Обретение

* * *

Кэлос лежал в высокой нетоптаной траве, тяжело дышал и наблюдал за тем, как мир перед его глазами расцвечивается всё более яркими красками — оборотную сторону этой красоты он уже видел. Возможно, какому-то учёному было бы интересно посмотреть на оголённое ядро планеты, но Кэлос совсем не хотел возвращаться к этому зрелищу и отчаянно гнал от себя мысль о том, что случилось бы, отпусти он верёвку.

Кэлос не испытывал недостатка в воде, мозг успешно завершил основные диагностические и восстановительные процедуры, только голод его беспокоил. Он не мог оценить прошедшее с того момента, как покинул родную планету, время — оно теперь мерилось закатами и восходами местного солнца. Кэлос неохотно поднялся — все системы организма сигнализировали о том, что он должен наполнить желудок, для полного восстановления был необходим животный белок — в общем, следовало поторопиться. Он закрепил веревку и осторожно, цепляясь за протыкавшие почву насквозь корни деревьев, перебрался на соседний остров.

Кэлос огляделся — этот остров был похож на предыдущий: среди высоких деревьев шелестел родник, на его глазах непуганая лошадь-птица опустилась на поверхность острова, пощипала траву и напилась воды. Её соплеменники продолжали свой полёт наперегонки с облаками. Кэлос сомневался, что его метаболизм сильно отличается от лошадиного, но не был готов жевать траву. Он оглядел соседние острова — они были каменистыми: деревья сменились раскидистым кустарником с пышной листвой, трава — мхом и лишайниками.

Кэлос потратил несколько стандартных часов, чтобы сплести ещё одну верёвку из волокон древесины и заточил с концов две достаточно толстые ветки. На этот раз он прыгал с запасом: обвязал верёвку вокруг пояса, вторую спустил аксельбантом с плеча, — колья надежно вошли в грунт, помогли ему встать на поверхность острова. Кэлос вытянул зацепившуюся за росшее на краю предыдущего острова дерево верёвку, размотал сложный узел и в очередной раз огляделся.

Родник здесь бил с небольшой глубины с невероятной силой, свергался в пропасть и исчезал игравшим на свету паром. Твёрдый грунт был влажным, пробивший его кустарник — очень крепким, а его листья оказались горькими и непригодными в пищу. Кэлос смотрел на лошадей-птиц почти плотоядно. Голод становился невыносимым. Из-за слабости он не сразу решился прыгать: промедление было убийственным, а следующий остров практически лишён растительности.

Впрочем, Врат на нём тоже не оказалось. Поверхность следующего острова оказалась скользкой, заиндевевшей, завершив прыжок, Кэлос проскользил на спине, верёвка не утянула его обратно, и он повис над пропастью на едва вошедших в каменистый грунт кольях.

В конце концов, отпусти он сейчас колья, погибни разорванный на части в ядре этой планеты, всё равно вернётся в мир, принадлежащий Тени. Пагубная мысль посетила его, прежде чем он вылез на поверхность и улёгся на лёд. Кэлос не боялся смерти, но и не звал её — и то, и другое в его мире считалось одинаково малодушным — но сейчас был близок к тому, чтобы выбрать путь минимального сопротивления.

Кэлос наблюдал за кружащими в небе лошадьми — они собирались в районе экватора, а он медленно приближался к одному из полюсов. Кэлос закричал, пытаясь привлечь к себе внимание лошадей-птиц, но они не отозвались. Все системы в теле Кэлоса требовали питания, и искусственные причиняли значительно больше неудобства, чем естественные: импланты один за другим отключались, симбиоты превращались в паразитов, отяжеляя его ненужным грузом и отравляя организм. Один шаг — и Кэлос окажется в новом мире. Он с трудом поднялся и посмотрел в пропасть.

Соседний остров был припорошен снегом — снежинки облепили ветки кустарника и мёрзлую траву, которая своим видом больше всего сейчас напоминала Кэлосу то, как он представлял себе кораллы. Он взял разбег, насколько позволяла скользкая поверхность острова, и прыгнул — тренированное тело не подвело, он птицей взлетел в воздух и опустился на край острова — его подвела поверхность под ногой. Растительность сломалась под его телом, ничуть не замедлив скольжение, Кэлос упал на спину, пролетел через весь остров и с истошным воплем свалился в пропасть.

Он молил о том, чтобы потерять сознание, не ощутить уготованную ему боль — миг паники был кратким, Кэлос в очередной раз оказался на спине лошади-птицы, которая понесла его над островами. Он замолк, безвольно свесил руки и ноги, не пытаясь поменять положение, — мир, проплывавший под ним, был прекрасен: каждый остров с высоты казался яркой игрушкой. Засмотревшись, Кэлос не сразу осознал, что лошадь-птица миновала экватор и не торопится опустить его на твёрдую почву. Густо поросшие растительностью острова сменились на каменистые, поднялся холодный ветер, Кэлос обеспокоенно огляделся: путешествие не входило в его планы, — а в следующее мгновение лошадь сбросила его со спины. Кэлос полетел по воздуху спиной вперёд, отчаянно болтая в воздухе руками, пытаясь уцепиться за гриву лошади… уцепиться хотя бы за что-нибудь… Так, спиной вперёд, он и вошёл во Врата.

* * *

Кэлос совсем не запомнил ощущений, которыми сопровождался этот проход, — был слишком утомлён. Он нашёл себя прижатым к пышной обнажённой груди дебелой женщины, оглядел налившиеся молоком округлые формы своей спасительницы и выбрал из двух зол меньшее — безвкусный отвар из глиняной миски. Мягкие полные руки обняли и приласкали его, как только он закончил нехитрую трапезу. Кэлос не сопротивлялся, позволил себя убаюкать, предоставив получившим требуемое питание симбиотам заниматься диагностикой и проводить восстановительные процедуры.

Следующие местные сутки Кэлос проспал, отвлекаясь только на употребление пищи, которую приходилось активно жевать. Если бы этого не надо было делать, он, пожалуй, и вовсе отдался бы на волю глотательного рефлекса.

Едва прикрытая набедренной повязкой женщина с налившимися молоком грудями опекала его. Зачем? Почему? Считала ли она его игрушкой или сыном? Кэлосу было всё равно. Он твёрдо знал, что в этом мире нет Алойи и есть Врата, а значит…

Её соплеменники часто подходили, переговаривались над ним на своём цокающем наречии, качали головой и уходили. Только что-то недоброе в их взглядах заставило Кэлоса на третьи сутки подняться. Он то ли из благодарности, то из желания проверить результат проведённых симбиотами восстановительных процедур голыми руками наломал толстых веток в ближайшем лесу; поднялся в горы, убил попытавшееся проткнуть его рогами животное, принёс тушу на плечах в селение.

Мысль о том, что различие между смертью и жизнью для него теперь утратило смысл, въелась в сознание и не отпускала: поиск Врат, проход через них и физическая гибель приводили к одному и тому же результату.

Ещё двое суток Кэлос наблюдал за жизнью приютившего его племени — эти люди недалеко продвинулись по пути эволюции, практически не носили одежды, не ткали, не сеяли и не жали — жили охотой и собирательством, полностью завися от капризов природы.

* * *

Кэлос запасся водой и пищей, в его заплечном мешке из выдолбленной кожи лежала надёжная верёвка и каменный топор... Он ушёл ночью, когда жавшаяся к его боку женщина крепко заснула.

Интуиция вела его в горы — наиболее опасное на этой планете место. Кэлос не торопился, размышляя о превратностях воли Тени, которая раз за разом, пытаясь угодить или издеваясь, подкидывала ему странные миры. Врата открылись нагромождением камней там, где он и ожидал, а подъём оказался проще, чем он рассчитывал, — пугавшие обитателей этой планеты туры были дневными охотниками. Прежде чем сделать шаг во Врата, Кэлос оглядел проделанный путь: острые камни, загораживающие врата, было не под силу преодолеть обычному человеку, — там, у подножия скалы, ползла по камням выходившая его женщина.

— С ума сошла?! Возвращайся обратно! — Кэлос закричал и тут же замолк, осознав, что женщина не понимает его слов. Она лежала обнажённым телом на камнях. Кэлос скинул конец верёвки вниз и потащил её, вздрагивая от сострадания, когда камни ранили её тело. Он понял, что совершил ошибку, только когда она встала рядом, кинулась на плечи и обняла, почти спрятав его под своим мягким телом — она не могла вернуться обратно. Кэлос сделал шаг к вратам — она вздрогнула, но шагнула вслед за ним.

Врата открылись — Кэлос падал, ощущая полную опустошенность: ни одной мысли в голове, никаких чувств… Он ни на что не надеялся, ни во что не верил, ничего не желал. Падение было долгим. Он очнулся на берегу водоёма. Женщины рядом с ним не было.

Кэлос внутренне содрогнулся, представив уготованную ей участь, — пожалуй, просто бросив её, он бы поступил милосердней. Эта мысль окончательно лишила его сил, Кэлос побрёл по берегу заросшего диковинным для него камышом и нежными цветами с сочной листвой водоёма. Он не замечал, как играют со дна лишь слегка подёрнутые тиной самоцветы, создавая над чистой до прозрачности водой разноцветное марево.

Водоём оказался старицей когда-то полноводной реки, Кэлос обошёл его, преодолел каменистый холм и вышел к новому руслу. Река была быстрой и неглубокой. Кэлос захотел перебраться на другой берег, вошёл в воду — дно было усыпано мелкой, округлой галькой, которая коварно скользнула под ногой — Кэлос потерял равновесие, и его понесло по течению между поднявшихся со дна камней.

Со стороны это могло показаться красивым: самоцветы кружили вокруг Кэлоса в странном танце. Особого смысла бороться с течением не было: симбиоты надёжно поставляли кислород в кровь, заживляли раны и ушибы, — но оно и уносило Кэлоса от намеченной цели дальше, вниз по реке. Кэлос нырял, пытаясь зацепиться за близкое дно и пойти по нему, но отполированные водой до гладкости камни были ненадёжны. Река понесла его, швырнула на большой валун, покатила по порогам, играя, а потом сбросила со скалы вместе с водопадом.

Симбиоты подвели, Кэлос лишился дыхания. Через несколько мгновений, потребовавшихся реке, чтобы расправиться с ним, он лежал в широком, проточном озере, раскинув руки, и с трудом удерживал голову на поверхности воды, силясь вдохнуть. Небо над ним расцвело закатом — уходящая звезда фейерверками разбрасывала по тёмному фону яркие пятна; краски медленно выцветали, окрашивая в свои цвета холодные и далёкие звёзды. Мир был симметричен: самоцветы в небе, самоцветы под ногами.

Поиск врат потерял смысл, проход через них был равносилен смерти. Кэлос прекратил сопротивление и погрузился под воду.

* * *

Кэлос очнулся от того, что кто-то давил ему на грудь, с силой вгоняя воздух в лёгкие, резкий выдох ободрал горло, Кэлос выплюнул воду и сел на траве. Его органы чувств медленно восстанавливались — в ушах зазвучал уже знакомый шум водопада, а сквозь черную пелену перед глазами проступили очертания встревоженного человеческого лица.

Кэлоса погладили по спине и накинули одеяло — осознание того, что стоящий перед ним человек не может этого сделать, заставило его оглядеться. Спаситель был стариком: время иссушило и опалило его кожу, сделав тёмной, тонкой, покрыв сеткой морщин, выбелило его волосы, но отступило перед глазами — они остались яркими, с искрой озорства и доброты.