Дорога из белых лепестков

Карим

Я осматривал и чистил трехгодовалых жеребцов, которых планировал предложить коневоду с деревни Качимир. Он давно просил меня подобрать для него двух здоровых молодых коней, которых будет тренировать для скачек. Услышав шум шагов, я перевел взгляд на входные ворота конюшни. Створки со скрипом открылись, пропуская неожиданного посетителя:

– Здравствуйте, дядя Карим, – около ворот стоял Радик, друг моего племянника.

– И тебе не хворать, чем обязан твоему визиту? – ворчливым голосом поинтересовался я.

– Эм… Меня Рамис попросил зайти к вам, – замялся он.

– Вот как? – хмыкнул я, – и зачем же он отправил тебя ко мне? – этот парнишка явно меня боится.

Это было и приятно, и в то же время забавляло. Тем не менее, я старался не выражать никаких эмоций, сохраняя сдержанность в голосе.

– Он просит у вас Бурана на этот вечер, – тихим и, как будто виноватым, голосом пробормотал он и попытался втянуть голову в плечи.

Я вопросительно выгнул бровь, намекая на продолжение.

– Рамис сказал, что у него есть договорённость с вами о том, что он может брать коня в случае необходимости, – к концу фразы его голос стал еще более не уверенным, а потом и вовсе стих.

– Да, есть такая договорённость, – согласился я, – но я хочу знать, какая же это необходимость? – я добавил голосу жесткости.

– Он просит Бурана на свидание с девушкой, – произнёс он нерешительно.

Похоже, что сам не верил в то, что сказал это вслух.

– На свидание, значит? – как будто перекатывая звуки во рту, пробуя их на вкус, проговорил я. – Интересно…

Причин отказывать Рамису у меня не было, но тогда почему же он сам не пришёл ко мне?

– А где сам Рамис? – обратился я к Радику, продолжающему стоять, как натянутая струна, и любопытно разглядывающего жеребцов.

– Он уехал с отцом в Кукмор. Они отправились заказывать ворота у знакомого мастера, – чуть увереннее произнес он.

– А свидание у него во сколько и, главное, с кем? – любопытство начало брать верх.

– Он назначил свидание Мариам на 19:30. Это младшая дочь дяди Мансура.

Я вернулся к чистке жеребца. Радик молча стоял и наблюдал за мной. Мне нравился этот парень. По выражению его лица всегда можно было узнать, о чём он думает. Я понимал, почему Рамис и Радик с детства так близко дружат. Радик был хорошим человеком и верным другом. Вот и сейчас, пересилив страх перед грозным дядюшкой лучшего друга, он стоит здесь и просит Бурана для Рамиса. Его смелость достойна уважения.

В деревне обо мне ходили разные слухи, но все они говорили о том, что я человек со сложным характером и суровым нравом. Отчасти это было правдой, я, действительно, неохотно общался с людьми. Без необходимости не болтался по улицам и не устраивал вечерних посиделок на скамейке с мужиками. Моё одиночество и закрытый от всех образ жизни были добровольными. Меня устраивало, что люди редко и неохотно ко мне заходят, а мой басовитый низкий голос заставлял их быть настороженными. В какой-то мере люди меня даже боялись. Боялись моей угрюмости, загадочности, закрытости от внешнего мира. Даже родной брат Фарид старался реже меня беспокоить, смирившись с моим выбором.

Вот уже на протяжении тридцати лет моими верными друзьями были лошади. Я занимался их разведением, продавал, покупал, участвовал в скачках. Отчасти, они заменили мне семью. Они всегда меня слушали, и в их молчаливом, умном взгляде я чувствовал некую поддержку в самые сложные моменты жизни. Лошади были понятливыми, с чуткой душой, только они знали, что творится у меня внутри, только они могли успокоить моё, разбитое горем, сердце после страшной потери жены и шестилетнего сына…

Это случилось тридцать пять лет назад. В тот злополучный день я был на выездном важном совещании, куда меня отправил директор завода. Жена и сын поехали погостить в Казань к родственникам. На следующий день, возвращаясь из Казани, они вышли из поезда на станции у деревни Карьер и пешком по рельсам пошли в сторону Старого Пинигеря. От длительных проливных дождей дороги были размыты, поэтому, чтобы сократить время, жена выбрала этот путь. Так практически все в деревне возвращались домой с работы. В какой-то момент из-за поворота показался поезд. Жена и сын не услышали приближение состава, а машинист не успел затормозить… В тот вечер они погибли.

Мне позвонил председатель колхоза деревни, я тут же приехал и вместе с ним отправился на опознание в морг Вятских Полян. Увиденное осталось в памяти на долгие десятилетия. Потеря любимой жены Амины и шестилетнего сына Нияза разбило напрочь мое сердце. В один миг я остался без семьи. Сколько ни пытался, я не смог справиться с потерей. Друзья старались меня всячески поддерживать, и даже пытались найти мне новую жену, чтобы я вновь впустил в свое сердце любовь, но я не смог… В какой-то момент отчаяние переросло в озлобленность на весь окружающий мир. Я ушёл с работы, перестал общаться с друзьями и близкими, всего себя посвятив лошадям. Только рядом с ними, в заботе о них, я находил утешение.

Однажды, десять лет назад, ко мне забрел любопытный мальчишка, который любил лошадей. Рамису тогда было четырнадцать. На моё удивление, загадочный и суровый дядюшка в моём лице не испугал его. Сколько бы я ни гнал, ни ворчал, всё равно на следующий день или через день, Рамис возвращался. В конце концов я разрешил ему приходить и гладить лошадок. Он охотно помогал мне в уходе и уборке в конюшне. Я и не заметил, как привязался к племяннику. У нас был общий интерес и любовь к лошадям, что и сблизило меня с ним.

Летом я брал его на тренировки. Сначала он смотрел, как езжу я, а потом и сам начал напрашиваться покататься верхом. Обдумав, и взяв согласие Фарида, я начал его обучать.

Для него я выбрал Бурана, своенравного, упрямого вороного коня, которого тогда только – только приобрел. Рамис с первых минут сумел найти подход к этому жеребцу, его даже не напугал его грозный вид. Я решил, что они быстро поладят, и Рамис будет отличным наездником.

А три года назад я предложил ему выступить на скачках вместо меня. После трёх побед мы и заключили соглашение, что я разрешу брать Бурана, когда ему будет это нужно. Все равно, кроме Рамиса, это упрямое создание никого не признавало и не разрешало садиться на свою спину.

Я помотал головой, отгоняя воспоминания. Обдумав всё, и не найдя причин для отказа, я озвучил решение:

– Можешь взять Бурана, но передай Рамису, что за коня он будет отвечать лично передо мной, – смягчив тон, произнес я.

Плечи Радика заметно расслабились и опустились. Я усмехнулся, изучая его забавный вид.

– Да, я понял. Обязательно передам.

– Сумеешь оседлать коня? – решил я уточнить, прежде чем отправлять его за седлом и поводьями.

– Нет, к сожалению, – потупив взгляд, виновато произнес он.

– Пойдем к Бурану, сам всё сделаю, – вздохнул я и по пути взял амуницию.

Глава 5