мотиватором становились два обстоятельства. Незавершенное дело в прошлом и маяк света в непонятном будущем. Я имею в виду виновных в смерти моих родителей, в первую очередь. И, во-вторых, уже известную Вам мичмана с «Ивана Рогова». Мир Чайный Сад лежал под моими ногами, всего в нескольких сотнях километров и ждал моего возвращения в строй.

После очередной операции мне в очередной раз сказали, что «будем ждать дальнейшей реакции организма». Я в очередной раз корчился в палате, отходя от наркоза и чувствуя все свои внутренности как комки раскаленной лавы. Не дожидаясь облегчения, которое должно было наступить на следующий день, я написал рапорт шефу.

Старший Инквизитор Управления Инквизиции Империума Медведев Максим Александрович был не просто занят. В тот момент он руководил расследованиями на четырех мирах в трех разных системах и участвовал в планировании деятельности сил метрополии еще в трех мирах. Охота на ведьм и погоня за следами Евгения привела нас в самую темную чащу заговоров и подпольных схем. Коррупция в рядах местных чиновников, злоупотребления и халатности среди сил планетарной обороны и военной прокуратуры, тысячи арестованных, гражданская война на одном из миров и практически полноценное вторжение коалиционных сил космодесанта на еще два мира. Я знал обо всем этом лишь в общих чертах, но понимал, что ответственные за операцию в Приграничье силы Инквизиции не просто заняты, а работают за пределами своих возможностей.

Ответ на свой рапорт я получил той же ночью.

Мой мир меня ждет.

***

Я уже забыл, насколько комфортнее гражданские корабли при посадке на планету. Возвращение на Чайный Сад было неспешное, поэтому никаких «Примулов» и, тем более, «Распашонок». Меня, вместе с офицерами и бойцами космодесанта доставил на поверхность шаттл с рейсового лайнера из метрополии. Память подсказывает мне, что это был «Гермион». Шкипер лично поприветствовал нас, когда мы поднялись к ним на борт.

— Кто бы что ни говорил про ситуацию на Мире Чайный Сад, товарищи офицеры, но я считаю, что Вы делаете нужное дело. Это мой родной мир. Тридцать лет назад покинув его, год назад я не узнал людей, которые выросли вместе со мной. — Начало его приветствия было сказано сильным тоном человека, привыкшего командовать. А под конец фразы голос дрогнул.

За несколько часов полета мне удалось встретиться с ним и поговорить еще раз. Я не стал представляться полностью, воспользовавшись документами военной прокуратуры. Джей Ди Пента, казалось, обрадовался моему интересу к его переживаниям.

— Вы будете удивлены, Клим Александрович, но я писал Вашим коллегам около года назад. Я тогда завершил свой первый рейс из метрополии к Чайному Саду. Я не был дома лет восемь. На родине у меня осталось множество близких людей, с которыми я рос, учился, дружил и враждовал. Но при встрече они смотрели на меня как на соседа в многоэтажке — знают кто я, но им наплевать на меня. Мой лучший друг, который в девять лет не испугался и полез спасать меня из люка канализации, смотрел сквозь меня при встрече.