Девять Завтра [Авторский сборник 1959]

Я в марспорте без Хильды

I'm in Marsport Without Hilda

© 1957 by Isaac Asimov

© Е. Гаркави, перевод, 1992

Все началось как сон. Я ничего не организовывал, ни к чему не притрагивался. Просто смотрел, как все делается само собой. Может, уже тогда мне следовало ощутить приближение катастрофы.

Началось все с первого дня моего обычного месячного перерыва между заданиями. Месяц на задании и месяц отдыха — таково обыкновение Галактической Службы. Я добрался до Марспорта, где нужно было три дня ждать короткого рейса на Землю.

Обычно Хильда — Боже благослови ее, лучшей жены не было никогда, — ждала бы меня здесь, и мы спокойно и прекрасно провели бы время. Правда, Марспорт — дьявольская дыра и не подходит для прекрасного проведения времени. Но как это объяснить Хильде?

Но на этот раз моя теща — Боже благослови ее, для разнообразия — заболела за два дня до того, как я достиг Марспорта, и в ночь перед посадкой я получил космограмму от Хильды. Она сообщала, что останется на Земле с матерью и на этот раз не встретит меня.

Я ответил выражениями любви и сожаления, а также искренним выражением тревоги по поводу ее матери, потом посадка, и вот я здесь.

Я В МАРСОПОРТЕ БЕЗ ХИЛЬДЫ!

Пока все еще ничего, понимаете? Это пока только рама от картины, женский скелет. Надо нанести цвета и линии на холст, нарастить на кости соблазнительную плоть.

Поэтому я позвонил Флоре — (Флора — редкий эпизод из прошлого) и с этой целью использовал видеобудку. Черт возьми всякую экономию, вперед на полной скорости!

Я считал, что десять к одному ее на месте не окажется, она занята, ее видеофон отключен, она умерла, наконец.

Но она оказалась на месте, видеофон не отключен, и она совсем не выглядела мертвой.

Выглядела она лучше, чем когда бы то ни было. Ни время, ни привычка над дивной новизной ее не властны, как кто-то когда-то сказал. И одежда, которая на ней была, вернее, которой на ней почти не было, помогала этому.

Рада ли она мне? Она воскликнула:

— Макс! Сколько лет прошло!

— Знаю, Флора. Свободна ли ты? Потому что представляешь. — Я в Марспорте без Хильды.

Она снова воскликнула:

— Замечательно! Так иди ко мне!

Я вытаращил глаза. Это уж слишком.

— Ты хочешь сказать, что ты свободна?

Вы должны понять, что Флора не бывает свободна без предварительной договоренности. Такая уж она красотка.

Она ответила:

— Ну, у меня есть одно не очень важное свидание, Макс, но я об этом позабочусь. Приходи немедленно.

— Иду, — счастливо ответил я.

Флора — такая девушка… Вот что я вам скажу. В ее квартире марсианское тяготение, 0,4 земного. Машины, избавляющие от псевдогравитации Марсопорта, дорого стоят, конечно, но говорю вам, дело того заслуживает, а платить ей никогда не было трудно. Если вы когда-нибудь держали в объятиях девушку при тяготении в 0,4 земного, вам объяснения не нужны. А если не держали, мне вас жаль. Тут никакие объяснения не помогут.

А еще говорят о ходьбе по облакам…

И имейте в виду, девушка должна знать, как управляться в низкой гравитации. Флора знала. О себе я не говорю, понимаете, но Флора не стала просто бы так приглашать меня к себе, срывая другие свидания. Даже если бы была свободна. Но она никогда не бывает свободна.

Я закончил разговор. Только перспектива увидеть ее во плоти — и в какой плоти! — заставила меня стереть изображение с экрана так быстро. И вышел из будки.

И именно в этот момент, в это самое мгновение первый порыв катастрофы долетел до меня.

Первым порывом оказалась лысина отвратительного Рога Кринтона из Марсианского отделения, лысина эта возвышалась над бледно-голубыми глазами, бледно-желтым лицом и светло-каштановыми усами. Тот самый Рог Кринтон, со славянской линией предков, о котором все, кто занят полевой работой, думают, что его второе имя Сукин Сын.

Я не встал на четвереньки и не начал биться лбом о пол, потому что отпуск мой начался в ту минуту, как я сошел с корабля.

Со своей обычной вежливостью я сказал:

— Какого дьявола тебе нужно? Я спешу. У меня свидание.

Он ответил:

— У тебя свидание со мной. Есть небольшая работенка.

Я вслух рассмеялся и со всеми анатомическими подробностями указал, куда он может отправиться со своей работенкой. И даже предложил помочь деревянным молотом. Я сказал:

— Я в отпуске, приятель.

Он ответил:

— Тревога первой степени, приятель.

Что означает: никаких отпусков и все прочее. Я не верил своим ушам.

— Вздор, Рог. Имей сердце. У меня у самого тревога первой степени.

— Ничего подобного.

— Рог, — взмолился я, — неужели больше никого нет? Кого угодно?

— Ты единственный агент класса А на Марсе.

— Пошли запрос на Землю. В штаб-квартире агенты валяются грудами.

— Все нужно закончить сегодня до двадцати трех ноль-ноль. А в чем дело? У тебя нет трех часов?

Я почесал в голове. Этот парень просто не хочет ничего знать. Я свирепо посмотрел на него и сказал:

— Мне нужно позвонить. — И разворачиваясь к видеофону, бросил через плечо. — Не подслушивать, частный разговор.

Флора снова засверкала на экране, как мираж на астероиде. Она спросила:

— Что-нибудь случилось, Макс? Не говори, что что-то случилось. Я отменила все свои встречи.

Я сказал:

— Флора, деточка, я буду. Обязательно буду. Но тут подвернулась одна вещь.

Она обиженным тоном задала естественный вопрос, и я ответил:

— Нет. Не другая девушка. Когда ты в городе, никаких других девушек быть не может. Особи женского пола, возможно. Но не девушки. Детка! Милая! Это дело. Подожди немного. Я быстро.

Она сказала: «Ну, ладно», но сказала таким тоном, будто не все ладно, и у меня появилось дурное предчувствие.

Я вышел из будки и сказал:

— Ну, хорошо, Рог Сукин Сын, что за месиво ты для меня приготовил?

Мы пошли в бар космопорта и взяли изолированную кабину. И там, наконец, он сказал:

— «Гигант Антареса» прибывает с Сириуса через полчаса, в двадцать ноль-ноль.

— Прекрасно.

— Среди прочих пассажиров сойдут трое и будут ждать «Пожирателя пространства». Он приходит с Земли в двадцать три ноль-ноль и сразу вслед за этим отправляется к Капелле. Если эти трое взойдут на борт «Пожирателя пространства» они окажутся вне нашей юрисдикции.

— Ну и что?

— Не перебивай. Эти три часа им предстоит сидеть в отдельном зале ожидания, и тебе вместе с ними. У меня с собой голограммы всех троих, чтобы ты знал кто есть кто. За это время тебе надо узнать, кто из них везет контрабанду.

— Что за контрабанда?

— Худшая из возможных. Видоизмененный спейсолин.

— Видоизмененный спейсолин?

Он меня поразил. Я знал, что такое спейсолин. Если вам приходилось совершать космические перелеты, вы тоже знаете. А если вы никогда не покидали Землю, скажу, что абсолютно все нуждаются в нем в первом полете, почти все — в первых десяти полетах и очень многие — вообще в каждом полете. Без него — головокружение, связанное с невесомостью, кошмары, постоянные психозы. А с ним — ничего, вы просто ничего не замечаете. И он не вызывает привыкания, у него нет никаких побочных эффектов. Спейсолин идеален, необходим, незаменим. Если сомневаетесь, примите спейсолин.

— Совершенно верно, — подтвердил Рог — видоизмененный спейсолин. Простейшая химическая реакция может быть проведена в любом подвале, и он превращается в наркотик сильнейшего действия. Вызывает привыкание после первого же приема. Наравне с самыми опасными алкалоидами.

— И мы только что это узнали?

— Нет. Служба давно это знает, и мы удерживали эти сведения от распространения, И нам всякий раз удавалось. Но на этот раз дело зашло слишком далеко.

— Каким образом?

— Один из этих троих, которые делают здесь пересадку, несет видоизмененный спейсолин на себе. Капелла не входит в Федерацию. Там химики легко сделают анализ образца и еще легче его синтезируют. После этого нам останется либо бороться с торговлей самым опасным наркотиком без всяких шансов на успех, либо сразу закрывать лавочку, запретив исходный продукт — спейсолин.

— Спейсолин!?

— Да. А запретить спейсолин — это поставить крест на космических полетах.

Я решил перейти к делу.

— И у кого же из троих этот наркотик?

Рог противно улыбнулся.

— Если бы мы знали, зачем нам тогда ты? Тебе придется это узнать самому.

— Ты хочешь, чтобы я занимался грязной работой? Обыскивал их?

— Смотри, не ошибись. Дотронешься не до того и тебе срежут волосы по самую гортань. Каждый из троих большой человек на своей планете. Это Эдвард Харпонастер, Иоаким Липски и Андиамо Ферруччи. Ну?

Он прав. Обо всех троих я слышал. Вероятно, вы тоже. Влиятельные, очень влиятельные люди, и ни одного нельзя тронуть без веских доказательств. Я сказал:

— Неужели кто-нибудь из них свяжется с таким грязным делом…

— Дело идет о триллионах, — ответил Рог, — а это значит, что любой из троих может. И один из них уже связался, потому что Джек Хок успел узнать это, прежде чем его убили…

— Джек Хок убит? — На минуту я забыл о новом наркотике. На минуту я забыл даже о Флоре.

— Да, и один из этих троих организовал убийство. Тебе предстоит узнать, который именно. Покажи нам пальцем до одиннадцати, и тебя ждет повышение, прибавка к жалованию, сочтешься за беднягу Джека, а в придачу — спасешь Галактику. Но если укажешь не на того, будет межгалактический скандал, а ты окажешься в черных списках отсюда до Антареса.

Я спросил:

— А если я ни на кого не укажу?

— Для тебя это все равно, что указать не на того, — обещаю тебе это от лица Службы.

— Я должен назвать одного, причем назвать правильно, или мне вручат собственную голову, так?

— Нарезанную ломтиками. Ты начинаешь меня понимать, Макс.

Всю жизнь Рог Кринтон казался мне противным, но никогда настолько противным. Единственное мое утешение заключалось в том, что он тоже женат и жена его весь год живет в Марспорте. И он этого заслуживает! Может, я жесток к нему, но заслуживает!

Как только Рог отошел, я позвонил Флоре.

Она сказала:

— Да?

Магнитные швы на ее платье разошлись, насколько нужно, а голос звучал так же очаровательно, как она выглядела.

Я ответил:

— Детка, милая, я не могу говорить об этом, но мне придется это сделать. Разделаюсь как можно быстрее, даже если для этого мне придется проплыть по Большому каналу до самой полярной шапки в одном нижнем белье, понимаешь? Даже если придется сорвать Фобос с неба. Даже если нужно будет разрубить себя на кусочки и каждый кусочек отправить тебе почтой.

— Ну, если бы я знала, что придется ждать…

Я моргнул. Ну, она не тот тип, что отзывается на поэзию. Она действует. Но если меня ждет плавание на волнах низкого тяготения в море жасминового аромата с Флорой, я думаю, поэзия тут не обязательна.

Я настойчиво сказал:

— Подожди, Флора. Я быстро.

Я был раздражен, но пока еще не очень беспокоился. Не успел Рог отойти, как я уже сообразил, как отличить виновного от остальных. Дело не стоило выеденного яйца. У меня это займет пять минут, и я отправлюсь к Флоре. Ну, чуть задержусь, зато с повышением по службе, с увеличенным жалованьем и слюнявыми поцелуями от Службы в каждую щеку.