Баллада о Звездной Республике - II

* * *

Мартынов отчаянии смотрел то на блеклое свечение планшета, то на палевое жаркое небо. Истребитель Генри Элфорда и машина Феникса-Ярового где-то там, в вышине, уже вступили в смертельную игру. Лазеры «Кречета» могли поражать противника издалека, но пушка, установленный на истребителе терайа, работала на коротких дистанциях. Созданный для космоса «Кречет» чуть хуже летал в атмосфере, и Генри Элфорд использовал этот дефект для сближения.

Машины то исчезали из поля зрения, то появлялись вновь в круговерти боя, то оба сразу, то по-одному. Демиург не видел всех деталей, но легко представлял их.

— Система, шифрованный канал. Феникс! Мартынов на связи! Ты меня слышишь? Прием.

— Это ты Демиург? — раздался удивленный голос Ярового, причем, ответил летчик не сразу. — Извини, у меня тут горячо.

— Да, это я. Сбежал из Оклатеро. У тебя противник — сын Элфорда.

— Ого!

— Это он меня выручил. Он почти что на нашей стороне. Если бы…

— Понял. Извини, брат, но он не на нашей стороне. И я его убью, иначе самому не выжить.

— Феникс!

— Не мешай. Конец связи.

Мартынов прищурился, снова вглядываясь в раскаленный зенит. Хэл атаковал с пикирования, пытаясь поразить «Кречет» сверху, но Феникс увернулся, набрал скорость и ушел в сторону гор. Элфорд вышел из пике у самой земли и в последнюю секунду, так, что Мартынов сначала оцепенел, а потом одобрительно кивнул.

«Эти бы способности, да на другие цели…»

— Система, шифрование отменить, На всех доступны частотах, открытым тестом. Хэл, придурок! Мартинес на связи. Выходи из боя, возвращайся на базу. Слышишь ты, Элфорд недоделанный… Не надо умирать.

Хэл не отвечал довольно долго, потом в динамике раздалось его учащенное дыхание.

— Ты все еще здесь? От тебя одни проблемы, землянин.

Яровой сделал разворот над горами, и, видимо, возвращался. «Кречет» в поле зрения еще не появился, но луч, наведенный Системой, зацепил истребитель терайа.

Хэл невнятно выругался, после чего исчез из эфира. Самолет не упал, но стрельба прекратилась. «Феникс выбил ему пушку, — понял Мартынов — Пытается сделать то, чего я хочу — оставить противника в живых». Эти маневры повышали риски самого Феникса, и Демиурга захлестнуло чувство вины. «Хоть бы все хорошо и поскорей и закончилось».

— Эй, Элфорд, ты обезоружен. Дальше ударю на поражение. Выбирай место и приземляйся, — раздался на открытом канале голос Ярового.

Ответ не пришел, и тогда еще один луч подпалил борта терайа. Третьего стрела не последовало. «Кречет» появился в поле зрения. Черная точка, отделившись от него, падала вниз.

«Феникс сбросил отработанный картридж. Лазер нечем перезарядить».

Хэл словно понял суть проблемы проитвника и выполнил разворот. Теперь машины стремительно сближались. «Господи, да это же попытка тарана». Деиург машинально просчитал результаты. «Если Феникс повернет, Элфорд таранит его в борт или в хвост. Не повернет — будет лобовая атака».

Мартынов ничего не мог поделать — он лишь наблюдал за драмой, которая разворачивалась в небе. Противники быстро сближались. Не повернул ни тот, ни другой. Все остальное случилось очень быстро. Машины столкнулись на небольшой высоте и разлетелись на обломки. Спасательный кокон «Кречета», выброшенная автоматикой за миг до удара, медленно опустилась на грунт и осталась лежать, завалишись на бок.

— Феникс, брат!

Мартынов добежал до кокона, но не сумел сразу раскрыть оболочку, а когда раскрыл, увидел бледного, но живого Артура Ярового с прокушенной губой.

— Да жив я, жив, — сказал Феникс, неуверенно вставая и освобождаясь от остатков лавсана. — Черт, больно почему-то…

Он покрутил запястьями, ощупал собственные бока и кивнул.

— Возможно, ребро треснуло, но это ерунда. В общем, мы пришли за тобой, товарищ доппельгангер. Рад видеть.

Феникс был один, будущее висело на волоске, но яркая радость спасения охватила Мартынова.

— Не верил уже, что сможете прорваться…

— Первое звено такое — оно всегда прорвется.

Остатки сбитого самолета дымились в стороне, Мартынов подошел, чтобы увидеть то, чего он видеть не хотел и все-таки увидел. Тело Элфорда-младшего лежало чуть в стороне от обломков машины. Его комбинезон тлел, и Мартынов потушил огонь, накрыв куском лавсана от капсулы.

— Это тот самый сын Элфорда?

— Да.

— Знаешь, друг, я пытался, но…

— Понимаю. В бою он бы тебя убил, не дрогнув.

Мартынов присел на корточки и поправил запрокинутую головы Хэла. Один глаз парня оставался полуприкрытым. Вторую глазницу заливала кровь.

— Не трогай, — резко бросил Феникс. — Он наверняка болел феро. Делаем снимки и уходим. Еще полчаса, и тут объявится террайская пехота.

— Да, пора уходить, — согласился Мартынов, вставая.

В этот миг уцелевшее веко Хэла дрогнуло, зрачок задергался, реагируя на свет.

— У меня нет феро… — совершенно отчетливо прошептал он по-английски.

Феникс от неожиданности чуть не уронил уронил шлем.

— Однако, сюрприз… Он что — супервиро? И по-английски говорит?

— Все так и есть, и он очень хороший псионик. Ты, кстати, зря снял шлем. Надень хотя бы пси-защиту.

— Идите в ад оба, — пробормотал Хэл. — Я не сдаюсь, так что добиавйте. И не стану я тратить на вас пси. Хотя, было бы забавно…

Феникс телепатии не опасался, возможно, потому, что мало с нею сталкивался.

— Допустим, пленный не врет, и феро у него нет, — сказал он Мартынову, отведя товарища в сторону. — Думаешь, выживет?

— Кровь скоро сама остановится, Я видел такое у супервиро. Выживет — не выживет, не знаю. В любом случае, раз это сын Элфорда и крупная птица, нужно доложить на «Алконост».

— Ретранслятор упал и связи нет. Кстати, сам же терайа его и сбил. За холмом — два сгоревших транспортера, жаль, не на ходу. Портал сейчас наверняка атакуют,и Ангел очень меня ждет.

— Там вообще как дела?

— Гирокоптеры мы приземлили, остальное — не видел. Когда улетал — двухсотых у наших не было… стой-стой, подожди, у меня тут сканер сработал.

Феникс снова нахлобучил свой потертый шлем и сквозь забрало посмотрел вдаль, но не на дорогу, а в сторону пустоши, использовав ДР-систему как бинокль.

— Там люди… — медленно сказал он. — Много людей.

— Солдаты?

— Нет. Одеты в гражданское, едут верхом.

— Еще что-нибудь еще разглядел?

— Да Сейчас, наведу покрупнее… Вижу и собственным приборам не верю.

— Кто там?

— Роберт Павлович Ленц. Живой. И оба глаза на месте.