Кто смеется последним

ГЛАВА ТРЕТЬЯ — ПАТЕТИЧЕСКАЯ

В полдень Лагиш был у себя в министерстве. По дороге он успел прочесть красный листок со стенограммой, номер конфискованного «Блага народа», был задержан на площади Конкордии толпой манифестантов, видел свое изображение в руках художника Виньело, ознакомился с мнением о себе Панлевеса, — одним словом — зарядился в достаточной мере. Приемная кишела жаждущими аудиенции. В зале заседаний все члены комитета были в сборе. На столе лежала повестка из Палаты от председателя. Начальник полиции и префект города убедительно просили принять их вне очереди. По телефону требовали Лагиша на экстренное партийное собрание. Делегаты объединенного президиума социалистического блока во всеуслышание высказывали свое негодование. Журналисты с вечными перьями интервьюировали его на ходу. По радио получены были телеграммы весьма тревожного характера о начинающемся брожении среди чинов дисциплинарных батальонов колониальных войск. Местное население оказывает им поддержку. Слухи эти муссируются на бирже. В связи с этим франк снова стал падать.

Лагиш почувствовал легкое сердцебиение; обессиленный, он опустился в кресло, — наполеоновский профиль заметно линял. В конечном счете, справиться со всей этой уймой дел одновременно не в силах человеческих. Лагиш приказал подать себе крепкого чаю.

Телефонная дробь прервала его оцепенение.

— Что еще? — свирепо крикнул премьер.

Заглушённый, старческий, пришепетывающий голос зацарапал ухо министра.

— Кто говорит?

M-me Какерлак, втиснутая в узкую телефонную кабинку, — едва дышала от волнения, страха и неумения обращаться с телефоном.

— Это я, господин министр…