Командировка Дерена

Глава 23. Линнервальд

Столица экзотианской Асконы — Акра

Регенту Дома Аметиста трудно было выбрать время для размышлений. На конец дня он планировал ещё тридцать четыре встречи, в основном в парящей над Акрой резиденции «Патти», но и в самóм городе тоже.

Однако мысли о воспитании наследников и забавном имперском мальчике Вальтере Дерене не отпускали его.

В первый раз Линнервальд видел Дерена четыре года назад. Мельком. В эйнитском храме Тёмной матери, рядом с капитаном Пайелом. Тогда ему пришлось прилететь на Кьясну на похороны.

Правда, Дерена он в тот день даже не рассмотрел толком. Не до него было.

Но сердце согрелось, когда увидел пилотов, что ни на шаг не отходили от своего капитана, пытаясь хоть как-то защитить его в толпе истников Содружества от выплесков не всегда безопасной силы и вспышек эмоций.

А потом эрцог Локьё сообщил, что Дерен — по генам и духу наследник Дома Аметиста. И наследник той линии, что устроила бы тогда всех.

Локьё, однако, возражал против более тесного контакта этого неожиданного наследника с главами ведущих Домов. А сам Дерен (со слов эрцога) вообще не хотел лезть во власть. И момент для серьёзных решений был упущен.

Позже главы Великих Домов и слушать не захотели, что нужно будет снова обсуждать кандидатуру уже утверждённого наследника Дома Аметиста — Эберхарда из опального рода Имэ.

Шла война. И в войну малолетство наследника казалось вполне допустимым. Потоки и пути Домов нуждались тогда исключительно в сохранении.

И вдруг наступил мир, и пришло время расти. Возвращать утраченное. Только тогда эрцоги с новой неожиданной болью осознали, что в трёх великих Домах из семи — наследниками стали ничего не умеющие дети.

Мир просыпался от спячки. Рождались новые пути, смыслы, причины. Это требовало и физической, и духовной, и душевной зрелости наследников. Иначе с причинностью просто некому было работать.

Встал закономерный вопрос: кто должен развивать цвета Домов и потоки сил?

Домам Камня требовались наследники постарше. Такие, как молодой эрцог Хьюго Тьсимьен или... имперский пилот Вальтер Дерен.

Как леди Антарайн сумела раздобыть информацию о том, что Дерен встречался в резервации с братом эрцога Пресохи и понимает суть цвета Дома Оникса, Линнервальд не знал. Но то, что он увидел, убеждало в её правоте лучше всяких слов.

Мальчик ещё не видел самой паутины причинных связей, но зато ощущал узлы причин. Нечто, возникающее до причин и событий. Некие трудноуловимые признаки схождения силовых линий, что готовы переплестись.

Это редкий дар. Его не развить без особенностей строения мозга.

Дерену ещё далеко до истинного совершеннолетия, но психическая зрелость уже налицо. А выучка — так и вовсе кажется филигранной.

И вот это уже удивляло. Капитан говорил, что с Дереном никто не занимается, что эмоции его порой перехлёстывают, и он с трудом сдерживает выплески силы.

Однако Линнервальд увидел совсем иное состояние сознания. Вполне сбалансированное. И довольно редкое по специализации.

Просто Дерену было тесно в шкуре пилота. Он перерос самого себя. Старая «кожа» лопалась, и, словно бы из куколки, появлялось иное существо. Может, имаго, а может и взрослая особь. Тут уж как распорядится природа.

Истники иногда развиваются вот такими «прыжками». Это редкий, болезненный, но не невозможный процесс. «Кожа» трещит и рвётся — «тонкое» просится наружу.

Наверное, в таком специфическом развитии Дерена была виновата война: она заставляет детей взрослеть раньше срока. Резко и бескомпромиссно. Иначе — смерть.

И вот мальчик выжил, но не вырос вместе с телом причины, а «закукливался» какое-то время, а потом начал стремительно перерастать сам себя.

Это и в самом деле требовало коррекции, и регент, разумеется, выполнит то, о чем они договорились с капитаном. Поможет Дерену осознать свой путь.

Имперский пилот будет заниматься с Сайко, пытаясь открыть для неё источник цвета Дома Оникса. А сам Линнервальд займётся с Дереном, чтобы скорректировать его психику и подготовить к нагрузкам Пути.

Предчувствие подсказывало — они не заставят себя ждать. У истников, что способны видеть узлы причин, не просто свой путь. Мир для них — пластичная глина.

Дерен рождён для того, чтобы создавать новые пути и смыслы. Продавливать неподатливую причинность.

Другое дело, что с появлением такого вот «Дерена», повзрослевшего и готового к переменам, вопрос с наследником Дома Аметиста снова встанет острее некуда.

Вальтер Дерен — более сильный побег древнего дерева, чем Эберхард. Эту правду можно какое-то время скрывать, но придёт время, и она сама выйдет наружу.

Линнервальд нахмурился, и министр системной логистики, с которым они говорили, подобрался в испуге, опасаясь, что брякнул что-то не то.

Пришлось кивнуть и отогнать навязчивые мысли.

Так прошёл день.

Следующее утро началось ещё хуже вчерашнего — в «Патти» слетелся целый рой чиновников всех мастей. Аскона была вотчиной Дома Оникса, но она входила в Сектор Дождей, а это уже была зона ответственности регента Дома Аметиста.

Линнервальд, однако, не собирался баловать работников Администрата и Торгового альянса, изголодавшихся по коррекционным схемам достаточной «тяжести», и напомнил секретарю, что в обед улетает в резиденцию леди Антарайн.

Регент минута в минуту сел в катер. И тут же выбросил из головы логистические торговые схемы.

Да, внешне это было сейчас важнее всего — наладить пути сообщения между мирами Содружества и Империи, выбрать устойчивое и способное развиваться. Но только внешне.

Логика для определения важности тут не годилась — ни машинная, ни человеческая.

Даже в жизни отдельных индивидов логика плохо учитывает влияние природных и техногенных катастроф, нелепых случайностей, а главное — аккуратных и исполнительных идиотов, которые и причиняют больше всего бед любому развивающемуся процессу.

Только понимание энергетики возможных путей давало шансы оценить их потенциал, наполненность, возможную дисгармонию и сумму ошибок.

Только эрцоги могли работать с планами и намерениями, пока они, как некий кот Шредингера, являлись ещё ни живым и ни мёртвым. Голым потенциалом.

Линнервальд прилетел сюда из-за Дерена, и знал, что занятия с ним — важнее других, внешне более весомых задач.

Регент улыбнулся, поймав себя на мысли, что снова переключился на дар мальчишки.

Ему ещё не попадались действительные самородки, которым не хватало бы только огранки. Нужно было как следует изучить это редкое явление — истник-самородок.

Настоящий «стихийный камень». Действующий активно и не без хулиганства: со своим-то армейским пониманием жизни.

Но демонстрирующий и глубину, и чистоту понимания цвета своего Дома. И видимо, других домов тоже.

Локьё не мог этого не заметить. Но почему он ещё четыре года назад не взялся учить мальчика?

Не смог уговорить? А почему?

Окончательное решение Локьё мотивировал тем, что Эберхарда, действующего наследника Дома Аметиста, привёз капитан Пайел. А Локьё очень доверял невероятному чутью имперского капитана.

Но ведь и Дерен вышел из-под руки капитана Пайела. Тот словно бы целью себе поставил: подбирать способных щенков.

Земля уже неслась навстречу, приближая регента к цели — маленькой белой усадьбе леди Антарайн.

Он мог бы отдохнуть перед занятиями с Дереном, но полёт превратился в одну длинную извилистую сентенцию, перегруженную всполохами эмоций и воспоминаний.

Линнервальд покачивал головой, споря сам с собой: ситуация была крайне сложной.

Подняв сейчас вопрос о замене Эберхарда — он бросит камень в осиное гнездо. В Доме Аметиста слишком многие ненавидят дядю Эберхарда — Ингваса Имэ. И ухватятся за любую постороннюю кандидатуру...

Катер завис над посадочным местом.

Линнервальд спрыгнул в траву, поблагодарил охрану, пилотов и отослал катер. В сопровождающих он не нуждался, а вот им нужно было от него отдохнуть.

Регент с удовольствием прошёлся по траве. Потом по усыпанной мелким гравием дорожке, ведущей к усадьбе.

Было жарко, даже птицы попрятались. Только истошно плескало протуберанцами горячее белое солнце.

И тем приятнее было смотреть на затенённую террасу, оборудованную силовой защитой и охлаждением, где уже накрывали столы и ждал обеда одинокий загорелый парень, одетый совсем не по здешним правилам — в футболку и бриджи. Как горожанин на отдыхе.

Парень был хорошо сложен, профиль смуглого лица напоминал картины художников времён колонизации. Но всё это уходило на периферию зрения, потому что даже для неподготовленного контактёра он словно бы светился весь изнутри.

Линнервальд шагнул на террасу и остановился, почти ослеплённый этим удивительным внутренним светом. Золотистым и тёплым.

Сознание привычно просеивало детали — военная выправка, особенный космический загар, военный спецбраслет, до плеча обвивающий голую левую руку...

Мальчишка, был, скорее всего, напарником Дерена. Линнервальду докладывали, что второй пилот Дерена, Рэм Стоун, приземлился сегодня в Акре с торговой спецмиссией.

Почувствовав взгляд регента, Рэм повернул голову и кивнул чужаку без тени нервного напряжения. Парень находился в чужой системе, на чужой планете, в десяти шагах от одного из самых сильных этого мира, чего не мог сейчас не почувствовать, но страха в нём не было.

В памяти регента всплыл вчерашний разговор, и он, кажется, начал понимать, что имел в виду Дерен под «щенками».

С этим щенком не нянчились, и глаза его не были подёрнуты мутной религиозной пеленой «правильных» решений. Но при этом его оберегали и защищали не только физически, но и на уровне тонкого.

Он принимал мир открыто и без лишнего напряжения. Был сосредоточен, но не испуган. У мальчика хватало боевых задач, где от него требовали реального риска, и дополнительных «страхов» он себе не выдумывал.

Смотрел расфокусировано, оценивая опасность такой крупной помехи, как регент, и понимал — без взаимодействий не будет и столкновений. А он сюда не «драться» прилетел.

Линнервальд едва заметно улыбнулся Рэму, одними глазами. «Считать» улыбку мальчик не сумел, но «тепло» поймал. Улыбнулся в ответ.

Вот же задачку подкинул этот упрямый Дерен...

Система воспитания в Домах Камня родилась не по прихоти, а от необходимости.

Никто не виноват, что дар принимать, понимать и изменять мир формируется у юных только в борьбе за выживание, за своё я.

Стоит придумать детям жёсткие правила, вроде клановых или религиозных — и развитие психики останавливается.

Ребёнок должен сам разгадывать загадки огромного и... жестокого мира. Только агрессивная среда стимулирует развитие нужных зон мозга. Если они имеются, конечно.

Однако до первого совершеннолетия потенциала ребёнка не видит даже психомашина.

Дети — tabula rasa. Их мозг растёт, созревает и изменяется. В паутину причинности их бросают, как в воду — выплывет или нет. Иначе нельзя.

Воспитательных экспериментов за две тысячи лет было поставлено много. И все они были неутешительными.