Концерт Патриции Каас. Отрывки

– Анатолий Иванович удивительно умеет налаживать отношения с собаками, он с ними беседует. Ладно, перейдем к делу. Анатолий Иванович, мы с Дмитрием Анатольевичем пригласили вас в связи с подготовленными вами материалами по поводу коррупции среди самых высших руководителей нашего государства …

– Да, Анатолий Иванович, я ознакомился с этими материалами, – Медведев кивнул на толстые тома, – И у меня возникли некоторые вопросы. Иногда чисто юридического характера … Кстати, у вас есть какое-либо юридическое образование?

– Да, есть. Я окончил ВЮЗИ, я член Московской коллегии адвокатов, хотя практика у меня невелика – я в свое время стажировался у Генри Марковича Резника.

– Это неплохая школа. Но вопросы у меня возникли не по поводу юридической правомочности видеосъемок, которые имеются в деле, а по поводу того, каким способом эти видео получены. Ведь там съемки довольно давние по срокам, выполненные пять – семь лет назад, если не ошибаюсь. Как это сделано?

– Для получения таких видеоизображений использованы особые приемы разведывательной техники.

– А подробнее? Или это секретно?

– Да, вы правы, это секретно.

– Неужели где-то имеются секретные архивы, в которых имеются такие видеоматериалы? И на всех руководителей?

– Насчет архивов я затрудняюсь утверждать … Но при необходимости такие видеоматериалы можно получить. И они были получены …

– Владимир Владимирович, вы говорили мне о каких-то особых способностях генерала Свиридова. Именно это имеется в виду? Нельзя ли приоткрыть завесу таинственности?

– Это – на усмотрение Анатолия Ивановича. Эта область имеет повышенную секретность, и тут важно исключение утечки информации …

– Я постараюсь не проболтаться!

– Постарайтесь. Утечка информации грозит серьезными неприятностями не только мне, но и каждому болтуну. Прошу прощения.

– Итак. Приоткройте хоть немного завесу таинственности!

– Мы не так давно были вместе с Сергеем Кужугетовичем в его родных горах, встретили там старого шамана. Этот шаман в определенном состоянии может путешествовать во времени, погружаясь в прошлое или переноситься в будущее и предсказывать его. Вот и у меня есть способность переноситься в прошлое и … изучать его, фиксировать его. Вот и все.

– Невероятно! И как вы это делаете?

– Да так. Наемся ядовитых поганок и путешествую в прошлое …

– А серьезно? Или это определенное ноу-хау?

– Скорее невероятный физический феномен.

– И никто не пытался изучать этот ваш феномен?

– Пытались, но неудачно. Но разглашать наличие таких возможностей у меня – нельзя, опасно для владеющих этими сведениями. Смертельно опасно.

– Знаете, к этому трудно … привыкнуть. Давайте займемся конкретными вопросами …

Они просидели до позднего вечера и на прощание Свиридов еще раз напомнил о чрезвычайной секретности сведений о его, Свиридове, особых способностях.

После легкого ужина, проводив Медведева, хозяин и гость вышли в сад.

За ними увязалась Кони.

– Вы не особенно доверяете Медведеву?

– Пока у меня нет оснований для этого. И потом, как он будет пользоваться собранными материалами?

Свиридов действительно не особенно доверял Медведеву, поэтому установил мысленный контроль за ним. Как оказалось, не зря, и он уловил тот момент, когда Медведев, обсуждая материалы по коррупции, упомянул об особых способностях генерала Свиридова переноситься в прошлое.

Меры были приняты безотлагательно. В кабинете в этот момент были три человека – помощник президента, Генеральный прокурор и сам Медведев.

У Медведева внезапно начался сильнейший понос, и его пришлось немедленно госпитализировать. Но на другой день все прошло абсолютно бесследно, если не считать, что Медведев забыл об особых способностях генерала Свиридова.

Полностью отшибло память и у его собеседников – ни Генеральный прокурор, ни помощник никак не могли вспомнить подробностей беседы у Медведева перед тем, как у того начался понос …

– Владимир Владимирович, пожалуйста не напоминайте Дмитрию Анатольевичу о сути разговора о моих особых способностях.

– Неужели утечка?

– Она ликвидирована.

– Надеюсь, бескровно?

– Естественно. Всего три человека забыли кое-какие сведения.

– Анатолий Иванович, у меня есть несколько необычная просьба ….

– Я вас слушаю.

– Визит к вам занимает довольно много времени … А мне очень хочется посидеть на той самой полянке, где мы с вами так хорошо беседовали. Можно ли это устроить?

– Вполне. Назначьте время, когда вы сможете исчезнуть …

– Я смогу сообщить время примерно за три – четыре часа до … события. Это доступно? В ближайшие два дня?

– Я жду вашего звонка.

– Анатолий Иванович … Толя … Это Ерцкая … Прости меня …

Она плакала, шмурыгая носом, что было совсем для нее не характерно.

– Привет. И что случилось?

– Скажи, что простишь … Что не будешь сердится …

– Ладно. Что ты натворила? Да не реви ты!

– Я читала записки Благова … Мне показалось, что я поняла, что он имел в виду … И еще журнал Морковниковой …

– Что-то новое? Ты воспроизвела?

– Извини, я не хотела …

– Опять ты ревешь! Что-то страшное? Витьке показывала?

– Нет … Я боюсь … Прибьет, как муху …

– Занятно. И что же такое ты натворила? Открыла новый закон природы? Научилась делать золото по дешевке? Колись, Тота!

– Мы металлический алмаз получили …

– Интересно. Ну, и зачем было реветь?

– Так это в зоне запрещенных режимов, а ты обещал всех, кто …

И она заревела с новой силой.

– Так. И как же тебе удалось обойти программу защиты?

– Прости пеня … Но я же сама писала программу …

Она снова шмыгала носом.

– Витька знает? Расскажи все ему. А утром ко мне месте с ним и Полиной.

Свиридов говорил тихо, стараясь не разбудить Тоню, но та повернулась спросила:

– Что там натворила наша местная сумасшедшая? Это была Виола?

– Ее неуемная фантазия приводит к интересным результатам … Чаще всего к неожиданным … Спи. Прости, что разбудил …

А утром в лаборатории у Полины Ерлыкиной исследовали небольшую пластину свето-серого цвета. Спектральный анализ кристаллической структуры убедительно доказывал, что это алмаз, химический анализ удостоверял, что это углерод.

Но анализ на примеси упорно показывал полное отсутствие каких-либо примесей во всем диапазоне до пределов измерений.

– Твердость. Полина, где у тебя можно проверить твердость?

– И другие механические свойства, – добавил Скворцов.

– А пока пиши режимные параметры.

Виолетта открыла лабораторный журнал, и все стали читать записи.

– Но ты же должна была … ты могла погибнуть! – закричал Скворцов.

– Да, режим из запрещенной зоны. Во-первых, как автоматика тебя не остановила? И во-вторых, почему все прошло … все было без осложнений?

– Во-первых, я писала программы сама … Во-вторых, режим был запущен в безопасном режиме с изменением параметров по ходу операции …

– А разве такое возможно в принципе? Или зоны опасной работы описаны ошибочно?

– Нет, Витя, тут все сложнее …

– В процессе модификации, в ходе процесса изменение параметров вполне возможно … Разве не так, Толя?

Проведение исследований образца и оценка результатов продолжились.

Подошла Маргарита Антипова и Потап Потапович.

И к обеду все переместились на установку, но Свиридов настоял, чтобы эксперимент проводился на дистанционном управлении.

Были наработаны еще три образца, и были отправлены на всесторонние исследования, а участники эксперимента решили, что все требует срочного заседания Ученого совета.

Другой телефонный звонок от Гриши раздался в середине дня и тоже был неожиданным для Свиридова – обычно сын ему днем не звонил.

– Я тебя слушаю, Гриша.

– Извини, папа! – голос Гриши звучал немного странно, да и обычно он называл Свиридова «отец». – Тут со мной происходит … происходит что-то необычное …

– Что случалось?

– Помоги мне …

Свиридов попытался подключиться к информационному полю сына, что он делал только в самых исключительных случаях, и смог уловить его растерянность и недоумение, но ничего угрожающего он не уловил.

– Где ты? Я сейчас буду.

– Я на даче, в мастерской. Жду тебя …

– Мари, я исчезаю примерно на час …

И Свиридов очутился в мастерской Гриши на третьем этаже дачного дома.

– Привет, папа … Со мной что-то происходит, я понять не могу …

– Я посмотрю?

Свиридов огляделся – он не часто приходил в мастерскую к сыну.

Было светло, но стеклянный потолок был частично занавешен, создавая смягченное освещение.

На столе у Гриши было несколько набросков. На листах были эскизы красивого человека средних лет с длинными волосами и необыкновенными глазами, в котором прослеживались черты Иисуса.

На каждом эскизе мужчина был разный, в разном настроении, и глаза у него были разные – но всегда в глазах светилась мудрость и непонятная грусть.

– Давно ты начал писать Христа?

Свиридов положил руки на плечи сына и стал снимать информацию о том, что беспокоит сына.

И сразу вошел в такое обширное информационное поле.

И стал разбираться в нем.

– Ты что-то понял, папа?

Гриша совсем немного знал об особых способностях отца, но никогда не спрашивал ни его, ни Тоню об этом.

Но кое-что он все-таки знал.

– Далеко не все. Но основное понял. Я могу кое-что рассказать тебе о твоем персонаже, но лучше поговори об этом с Диной Егоровной и с отцом Исидором. И лучше всего именно в такой последовательности, и сошлись на меня. И еще давай наведаемся в Софрино, там изготавливают иконы.

– Посмотри на это.

Гриша убрал занавеску с мольберта, открывая незаконченную картину.

С недавних пор Гриша начал писать красками, уходя от черно-белого изображения.

Промежуточным этапом были миниатюры, выполненные в скупой манере графичного цветного изображения.

А теперь с холста на Свиридова смотрели бездонные серые глаза, думающие и спрашивающие, грустные и проникающие в самую душу.

– Да-а … А вот это уже нужно показать … С этим стоит пойти к эксперту НИИ реставрации.

– Зачем, папа?

– Он знает о таких произведениях такое, чего не знает никто. Ему можно показать даже это незавершенное … Поговори с Диной …

О чем говорили Гриша и Дина Худобина Свиридов не поинтересовался, а роскошная чуть полноватая женщина, жена Льва Вонифатьевича, сказала Свиридову при встрече.

– Генерал, сэр, у вас чудесный сын! Прекрасный человек, думающий и страдающий, любящий … Он будет великим художником, поверьте мне, сэр …

– А как ты, Дайяна?

– У нас с Левушкой все хорошо, генерал. Вашими молитвами …

От волнения Дина перешла на английский и продолжала рассказывать генералу Свиридову о том, что она увидела на картине его сына и что он ей рассказывал.