Дорога из белых лепестков

Рамис

– Мариам, я схожу в конюшню, надо накормить лошадей, – обратился я к Мариам, увлеченно беседовавшей с Алией.

Мы вышли из машины у ворот дома дяди Мансура.

– Сходить с тобой? – предложила она.

– Нет, я справлюсь, побудь с сестрой и отцом, – задумчиво улыбнулся я.

– Хорошо, – она приблизилась, приподнялась на носочки и поцеловала меня в губы.

Мариам повернулась к сестре, и они продолжили о чём-то щебетать. Я направился к дому Карима.

Дойдя до ворот, я обнаружил, что они открыты, и сразу прошёл во двор, и оттуда в конюшню. Отец вилами перетаскивал сено с улицы в конюшню.

– Привет! – поздоровался я, подошёл к нему ближе, взял вилы, которые стояли в левом углу, и присоединился к нему.

– Привет! – грустно улыбнулся он, – сена осталось совсем мало, на завтра не хватит, надо спустить с сеновала, – произнес он, оценивая оставшееся количество корма для лошадей.

– Я всё сделаю, – сказал я и пошел к сараю.

По деревянной лестнице я полез на сеновал, который располагался на втором этаж сарая.

– Отойди подальше, – крикнул я отцу, который стоял прямо под лестницей, чтобы случайно не свалить копну сена прямо на него.

– Уже отошел, спускай, – послышался голос отца, и вниз полетел стог сена.

– Возьми, пожалуйста вилы, – закончив работу, попросил я отца.

Он подошел к проёму в полу, перехватил из моих рук вилы, и я спустился по лестнице. Мы молча начали перетаскивать сено из сарая в конюшню, чтобы накормить всех лошадей. После этого я пошел за вёдрами в сарай, наполнил их водой и начал поить теперь уже наших подопечных.

Отец устало прислонился к оградке, наблюдая, как я хожу с наполненными ведрами от одного стойла к другому.

Закончив со всеми делами, я вывел жеребцов в загон и, закрыв ворота, подошёл к отцу. Он стоял в это время, опираясь на ограду, и задумчиво наблюдал, как резвились кони под лучами заходящего за горизонт солнца.

– Как ты, папа? – спросил я, тоже наблюдая за игрой жеребцов.

– Думаю, что мне делать со всем этим хозяйством, – взглянул он на меня и сощурился от яркого, оранжевого солнечного луча.

– Ты хочешь продать всё? – подняв удивлённо брови, поинтересовался я.

– Нет, я даже и не рассматривал такой вариант, – уверенно произнёс он и отрицательно замотал головой, – это дело всей жизни Карима и его наследие. Я хочу, чтобы оно продолжало жить, как память о нем, – отец задумчиво вздохнул и вновь посмотрел на резво скачущих жеребцов, потом обвёл рукой большую территорию в 180 квадратных метров, принадлежащих Кариму, и как бы обречённо сказал, – вот только один я не справлюсь со всем этим хозяйством.

– Ты не один, – я положил ладонь ему на плечо, – я всегда буду помогать тебе! – решительно сказал я, – наймём пару помощников в будущем и со всем справимся!

– Спасибо, сын, – отец похлопал меня по спине и благодарно проговорил, – что бы я делал без тебя…

Я повернулся к нему и обнял.

Мы вновь перевели взгляды на жеребцов, наслаждаясь тихим теплым вечером.