Смена курса

— Я вижу, ты не одержим поддержанием чистоты, — осуждающе покачала она головой, скользнув взглядом по испачканной камере. — Не самое лучшее качество для колониста. На чужой планете ты можешь…

— Просто не успел! — возмущенно перебил я ее нравоучения. — Летел же в рубку управления сломя голову, а потом пришлось с интерфейсом Афины разбираться.

— Дело не только в этом… Но ты прав, сейчас у нас есть дела поважнее. Собственно, мне нужна твоя помощь, Матео.

— От меня сейчас толку мало. — Я выразительно кивнул в направлении терминала, все еще чувствуя себя по-детски обиженным несправедливым обвинением в неряшливости. — Все, что мог, я уже сделал.

Кири подошла и непринужденно разместилась в кресле напротив меня — жест, который сравнительно недавно можно было себе позволить только на Земле. Для создания искусственной силы тяжести «Лукиан» не использовал никаких вращательных конструкций, давно ставших привычными для орбитальных станций и межпланетных пассажирских кораблей: достаточно было постоянного ускорения во время бодрствования экипажа.

— Матео, — повторила она мое имя, понизив голос, — ситуация действительно опасная. Я веду расследование и, надеюсь, смогу вычислить диверсанта, но это только половина дела.

— Понимаю, — кивнул я. — Нужно еще убедить его разблокировать интерфейс. Добровольно.

— Именно. Причем это важнее, чем выяснить, кто преступник. И в этот момент мне как раз и понадобится твое участие: как только интерфейс окажется разблокирован, ты должен как можно скорее перехватить контроль и поставить собственную защиту. Сможешь?

— Скорей всего, — хмыкнул я. — Вот только как я узнаю, что интерфейс разблокирован? Круглые сутки пытаться получить доступ?

— А вот уж этим займусь я, — улыбнулась Кири. — Диверсанта можно попросту спровоцировать, так что время для твоего хода мы знать будем.

— Ну… хорошо, — неуверенно пожал я плечами. — Но, прости, я не верю, что ты сможешь убедить адепта Ока. Они своих решений не меняют.

Это было чистой правдой: я не слышал ни об одном случае, чтобы кто-то из входящих в эту окутанную зловещими слухами организацию отступился от своих убеждений, не говоря уж о публичном признании своих ошибок. И не я один: любой, пролистав сообщения и репортажи из популярных каналов, мог убедиться, что о членах Ока Синая говорят либо со страхом, либо с восхищением, но никогда — с насмешкой. Даже в речах специалистов-религиоведов нет-нет, да проскальзывали нотки жути в том, как они описывали этот «современный синкретический культ, вобравший в себя элементы большинства мировых религий».

— Почему нет? Их цель — отправить поселенцев на свою «обетованную землю» в системе Каптейна, куда добровольно лететь мало кто согласится. А если мы, например, дадим понять, что кораблю угрожает гибель, и только доступ к интерфейсу может ее предотвратить? Конечно, есть и другие возможности.

Я озадаченно почесал подбородок, где до начала полета красовалась густая черная борода. План Кири выглядел вполне разумным, а ее способность видеть дальше обычной схемы расследования диверсии внушала уважение. Люблю умных женщин: в других условиях я наверняка попытался бы сократить дистанцию. И все же было что-то странное в том, как она вот так запросто делится со мной планом, который следовало бы держать в секрете ото всех.

— А почему ты так уверена, что злоумышленник — не я? Алиби у меня нет: весь экипаж находился в анабиозе в момент происшествия.

— Я, конечно, не могу быть в этом уверена на все сто, — пожала она плечами. — Просто руководство Ока — не дураки, они прекрасно понимают, что подозрение падет в первую очередь на того, кто отвечает за нормальную работу бортового компьютера и электроники. Но самое главное, Матео, лгать нам совсем не обязательно. Мое предложение равно эффективно, знает ли о моих намерениях агент Ока или нет.

— Ты хочешь сказать, кораблю действительно что-то угрожает? — нахмурился я. — Всего лишь повреждена опорная штанга!

Она неожиданно озорно улыбнулась.

— Пойдем в рубку управления. Думаю, все уже собрались.

* * *

Кири оказалась права: когда мы вошли в рубку, к нам обратились четыре пары глаз. Неизменно суровый Яв Джабар только что не просверлил меня насквозь немигающим ледяным взглядом. Владимир Шилов рассеянно улыбнулся и моментально погрузился в себя, забыв о нашем существовании. Хань Янмей взгляд не отвела, но нервно сложила пальцы. Что им, интересно, успела наговорить Кири в мое отсутствие? Словно в ответ на мои мысли последняя вышла в середину каюты и как ни в чем не бывало заговорила:

— Я обещала устроить небольшое предварительное расследование, и оно дало свои плоды.

Перехватив мой удивленный взгляд, она едва заметно улыбнулась и продолжила:

— Матео сообщил мне, что, вероятно, для взлома кому-то пришлось добраться до самой электронной начинки Афины. Нейроинтерфейса и обычного удаленного терминала тут недостаточно. А это значит, что злоумышленник прошел в кормовую часть корабля через центральный тубус.

— И что из этого? — спросила Хань Янмей, продолжая беспокойно сплетать пальцы. — Он оставил там какие-то следы?

— Вполне возможно, — уклончиво ответа Кири. — Камеры наблюдения…

Китаянка только фыркнула.

— Это глупо. Он явно не такой идиот, чтобы после взлома забыть стереть все записи до единой.

— Я тоже так думаю, — кивнула Кири. — Но он наверняка забыл проделать то же самое с полуавтономной камерой внешнего наблюдения, закрепленной на штанге с измерительной аппаратурой. Она не является частью системы безопасности, и все записи хранит в собственной памяти. Я права, капитан?

— Э… Да, пожалуй, — с сомнением проговорил Рейн, нахмурившись. — Я не вдавался в технические характеристики, но похоже на правду. Так ты предлагаешь…

— Выйти в открытый космос и добраться до камеры, — кивнула она. — Владимир, поможете с этим?

— Почему обязательно Владимир? — сощурила глаза Хань Янмей. — Я тоже могла бы…

— Потому что ты медик, а Владимир пять лет потратил на монтаж радиотелескопов в открытом космосе, — без промедления ответила Кири.

Янмей раскрыла было рот, но ограничилась глубоким вздохом: должно быть, осознала, как могут воспринять ее настойчивость. В самом деле: диверсант был бы рад оказаться исполнителем этой миссии, чтобы замести последние следы своего вмешательства в электронику корабля. Возражать более никто не стал, поэтому Владимир, флегматично пожав плечами, побрел к шлюзам. Кири беззаботно подмигнула мне и последовала за ним. Проводив их взглядом, я почувствовал, как кто-то коснулся моего плеча.

— Есть разговор, Матео, — негромко сказала Янмей, когда я обернулся.

Я, помедлив, кивнул, и мы, покинув рубку, остановились у входа в бортовую лабораторию.

— Это Кири, — без обиняков заявила китаянка, понизив голос, и с убежденностью продолжила: — Даже не спорь, Матео. Это она, все на нее указывает.

— Да с чего ты…

— Вначале я подумала на Ява, слишком уж он демонстративно ненавидит этих культистов. Но когда Кири начала это свое «расследование»… Она развила бурную деятельность исключительно для того, чтобы отвести от себя подозрения, а заодно и для того, чтобы ликвидировать возможные улики.

— Тогда почему она не избавилась от них сразу после изменения курса?

— А зачем? Она ведь была уверена, что все проснутся в системе Каптейна, когда уже будет поздно! Так бы и вышло, если бы не повреждение штанги. Ты думаешь, с какой целью она отправила Владимира за камерой? Чтобы уничтожить содержимое памяти, когда он вернется. Якобы случайно…

— Да мы бы даже не узнали об этой камере, если бы не она! Янмей, серьезно, тебе нужно было обратиться к Рейну или Яву со своими подозрениями. Что я-то могу сделать?

Она нетерпеливо замахала руками.

— Капитан не верит в ее виновность, я уже поговорила с ним. А Ява она уже восстановила против меня: полчаса что-то обсуждала с ним в сторонке. Серьезно тебе говорю, Матео, ты единственный, на кого я могу положиться. Пойдем к шлюзам, пока не поздно. Я серьезно опасаюсь за жизнь Владимира: ты же видел, что она пошла за ним следом.

Некоторые люди упрямы донельзя: уцепившись за удачную, по их мнению, идею, они отстаивают ее любой ценой, невзирая на факты. Если бы Кири была агентом Ока, почему бы ей не отправиться за камерой самой? Почему не приказать Афине стереть память, незаметно включив интерфейс, пока все спят? Спорить я, однако, не стал. Янмей потянула меня за локоть, и я, вздохнув, поплелся следом по серому коридору, освещенному мертвенным голубоватым светом. Этот свет раздражал меня все сильнее с каждым проходящим часом, но таково требование спецификаций: в коротковолновом диапазоне мелкие детали различимы лучше, что полезно для поиска и устранения неисправностей. Для чего еще здесь могут понадобиться бодрствующие люди?

Да, тем, кто привык летать комфортными межпланетными лайнерами, никогда не покидающими Солнечной системы, внутренние помещения «Лукиана» могут показаться неприятно спартанскими и даже зловещими. Ни капли эстетики — голая функциональность, как на автоматическом зонде. В сущности, так оно и было: наш корабль не предназначался для длительного проживания людей. Экипаж и пассажиры — пассивный груз под слоем клатратогена, и некому созерцать сомнительную красоту неизменно-черного космоса вокруг или наслаждаться удобством обстановки.

Увы, но обзорные иллюминаторы в большинстве случаев — бессмысленная роскошь и уязвимость. Тем не менее, после жарких дебатов было решено ввести их в проект — в нескольких стратегических точках корабля. Безусловно, камеры внешнего наблюдения практичней, но вся идеология звездолета строилась вокруг надежности и бесконечного дублирования всего и вся. Электроника может отказать. Застекленная дыра в обшивке — вряд ли.

Один из иллюминаторов располагался аккурат рядом со шлюзовой камерой, и через него можно было видеть фигурку Владимира, неторопливо скользящего вдоль тонкой штанги туда, где по словам Кири располагалась камера. Время от времени его ранцевый двигатель выбрасывал короткий факел призрачно-голубого пламени, корректируя полет. За углом коридора мне послышался шорох. Я сделал несколько шагов к источнику звука, но никого не обнаружил.

— Где Кири? — нахмурилась Янмей. — Она же пошла следом за Шиловым.

— Возможно, отправилась осмотреть что-то еще, — пожал я плечами. — Я не думаю, что она…

— Нет, Матео! — с нажимом сказала она. — Здесь что-то не так. Сейчас Владимир отсоединит камеру, доставит ее сюда, и все смогут увидеть содержимое… Это значит, что она планирует устранить его вместе с камерой. Возможно, испортила ему скафандр или…

— Янмей… — попытался я остановить этот поток сознания, но она, по-моему, даже не услышала.

— …Или все содержимое она давным-давно стерла, и теперь пытается отвлечь внимание…

Махнув рукой, я снова повернулся к иллюминатору. Владимир уже подплыл к аппаратному блоку и теперь готовился извлекать камеру. Это не так уж быстро: на то, чтобы снять кожух, отсоединить шлейф и вновь закрыть все кожухом, у него уйдет не меньше пятнадцати минут даже с учетом его обширного опыта. За это время случиться может многое. Всегда случается что-то незапланированное, мне ли не знать об этом?