Волчья натура. Зверь в каждом из нас

Сулим усмехнулся:

— Когда туркмены выращивали первые плотины, узбеки еще толком не знали огня. Вся Средняя Азия когда-то принадлежала туркменам. Вместе с Сырдарьей и Амударьей. Любая азиатская плотина — дело селекции туркменских биоинженеров.

— Шовинисты вы, — вздохнул Лоренцо. — И наци, к тому же.

— Это не шовинизм, — спокойно ответил Сулим. — Это скорее клановая верность.

— Ладно, — проворчал волк. — Что, собственно, нужно? Добраться к подножию?

— Да. У вас много грузов?

— Не особенно. Помимо персонального снаряжения, несколько грузовиков и кое-какое оборудование. Ну, пищевой запас небольшой и запас воды.

— Воды нам хватит. — Сулим хмыкнул и указал на водопады. — Хватит ведь, а?

— Вода Ангары пригодна для питья? — уточнил Лоренцо. — Химии никакой там нет? А то передохнем все в вашей мышеловке, и следов никто не найдет.

Сулим еле заметно изогнул в улыбке губы.

— Милейший волк, — сказал он. — Вода всех рек на Земле пригодна для питья. Всех, понимаете? Мы не гадим в собственном доме, как это, видимо, принято у вас там, в небесах.

Лоренцо остался невозмутимым.

— Ладно, будем считать вопрос с водой решенным. Когда этот ваш гражданский гроб прилетит?

Сулим взглянул на часы.

— Уже недолго. Минут, думаю, пятнадцать — двадцать.

Небо продолжали чертить звенья истребителей. Сулим неторопливо разбудил и покормил рацию.

«Все-то он предусмотрел, — подумал Сулим о своем шефе. — Даже рацию, вот, прихватил… Бестия».

Разве можно не восхищаться таким человеком?

Несколько часов назад Варга задействовал предпоследнего жука-радиоблизнеца; парный жук находился, видимо, в Братске. На аэродроме.

Сообщение было коротким: «Высылайте игрушки».

И вот теперь приходилось сидеть и поджидать гражданский самолет. В то время как над тайгой полно истребителей. Но Сулим теперь ни на секунду не сомневался, что Варга предусмотрел и это. И истребители. И возможный перехват радиосообщения предусмотрел.

Все волки затаились в прибрежных зарослях. Внутри кольца пограничников-сибиряков.

Сулим активировал рацию и принялся неторопливо сканировать каналы, все подряд. Вскоре он наткнулся на канал синоптиков — те предупреждали о грозовом фронте, ползущем от Байкала. Но до него было слишком далеко, чтобы волноваться. Потом нашлась волна пограничников-летунов; Сулим машинально запомнил настройки. Братск молчал, да и что мог сказать Братск? Вылет, организованный Варгой, конечно же, частный, а значит, в эфире сообщений о нем будет раз-два и обчелся. Расчетный взлета и запрашиваемый курс.

Прошло минут десять — двенадцать. К этому моменту Сулим вновь настроился на канал истребителей. Он знал, что делает.

— Полюс, я восьмой, видим гражданский самолет. Идет в запретную зону.

— Восьмой, видим ваш самолет, ждите, сейчас запросим.

С полминуты эфир только шуршал. Потом вновь вылез Полюс:

— Восьмой, третий, четырнадцатый, сопровождайте самолет до Ангары, он сейчас отклонится на север. Это экологи, они обогнут запретную зону и пойдут дальше на запад.

— Восьмой, понял…

— Третий, выполняем…

— Четырнадцатый, выполняем…

Одно из звеньев над головой резко изменило курс и пошло точно на восток.

— Полюс, а если это все же не экологи, что тогда? — вмешался кто-то посторонний. Сулим почему-то сразу же решил, что это не пограничники, а гражданские. Безопасники, например.

— Тогда расстреляем, — отозвался Полюс. — Но они уже отклоняются и тянут к реке. Так что все в порядке.

— Сейчас! — хмыкнул Сулим. — А ведь их действительно сбить могут.

— Почему? — спросил Лоренцо. — Они ведь слушаются.

— А сброс плотиков? Как они это объяснят?

— Как только они сбросят плотики, — веско заметил Лоренцо, — сразу станут ненужными. Пусть себе горят, нам-то что?

Сулим подавил в себе непроизвольное желание передернуть плечами. Никак он не мог перенять безжалостный образ волчьего мышления. Даже он, один из самых жестких людей на Земле, не мог вот так спокойно и расчетливо жертвовать кем-то. Даже незнакомым.

— Полюс, экологи говорят, что у них неполадки с герметизацией. Говорят, грузовой отсек откупорился.

Кто-то изумленным до крайности голосом протянул:

— Да что они там, с ума посходили? Какая еще разгерметизация? Да их на части разорвало бы уже!

— Ну, может, частичная… — возразили без особой уверенности.

На Полюсе кто-то вполголоса выругался и спросил:

— Ну и что теперь? Допустить их в зону, что ли? Дудки, пусть проваливают! Могут садиться, но за Ангарой. Что они, восьмой?

— Тянут к реке, — сказал истребитель. — Ровненько, менять курс и не пытаются. Правда, высоту теряют.

— Ну так разгерметизация же, — вздохнули на Полюсе. — Хоть бы в реку не шлепнулись.

— Не шлепнутся, — убежденно сказал восьмой. — Перетянут. Точно перетянут.

— Ну и бес с ними… Далеко они от реки-то?

— Километров десять. Приблизительно минута лету.

— Хорошо. Доложите, как только они окажутся за Ангарой.

— Есть.

Сулим переглянулся с Лоренцо. Волк лежал у ствола на палой хвое, опираясь на локоть, и совершенно по-человечески грыз травинку. Прямо за его спиной лес обрывался и начинался покатый склон, на котором росли редкие чахлые кустики. Склон тянулся до самой реки. Когда-то давно, до возведения плотины, как раз здесь, где сидели Сулим и волк, пребывал берег Ангары. А чуть впереди вместо чахлых кустиков шевелились под волнами водоросли и хозяйничали омули да таймени.

— Все, они уже над водой, — сообщил истребитель и вдруг смешно булькнул, словно чем-то подавился. — Черт! Они что-то сбрасывают!

Полюс молчал.

— Полюс, я восьмой, — опомнился истребитель. — Гражданский самолет что-то сбрасывает в воду. Какие будут указания?

— Восьмой, подождите. — В голосе человека с Полюса засквозило легкое замешательство. — Они говорят, что грузовой отсек окончательно откупорился и у них вываливается снаряжение. Курс самолета не менялся?

— Нет, они продолжают лететь над Ангарой. Собственно, они уже снова над сушей, вне зоны. Уходят прочь.

Некоторое время Полюс молчал, потом вмешались гражданские:

— Пусть сопроводят самолет до стокилометровой отметки вне зоны. Мы выловим все, что они обронили, и проверим. Если попытаются вернуться в зону — сбивайте без дальнейших предупреждений.

— Есть, — сдавленно отозвался Полюс. — Восьмой, сопровождайте до стокилометровой и возвращайтесь. Если самолет изменит курс больше, чем на девяносто, — открывайте огонь. Третий, четырнадцатый, возобновляйте патрулирование.

— Вот и все, — довольно потер руки Сулим. — Надо вылавливать нужный тюк. Он помечен красными треугольниками.

Лоренцо выплюнул травинку, сунул в ухо бусинку и заговорил в собственный браслет:

— Веном! Начинайте. Тюк с красными треугольниками. Остальные пусть плывут.

Разглядеть отсюда прячущийся в маскировочном камуфляже летающий грузовик волков было невозможно. Да и над всей плотиной стояло сплошное марево из капелек и брызг. Кто заметит исчезновение одного тюка? Одного из нескольких?

Да никто.

Еще через несколько минут браслет Лоренцо тихонько пискнул.

— Они все выловили. Пошли отсюда, — сказал он, поднимаясь.

Усыпить рацию было недолгим делом.

Человек с волком двинулись вдоль линии бывшего берега, а ныне — вдоль лесной опушки. Скрываясь под деревьями. Чтобы никто не мог их разглядеть с реки или противоположного берега.

— Дали картинку, — сообщил Чеботарев, заглядывая в кунг. — У вас есть?

Золотых обернулся к монитору.

— Есть, — сказал он. — Залезай, Степа, хватит бегать.

Высокое пограничное начальство уже сидело за столом.

Офицеры-европейцы — тоже.

Монитор Чеботарев заранее развернул так, чтоб всем было видно.

— Что поисковая группа? — справился Золотых у майора-пограничника, начальника разведки.

— Выходят к берегу. Вот-вот выйдут.

Золотых поглядел на экран — там виднелся лес и чья-то пятнистая спина, перехваченная широкой портупеей. Картинка прыгала, снимали явно на ходу.

— Что-то они все-таки затеяли, — проворчал Золотых. — Чую нутром — ашгабатцы наши вмешались. Как считаешь, Палыч, — Золотых обратился к Коршуновичу, — могли ашгабатцы с волками снюхаться?

— Могли, — убежденно сказал Коршунович. — Только непонятно зачем. Нам все равно их не остановить. Прорвутся ведь.

— Прорвутся, если налягут, — согласился Золотых. — Но ведь мы от них все равно не отстанем. Не так их много, чтобы от нас отбиться, и не так мало, чтобы затеряться без следа. Все равно отследим. И снова окружим. И так много раз, пока наконец у нас не получится. В конце концов, не могут же быть неисчерпаемыми их ресурсы? Энергия, боезапас… Измором возьмем…

— И они это понимают? — осторожно спросил один из европейцев.

— Конечно. — Золотых пожал плечами. — Если они не дураки — понимают. А они далеко не дураки, сто раз можно было убедиться.

— Потому-то они что-то и затеяли, — сказал Коршунович убежденно. — Не устраивают их такие прятки. Совершенно не устраивают.

— Выходим к берегу, — сообщили по рации.

— Мешки эти видны? — поинтересовался майор.

— Так точно, видны. Их сносит к нашему берегу.

— А в воду лезть придется?

— Скорее всего да. Они еще далеко от берега.

— Приступайте, — скомандовал майор. — Как выловите первый, вскрывайте немедленно.

На экране появились торопливо раздевающиеся ребята-пограничники.

«Вот где Шериф пригодился бы, — мимоходом подумал Коршунович. — Плавает он, как ни крути, куда лучше любой лайки».

Ребята уже забредали по колено в Ангару и ныряли.

— Как водичка? — неожиданно спросил Золотых. Самым обыденным тоном, словно и сам собирался искупаться.

— В смысле? — не понял командир поисковиков.

— Ну, холодная или нет?

Командир даже растерялся.

— Сейчас попробую…

Коршунович спрятал лицо в ладонях, чтобы никто не мог рассмотреть его широкой улыбки. А сдержаться никак не получалось — Семеныч в своем репертуаре.

— Градусов двадцать, — наконец сообщил поисковик.

— Это хорошо, — вздохнул Золотых.

Спросить, почему именно это хорошо, никто из присутствующих не решился.

Ожила вторая линия связи:

— Штабная, плоты уже готовы. Куда их доставить?

— Проснулись, — буркнул Коршунович и поглядел на Золотых: что, мол, тот скажет? Но тот довольно спокойно осведомился:

— Плоты нам еще нужны?

— Да зачем? — Майор-пограничник пожал плечами. — Поздно уже. Пока их на берег доставят, все уже и так выловят.

— Что ж они у вас не готовы оказались? — вздохнул Коршунович.

— Почему не готовы? — обиделся говоривший. — Готовы. Просто они у инженеров, а инженеры позади остались. С вами.

— Ладно тебе, Палыч, — отмахнулся Золотых. — Кто знал, что в воду лезть придется?

— Кто знал? — Коршунович даже привстал. — Да ведь река в запретной зоне! Неужели никто не подумал, что волки могут уйти по реке?

— Вниз по этой реке далеко не уйдешь, — рассудительно вставил майор. — А вверх и подавно — плотина. Не пойдут они в реку, глупо это. Если и есть у волков шанс попасться, так это именно он.