Играя в жизни 4

19. Все идет по плану

Если бы Гаррет мог, он бы сейчас шел и улыбался во все тридцать два зуба. Более того, он бы сейчас перемещался в припрыжку, как ребенок, которому наконец-то дали то, чего он желал очень долгое время.

Гаррет действительно получил то, чего хотел.

Впервые за всю свою жизнь он не чувствовал себя одиноким. Какое бы огромное количество людей его не окружало, насколько бы сильно они не натягивали улыбки и как бы низко не кланялись, Гаррет всегда был один. Даже в семье, с отцом он так и не стал близок. Даже будучи в играх Дельгадо триста лет назад, находясь в опасности и в окружении таких же жертв, как и он. Тогда Гаррету показалось, что он мог бы стать частью Семьи, о которой мечтала Джо, но и там ему не досталось места.

Вечно одинокий, всеми презираемый и никем не понятый – именно так сам себя описал бы Гаррет. Естественно, он бы не забыл упомянуть о своем феноменальном чувстве юмора, о красоте, на которую были так падки дамы. В основном те, что по большей части его не интересовали.

Всю жизнь Гаррет Уорд толком не знал, чего хотел и о чем мечтал. Изначально он перетягивал желания своего отца – быть важным человеком, от которого будут зависеть другие. Потом Гаррет перенял желания Джо, так в них поверил, что только сейчас понял, что Семья, о которой она ему тогда говорила, никогда не была его целью. Джо не была его мечтой.

Теперь Гаррет разобрался в своих мыслях, возможностях и желаниях.

Сейчас он был счастлив и полон сил, как никогда прежде. У Гаррета были планы на эту жизнь. Но самое интересное то, что ему пришлось оказаться в другом времени, чтобы понять что к чему.

Выходя из квартиры и целуя Рэйвен на прощание, Гаррет испытывал эмоции, которые показывали, что все, что он делал, – правильно, раз привело его к этому моменту и к этой девушке. К сожалению, свое приподнятое настроение ему приходилось скрывать от всех, кроме Рэйвен.

Гаррет вошел в дом Семьи Основателей и отправился к лифту. Как всегда, президент корпорации поднимался на нужный этаж в гордом одиночестве, каждый раз он давал Семье время на то, чтобы перемыть ему косточки, обсудить все без него, принять решение, которое он скорее всего разрушит своим появлением в зале совещания.

Так было интереснее.

В этот раз из двух президентов на совещании присутствовать будет только один. Рихан уехал на Синт, Семья выступила единогласно, что президент самолично должен убедиться в правдивости доноса. Никто не верил, что синтетика больше нет. Гаррет же думал о том, что будь он на месте Семьи, то сделал бы заводы не в одном месте. Кто же хранит все яйца в одной корзине? Вот яйца Гаррета лежали в разных местах. Одно было у него, второе – у донны, третье – у Бирата, четвертое – у Ханта и Чейза и так далее. Многояйцевый Гаррет был готов к заседанию суда, который решил провести Рихан и тем самым подставил себя так, как никогда прежде.

Все шло по плану.

Осталось подождать всего сутки.

Выиграть суд.

Отправить Рихана на Ристалище.

Посадить на его место другого, не фанатичного президента.

Медленно, но верно изменить жизнь секторантов, горожан и столичных жителей.

Наладить отношения с заморскими странами.

Гаррет вошел в зал совещаний, и гомон голосов тут же стих. Как прекрасно, что Семья не знала о его способностях. Гаррет Уорд прекрасно слышал, кто и что говорил, и сегодня центром их внимания была не его персона. Все ожидали приезда президента, он уже вышел на связь и сообщил, что дела плохи: заводы разрушены до основания, рабочие бунтуют, блюстителей не осталось, экран разбит и больше не может доносить слово Семьи из Столицы, только личное присутствие, и оно никак не успокоило людей. Да они были уже и не нужны. Нет заводов, следовательно, нет и синтетика. А кроме него на Синте ничего ценного не оказалось. Никаких пород, леса или полей. Там не было даже места для разведения скота или постройки новых заводов.

Семья была в печали, они оказались на перепутье, о котором не рассуждали до этого момента. Перед ними встала дилемма.

Гаррет сел на свое кресло и, растянув губы в улыбке, поприветствовал всех присутствующих и тут же спросил:

– Есть ли какие-то новости от Рихана?

Напротив него сидел Бират, куда более желательная кандидатура на место президента, нежели его старший брат, превратившийся в фанатика.

– Новости есть, но сейчас перед нами возникла новая проблема, – сказал Бират.

– Какая? – спросил Гаррет, будто ему было ничего неизвестно.

– Синтетика больше нет. Точнее, он есть, но его недостаточно.

– У вас что, нет формулы?

Бират устало провел ладонью по лицу. Он не старался скрыть растерянность, которая физически ощущалась в воздухе.

– Нет, – сказал он, снова бросив на Гаррета взгляд. – Она есть только у Дельгадо, а он хранит ее в секрете. Грубо говоря, Дельгадо и жив до сих пор только из-за формулы синтетика.

– И что он хочет за свой секрет? – уточнил Гаррет.

– Он ждет трехсотлетия, только когда все его «дети» проснутся, тогда он расскажет формулу синтетика.

– Для чего она будет нужна? – в напряжении спросил Гаррет.

– Для силы, – ответил Бират.

Остальные сидели в молчании и только успевали переводить взгляд с одного на другого, словно те играли в пинг-понг.

– А поточнее? – с нажимом задал вопрос Гаррет.

Бират хотел было начать рассказ, но вовремя остановил себя. Семья не поймет, если он сейчас начнет рассказывать президенту корпорации все, что никогда ранее не выходило за пределы Семьи Основателей. Так они думали, но Бират и без этого понимал – Гаррет Уорд уже знает все, что ему необходимо.

– Поточнее тебе расскажет президент, – в итоге произнес Бират.

Гаррет снова растянул губы в улыбке, на этот раз она была издевательской.

– Неужели его правая рука и ныне первый наследник не вправе открывать рот, пока хозяин не даст отмашку?

Бират отличался от старшего брата холодным рассудком и верой только в свои силы, а не в синтетик и людей прошлого. Его было крайне сложно вывести из себя, даже Гаррету это не удавалось, поэтому он заговорил спокойным тоном:

– Я не имею права разглашать больше, чем необходимо.– Но главная задача состоит в том, что перед нами встал выбор. Синтетика, который есть в Столице, недостаточно на оставшееся время для людей в капсулах, мы должны выбрать, кто из оставшейся части корпорации останется, а кого мы сможем разбудить уже сегодня. Время не ждет.

– То есть, – вступил в разговор один из наследников. – Синтетика не хватает, чтобы они все отлежали положенные триста лет?

– Все верно, – подтвердил Бират.

В разговор снова вступил Гаррет:

– И сколько счастливчиков смогут получить бессмертие, безграничную силу и лошадиное здоровье?

– Семь. На семерых, вполне достаточно. Плюс мистер Дельгадо, но ему по большей части достается уже переработанный синтетик, после капсул.

– У меня другое предложение, – сказал Гаррет, переводя внимательный взгляд по лицам золотого семейства. – Мы разбудим их всех. Сегодня же.

Бират открыл рот, но Гаррет уже вовсю разошелся, и никакие слова бы не остановили поток мыслей, которые Уорд уже давно держал в себе.

– Неужели вы не понимаете всю суть происходящего? – спросил он у Семьи. – Мы не вправе решать, кому жить вечно, а кому – нет. Самый оптимальный вариант, остановить их томление в капсулах одновременно.

– Такого варианта мы не рассматривали, – задумчиво произнесла наследница лет тридцати на вид и поправила очки в золотой оправе.

– Естественно, не рассматривали. Ведь для того, чтобы дойти до этого решения, пришлось бы основательно все обдумать. Вам повезло, что из всех людей прошлого разбудили именно меня. Смотрите, у нас есть синтетик, но его недостаточно. Правильно? Более логичным будет оставить его, ведь нет гарантии, что мистер Дельгадо не помрет завтра или через неделю. Так у нас останется прототип, по которому мы сможем найти нужную формулу для синтетика. По крайней мере постараемся. Да и вы подумайте, что может произойти в рядах корпорации? Представим, что мы разбудили не всех и оставили семерку счастливчиков. Это изначальное разделение на нужных и ненужных. А вы хотите потом успокаивать разбушевавшихся бессмертных людей? Думаю, нет. А если хотите, то вам бы к доктору сходить и остаться у него на полную диагностику мозговой активности. Если вы сделаете это, то развяжете войну, а воевать вы не умеете. Как мне известно из исторических источников, что-то приближенное к военным столкновениям было сто двадцать семь лет назад, с людьми из-за моря. Поднимите руку, кто застал эти сражения и имеет опыт урегулирования подобных конфликтов? – Гаррет подождал. Никто не поднял руку, и он развел ладони в стороны. – Ну вот. Корпорация растопчет вас, если вы разделите ее. Потом она сожрет сама себя, а в Столице будет хаос.

– Но ведь корпорация уже разделена, – сказал Бирас, сжимая переносицу. – Ты проснулся раньше.

– Да. Но я-то умный, и подобного не могу сказать про остальных, лежащих в морозилках. Я никого из них не знал в прошлой жизни. Подумайте о людях, что живут в Столице, неужели Семья не хочет подумать о тех, за кого отвечает уже столько десятилетий? Разлад между корпорацией – это стопроцентный крах Столицы.

– Можем вообще их не будить, – сказала все та же в очках.

– Это убийство, – напомнил Гаррет. – Не буду тыкать вам под нос законами, но корпорация неприкосновенна, если не является прямой угрозой Столице. Они, трехсотлетняя заморозка, на данный момент не являются угрозой. Если вы их убьете, то отправитесь на Ристалище. Уверен, вам там не понравится.

У них не было выбора.

Гаррет замолчал и дал время Семье подумать над его словами. Даже если они не согласятся будить всех одновременно, Гаррет сделает это самостоятельно. Он может принять подобное решение и выйти сухим из воды. Опять же, он, как президент корпорации, обязан защищать не только Столицу, но и членов корпорации. В связи с этой информацией Гаррет решил, как поступит. Если Семья откажется будить остальных заморозков, то он просто пройдет в кабинет и подожжет его, из-за опасности ему придется открыть капсулы. Все настолько банально, что даже обидно.

– Я бы так никогда не поступил, – сказал Гаррет. – Убийство – не выход. Умное ведение политики – это выход.

Совещание началось, первый час Гаррет сидел с ними в зале, но в итоге решил дать Семье волю высказаться так, как они того желали. Он вышел и прогулялся вдоль светлого коридора, остановился у окна в конце и посмотрел на Столицу. Люди снизу ходили, занимались своими делами и даже не подозревали, что в ближайшие пару-тройку дней все вокруг них изменится. Более того, они даже не поймут ничего после того, как Рихана скинут с престола и отправят на Ристалище. Его путь уже предрешен. Дело за малым, провести этот идиотский суд.

Постепенно размышления Гаррета перешли на более приятные вещи и куда более приятных людей. Он не понимал почему, но его мысли периодически возвращались к Рэйвен. То, что он испытывал сейчас, невозможно было сравнить ни с чем другим. Да, было время и он так же думал про Джо. Но спустя годы Гаррет понял, что он и Джо никогда бы не смогли испытать того, что он испытывал с Рэйвен. Джо не была для Гаррета, как и он не был подходящей партией для нее. Спустя триста лет он это понял. Джо зацепила его своей неприкосновенностью. Она, в отличие от огромного процента знакомых девушек, не висла на его шее и не просила внимания, более того, Джо была под запретом – занята Рэем. Сейчас Гаррет понимал, что ее привлекательность и заключалась в ее недоступности. Но если бы Джо тогда, много-много лет назад все же выбрала Гаррета, скорее всего очарование момента быстро бы улетучилось, и все трое были бы несчастливы.