Проповедь гуманитария

Глава 12

Ансамбль зданий, служивший правителю Никитии домом, занимал территорию между горизонтом событий и сингулярностью, имел вид планеты и был просто огромен. Да что дворец — всё тут оказалось громадным, внутренности чёрной дыры предоставляли безграничное пространство для жизни, естественно, если ваши технологии позволяли их освоить. А иначе это просто сверхмассивный объект, не имеющий никакой ценности, несущий опасность и непригодный для любой деятельности. Архитекторы Физматской Империи явно были не из пугливых, поэтому простором распорядились на славу. Дыра состояла из девяти вращающихся сфер, в каждой из которых имелся ровно один проход, так что любая группировка войск могла быть заблокирована и уничтожена сжимающимся пространством. Такую крепость взять просто невозможно, да и строили её для правителя объединённого человечества, императора Людей. Если бы Алексея не пустили внутрь, то он бы сразу отказался от любых действий; слава Богу, больше осад не предвидится. Это дело ему порядком надоело.

Но не размеры, превышавшие даже диаметры любого из городов-сфер, нравились Алексею больше всего, а масса. Её здесь было куда больше, чем можно было предположить, оценив радиус Шварцшильда объекта. Долетавшие отовсюду гравитоны сводили владельца корпорации с ума, ведь в известном ему мире масса выполняла роль валюты. Кажется, вещества тут собрали даже больше, чем имелось в обозримом космосе. С таким сооружением важность прочей империи ставилась под сомнение: если от Никитии останется лишь один дворец, то и тогда держава возродится!

По одной хорошей теории, вся Вселенная представляла собой лишь внутреннюю область неимоверно крупной чёрной дыры, захлопывание которой привело к образованию космоса. Её масса и радиус вписывались в нужные для этого данные. Как говорят, в других подобных объектах могли скрываться иные цивилизации, и…. Впрочем, нет — плохая гипотеза. Она предрекала гибель космоса от тепловой смерти через восемь гуголов лет из-за ограниченности ресурсов любой замкнутой системы.

Но как бы там ни было, инженеры очень хорошо справились со своими обязанностями. Даже удержать частицу на стабильной орбите при такой силе тяжести оказывалось довольно сложно, не то, что подумывать о целой планете! Они же смогли не просто зафиксировать, а построить систему вращающихся колец в её недрах, с помощью гравитационных подушек навесить на них цельный каркас, возвести величественные здания, завезти воду и почву, создать кислородную атмосферу — всё это требовало колоссальных сроков и средств. Столицу первого объединённого человеческого государства, державы Людей и нынешней Никитии возводили более трёх тысяч лет, затратив ресурсы, сравнимые со стоимостью галактики средних размеров. Много раз приходилось начинать всё с начала: чёрная дыра не прощала ошибок. Любых. Клеонцы продемонстрировали это на собственной шкуре. Однако оно того стоило.

Всё здесь было прекрасно, и глава «Копнерфальд Инкорпарейтед» подмечал, что можно привнести в свой интерьер. Из-за богатства обстановки его внимание рассеивалось, и он находил себя смотрящим на пол, выложенный в виде мозаики Пенроуза.

— С его величеством вести себя подобострастно, — тянул мажордом свои наставления. — Голову склонить и не поднимать, не садиться, пока вам не предложат.

— Это всё? — спросил Алексей.

— Нет, — ответил распорядитель двора. — Когда войдёте, скажите фразу: «Припадаю пред ногами своего господина».

— Но это-то уже всё? — болезненно простонал математик.

— Конечно, нет, молодой человек, сейчас вы должны повторить мной сказанное.

Председатель совета директоров умоляюще посмотрел на старика, но лицо того было непоколебимо. Поэтому он начал:

— Когда я войду…

— Нет-нет, молодой человек, — проорал мажордом и замахал руками, будто на него напали все демоны потустороннего мира. — Уже неправильно. Так что слушайте снова: перед тем, как вы войдёте…

«Молодого человека» Алексей пропустил мимо ушей. Ему было двести двадцать, но математики не старели. Несчастный уже стал думать о напрасности затеянной идеи с пленением Евстиария, но несмотря на все угрозы распорядителя двора о том, что столь невоспитанный юноша так и останется тут, пока не вызубрит этикет от корки до корки, он всё же смог заучить наветы старика за полтора часа (спасибо запоминателю, который вместе с несколькими приспособлениями на силу, ловкость, регенерацию и быстроту реакции установили ещё в полёте). Абсолютную память вычислителя он не использовал, так как не мог убедить себя, что эта информация ему нужна. А всё, что записано туда, останется в её глубинах навсегда. Поэтому, когда математик уходил, мажордом был удивлён до глубины души и более не препятствовал ему. Подойдя к дверям, уходящим вверх так высоко, что глаз терял их в жёлтом тумане, управляющий «Копнерфальд Инкорпарейтед» встретил церемониальный караул и выждал, когда ему отдадут честь. Потом створки распахнулась, и он вошёл внутрь.

Император величественно восседал на троне в облаке свинцовой дымки и ел аппарон — фрукт, выращиваемый только здесь, в чёрной дыре, специально для особ королевской крови. Хотя математик всеми силами старался соблюсти правила приличия и тут же упал на колени, виня во всём себя и моля о пощаде (ведь распорядитель старался), но владетель сразу же нарушил его. Сначала взял плод побольше, после чего сказал:

— Проходи, располагайся как дома, — после чего добавил: «Будешь»?

Вычислитель покачал головой.

— Зря, — усмехнулся правитель. — Наверное, тебе этот маразматик Карл все уши прожужжал о том, какой я кровожадный с несоблюдающими этикет?

Воин кивнул.

— Эх, что поделаешь, — покачал головой повелитель юга. — Выгнать я его не могу, служить он начал ещё при моём отце и не выдержит разжалования.

Правитель Никитии хитро прищурился.

— Вот когда он объединяется с церемониймейстером… — Барнард III аж зажмурил глаза от удовольствия. — Был здесь один человек, так он выучил все реверансы, пока они его не допустили ко мне. Тебя продержали всего месяц, и то, ожидая моего прибытия из туманности. Ладно, расскажи о себе.

И победитель Евстиария начал своё повествование. Он поведал о родителях, жизни под землей, встрече с мистером Ральсом, обучении в Ордене Математиков и прочем, умолчав лишь про один эпизод. Когда по прошествии часа исповедь, наконец, закончилась, император произнёс:

Да, мистер Алекс Копнерфальд, вы действительно необычный человек, но как я могу отблагодарить вас?

Тогда воин упал на колени и сказал:

— Сир, я ничего не прошу у вас, кроме ножки вашего трона.

Владетель, казалось, даже не удивился его просьбе. Он встал со своего сиденья, выбил одну из шести изогнутых палок, находившихся в основании, и протянул её распластанному на полу воину, после чего дал тому руку и сказал:

— Будем друзьями.

Боец прижался ещё ниже к плитам, практически превратившись в ковёр и почти касаясь лицом идеально выметенного пола.

— О, повелитель, я ничего не прошу у вас, кроме левой, ближней к вам ножки трона!

Голос стал умоляющим, можно было подумать, на глазах у него сейчас наворачивались слёзы.

Монарх вернул на место одну подставку, неторопливо выдернул вторую, и вновь протянул её главе корпорации, вероятно, опасаясь подвоха, и добавил на прощание:

— Клеонский фронт в центре прорван, мы смогли откинуть этих гадов на сто тысяч парсеков, северная и восточная часть Пеаннотии при поддержке Сереха начали восстание, переговоры по мирному урегулированию скоро начнутся. Такая уж мы цивилизация: когда нет внешнего врага, дерёмся сами с собой. Вы дали надежду на объединение, я этого никогда не забуду.

Математик принял деревянный фрагмент и медленно, спиной вперёд, вышел из тронного зала.

Проводив его страдальческим взглядом, Барнард III подумал, что мажордома действительно нужно сменить, а также сделал заметку в памяти о необходимости посмотреть, что это был за древний ритуал с ножкой трона, но и она вскоре оказалось смыта поступающими прямо в мозг оперативными сводками, административными отчётами с планет и счетами запутанной имперской бухгалтерии.