"Фафхрд и Серый Мышелов". Компиляция. Книги 1-7

Между тем Анра превратился в стройного, смуглого, красивого юношу. Фрина начала строить ему глазки и вечно искала предлог, чтобы зайти к нему в комнату. Однако это его лишь пугало, и он сторонился ее. Но меня он уговаривал подружиться с Фриной, почаще бывать с ней рядом и даже спать вместе с Фриной, когда мать в ней не нуждалась. Почему-то это ему нравилось.

Сами знаете, какое беспокойство овладевает ребенком, когда он начинает взрослеть, как жадно ищет он любви, или приключений, или богов, а может, всего вместе. Такое беспокойство овладело и Анрой, но единственными его богами были те, что жили в пыльных и непонятных свитках, названных нашим отцом «Тайной мудростью». Анра все свое время посвящал странным ритуалам и опытам и продолжал учиться. Иногда он занимался ими в подвальчике, где находились три серых камня. Тогда он заставлял меня стоять на страже. Он больше не рассказывал мне о том, что читает, не говорил о своих мыслях, а я была так занята открывшимся для меня новым миром, что ничего не замечала.

Но я все же видела, что беспокойство его растет. Он давал мне все более трудные поручения, заставлял справляться о книгах, о которых писцы и слыхом не слыхивали, выискивать всяких астрологов и ворожей, требовал, чтобы я крала или покупала у знахарей все более и более необычные снадобья. А когда мне удавалось добыть для него очередное сокровище, он без слова благодарности выхватывал его у меня, а на следующий вечер делался еще угрюмее. Анра уже не радовался, как бывало прежде, когда я, к примеру, принесла ему первый персидский свиток об Аримане, первый магнит или дословно повторила рассуждения знаменитого философа из Афин. Теперь ему было не до этого. Порой он едва слушал мои подробнейшие рассказы, словно уже знал наперед, что ничего интересного для него в них не будет.

Анра выглядел истощенным и больным. От снедающего его беспокойства он теперь непрерывно ходил взад и вперед по комнате. Я наблюдала за ним, и у меня сердце обливалось кровью. Мне так хотелось ему помочь, разделить с ним мою новую захватывающую жизнь, достать ему то, к чему он так отчаянно стремится.

Но моя помощь больше не нужна была ему. Он взялся за какие-то темные таинственные поиски, которых я не понимала, а зашел в глухой тупик, когда ему стало не хватать собственного опыта.

Ему требовался учитель.