"Фафхрд и Серый Мышелов". Компиляция. Книги 1-7

Глава 1

В Невоне всякий знает, что участь героев, решивших уйти на покой, или искателей приключений, задумавших стать простыми обывателями и обманувших таким образом ожидания многочисленной армии своих поклонников, – участь их, повторяю, может оказаться куда более незавидной, чем судьба ланкмарской принцессы крови, умыкнутой илтхмарскими купцами, чтобы поразвлечься в изматывающем тело и душу плавании к далеким берегам жаркого Клеша или морозного Но-Омбрульска. И стоит только злосчастным героям намекнуть, что, возможно, новое приключение – «последнее», как их верные сторонники и пламенные последователи начинают требовать, чтобы оно закончилось потрясающей воображение гибелью, причем герой непременно должен встретить смерть в безнадежном сражении с силами противника, во много раз превосходящими его собственные, да еще и рассорившись предварительно с парой-тройкой наизловреднейших богов.

И потому, когда веселые герои-мошенники Серый Мышелов и Фафхрд не только оставили город Ланкмар (где, как считается, сосредоточена половина событий жизни всего Невона) и удалились на край света – на одинокий и холодный Льдистый остров, – но еще и поступили на службу к никому не известным Сиф и Афрейт, хранительницам острова, а потом продлили свое пребывание там на год, и на два, и на три, ланкмарские сплетники и всезнайки стали намекать, что этих Двоих-де ожидает та самая незавидная участь.

Сначала полярная экспедиция казалась такой же безумной эскападой, как и все их прочие затеи. Доходили слухи, что они собрали и обучили по отряду похожих на них самих безумцев, готовых служить своим командирам до последнего вздоха. Потом говорили, что им удалось одержать впечатляющую победу над нападавшими на остров с разных сторон морскими минголами, причем, по слухам, помогали им в этом двое нездешних богов со странными прозваниями – Один и Локи. Поговаривали также, что Двое затеяли какую-то нечистую игру с пятью золотыми Символами Разума, величайшей святыней населяющих замороженный остров рыбаков-атеистов, и вообще по-разному дурачили местных несловоохотливых и неотесанных тугодумов.

Но время шло, а они все не уезжали с промерзшего острова, и постепенно в Ланкмар стали просачиваться слухи, сеявшие сомнения даже в сердцах наиболее пламенных почитателей. Так говорили, будто своей победой над минголами они обязаны заурядному психологическому трюку – тактике обманутого ожидания, в более привычном мире именуемой тактикой Фабиана. Но даже так они не взяли бы верх, не смени ветер направление, не пробудись вдруг от векового сна вулканы Адский пламень и Черный огонь и не затяни пользующийся дурной славой Большой Мальстрем два передовых корабля вражеской эскадры в свою чудовищную воронку. Однако всего этого, вместе взятого, хватило, чтобы отбить у остальных охоту продолжать нападение.

Говорили также, что Мышелов и Фафхрд не только не надували северян и не обводили их вокруг пальца, но даже свели с ними дружбу и переняли их непритязательные вкусы и привычки. Более того, они и своих приспешников заставили сделать то же самое: превратили отъявленных грабителей и убийц в законопослушных моряков, рыбаков, механиков и даже плотников, которые своими руками выстроили для себя и своих предводителей казарму, где можно было жить круглый год.

Что до происшествия с золотыми символами, то и там никакого мошенничества не было: сначала Фафхрд спас их от вороватого морского демона, явившегося прямо из затонувшей Симоргии, а потом Мышелов, ходивший в Но-Омбрульск за лесом и зерном для голодного и холодного острова, одолел этого самого демона на обратном пути.

Более того, поговаривают, будто он (Мышелов) даже спас хрупкие скорлупки островитян, гордо именуемые ими флотом, от верной гибели в пучине Большого Мальстрема. Этот хитрец набил пятый символ, Куб Честных Сделок, золой и зашвырнул его прямо в середину водоворота, в котором перед тем погибли два передовых корабля минголов. Зола – элемент, содержащий в себе частицу существа таинственного чужеземного бога Локи – повелителя огня, – навсегда усмирила гигантский водный вихрь.

Так он и лежит, наполовину зарывшись в песок, на глубине семнадцати саженей, в самом основании чудовищной воронки, обрастая легендами и воспламеняя воображение многочисленных охотников за морскими кладами, а запертый в золотой темнице бог не дает Мальстрему вновь пуститься в дьявольскую пляску.

И в довершение всего, вместо того чтобы использовать и бросить Сиф и Афрейт, как они уже неоднократно поступали со своими прежними любовницами и хозяйками, ставшие до тошноты примерными плуты ухаживали за двумя суфражистками, явно делая ставку на длительные и взаимовыгодные отношения.

Именно эта вторая волна настораживающих – нет, прямо-таки возмутительных – слухов заставила многих поверить в невероятную новость, пришедшую еще раньше: будто в почти бескровном сражении с минголами Фафхрд умудрился потерять левую руку, которую заменил ему кожаный протез с приспособлениями для пользования вилкой, ножом, луком – целым арсеналом орудий. Всем стало казаться, что сбываются старые пророчества о бедах, постигающих героев, вздумавших сойти с предначертанного им судьбою славного и занимательного пути: счастье наконец изменило Фафхрду и Серому Мышелову и скоро падкая на развлечения публика и думать о них забудет.

Те, кто так считал – а было их немало, – с легкостью поверили и в то, что чародеи Шильба и Нингобль разочаровались в своих учениках и, умыв руки, предоставили их судьбу заштатным божкам – паукообразному Могу, расслабленному Иссеку и вшивому Косу: завершить дело, наслав на них порчу и превратив их раньше времени в чокнутых трясущихся старикашек. Просочились сведения и о том, что влиятельные люди – Верховный правитель Ланкмара и Старшина Цеха Воров – подослали на Льдистый остров двух наемных убийц, чтобы стереть Двоих с лица земли. И когда южных земель достигло известие о том, что героям-отступникам удалось-таки в последний момент справиться с наемниками и стряхнуть с себя проклятие, хулители тут же завопили, что в этом нет никакой их заслуги, так как наверняка дело не обошлось без помощи Сиф, Афрейт и Богини Луны, которой поклонялись обе женщины.

Хулители настойчиво повторяли, что, не отнесись Фафхрд и Мышелов с таким презрением к своей роли героев-негодяев и не отправься на поиски тихой жизни на старости лет, их конец не был бы столь печален. Но они сами отправили себя на свалку и теперь все равно что мертвы, ибо стоит только какому-нибудь приличному богу (Кос, Мог и Иссек, разумеется, не в счет!) добраться до замка Смерти в Царстве Теней и шепнуть пару слов на ухо хозяину, и дни их сочтены.

Если бы эти упреки и более чем смелые прогнозы дошли, до ушей обоих героев, то Фафхрд, вероятно, ответил бы, что поход на север был таким же смелым и дерзким предприятием, как и любое другое в его жизни, и что с момента его появления здесь тревоги и заботы не давали ему ни минуты покоя; что до руки, то ее он потерял, спасая жизнь своей возлюбленной Афрейт и трех ее учениц, прислужниц Богини Луны; тем не менее с любым оружием он и теперь управляется не хуже, чем раньше, так за что же тут критиковать? Серый Мышелов, наверное, сказал бы: «А чего эти дуралеи ожидали?» Лично ему нигде еще не приходилось так лезть из кожи вон, доказывая свое право называться героем, как здесь, в этом негостеприимном холодном крае, где он должен отвечать не только за себя и двенадцать безмозглых подручных-воришек, возглавляемых не более сообразительными лейтенантами Миккиду и Пшаури, но также за свою госпожу Сиф и ее людей да еще и время от времени за людей Фафхрда и половину обитателей острова в придачу.

И все же, несмотря на все протесты, оба героя ощущали по временам приступы глухого отчаяния, ибо кому, как не им, было знать, насколько жестоки и неразумны в своих требованиях могут быть поклонники и как беспросветно горька мстительная злоба богов, держащих в своих руках прихотливо переплетенные нити их судеб. Знали они и то, что мир, в который их забросили боги, иногда ловко подражает вымыслу, дабы его обитатели не заскучали и не впали в черную меланхолию или тупое оцепенение.