Замечательный человек. Естественность. Том 2

Часто возникает ситуация, что "аналитик" или даже группа таких "аналитиков" видят главный смысл своей жизни в обличении "пошляка, циника, порочной личности", а не режиссера какого-то там странного и непонятного, мифического и двусмысленного, того, что по форме принципиально неприемлемо. А значит, и, по сути, является отрицательным явлением. И что пытаются скрыть и замаскировать красивым и своеобразным словом "сокровенное общение". И предании его общественному позору для сохранения и укрепления общественной нравственности и добродетельности. И на это тратится гигантское количество энергии и времени, умственных и физических сил. Что с гораздо большей пользой и для общества и для них самих было бы использовать в более разумном направлении. И переубедить таких "аналитиков" в ошибочности, в первую очередь, их мнения, а потом уже и намерения во многих случаях не представляется возможным вообще никому и никогда. Даже когда более мудрый человек, наделенный большой административной властью, пытается остановить возникновение и развитие примитивной и дисгармоничной агрессивной интриги, то встречает нередко на своем пути столь мощное и организованное сопротивление, что испытывает, как минимум, сильное недоумение, если не некоторую растерянность от того, что отдельные личности, которых он считал достаточно приличными и неглупыми, творят полную нелепость, доходящую временами до полного бреда, как по сути, так и по форме. У "аналитиков" возникает мощнейшее раздражение и озлобление и на своего начальника, который из-за своих "каких-то совершенно непонятных соображений не желает их понять и поддержать в их бесконечно благородном и важном решении и начинании". И теперь уже энергия тратится на поиски слабых и порочных мест, как в личности начальника, так и во всей его жизни. А так как идеальных людей не существует даже чисто теоретически, то рано или поздно поиски недостатков у начальника "аналитиком" успешно завершаются. Что самим "аналитиком" воспринимается как полный и основательный триумф его логики, как неоспоримое доказательство истинности его умозаключений относительно режиссера сокровенного общения.

Те же люди, которые из определенного здравомыслия понимают ошибочность и драматичность ситуации и пытаются остепенить и вернуть к благоразумию фанатично одержимого "аналитика", нередко переводятся этим "аналитиком" из числа умных в глупые, из числа правильных в неправильные, из числа порядочных в непорядочные, из числа друзей во враги, из числа относительно симпатичных лично ему людей в число смертельных и пожизненных врагов. Если "аналитик" не встречает должного (по его мнению) согласия и одобрения у окружающих, то он надевает на себя маску жертвы всеобщей "безнравственности и бездуховности". И встает в оппозицию своему окружению, переходя в паранойяльный стиль мышления, поведения и образа жизни. Который, в ряде случаев, заканчивается возникновением тяжелого и неизлечимого психического заболевания — шизофрении. Но, даже если шизофрении и не возникает, то происходит мощная и глобальная деформация структуры личности "аналитика", значительно снижая его прежний уровень социальной и профессиональной, семейной и бытовой адаптированности. Мир разделяется на две части: друзей (тех, кто согласен с "аналитиком") и врагов (тех, кто не одобряет полностью его идей и намерений). Все, действительно важные и ценные вещи, в том числе вечные классические ценности, достоинства и добродетели, способности и таланты отходят, в лучшем случае, на второй план. А на первое место выходит ненасытная жажда любой ценой, любыми способами и средствами (в том числе, не всегда умными и благородными, ибо "цель оправдывает средства") доказать свою личную правоту и заблуждение тех, кто не согласен с ним.

Проблема из чисто теоретической и узко направленной переходит в практическую и явление первостепенной, буквально жизненно важной. Сам факт доказательства своей правоты "аналитик" для себя начинает уже ассоциировать с состоятельностью и полноценностью своей личности в целом. А факт несогласия с ним "аналитик" воспринимает как факт сомнения в его умственном развитии, в его понимании нравственности вообще, как явную или скрытую попытку "смешать с навозом" его честь и достоинство, его способности и таланты, его знания и умения в его праве называться человеком и личностью. Обороты со временем могут нарастать все больше и больше, приводя человека к полной логической нелепице и абсурду.

На этом фоне в последующем даже самые доброжелательные и предельно безобидные советы и рекомендации других людей начинают восприниматься "аналитиком" как попытка умалить его значительность, уменьшить его авторитет и вес в общественном мнении. И поэтому встречают резкий и жесткий, прямолинейный и категоричный негативный отклик у "аналитика". Постепенно нарастает своего рода социальная изоляция. И чем она сильнее, тем привлекательнее роль "жертвы", которую берет на себя "аналитик".

Почему же люди не верят не только в сам факт существования сокровенного общения у других людей и в том числе в общении с ними лично, но даже в чисто теоретический постулат о возможности возникновения общения такого рода и уровня? Ответ на данный вопрос далеко не столь прост и однозначен, как многим хотелось бы думать. Причем, как единомышленникам автора, так и его оппонентам. Сокровенное общение предполагает, в первую очередь, взаимное и полное доверие между двумя людьми (вопрос о таком общении между большим числом людей в данном исследовании не ставится, так как это совершено иная, особая область человеческого бытия и психологии общения). И многие из нас уже неоднократно пытались смоделировать такого рода ситуацию. Но она закончилась не просто не совсем удачно, а совершенно неудачно. Что вызвало в нашей душе еще одно болезненное переживание и разочарование. Но почему такого рода результат имел место быть? В первую очередь, в силу того, что в качестве особо доверительного человека мы выбираем не самых достойных для этого. Нам, безусловно, в силу наличия тех или иных положительных эмоций от общения с конкретным человеком хотелось бы думать о нем как можно лучше. Но наши желания и возможности другого человека — это совершенно разные вещи, которые чаще всего не совпадают. Второй момент: способности моделирования доверительной ситуации если и были в прошлом, то самые простые и незамысловатые. В то время как, процесс такой большой сложности и изощренности требует к себе не только больших знаний психологии личности и психологии общения, но и не менее значительных практических навыков по построению не только просто хорошего общения, но того, что имеет хотя бы некоторые элементы сокровенности. И тут очень важно не переоценить свои силы. Ибо одномоментно сознательно смоделировать такую ситуацию — это задача одного уровня сложности, а сохранить ее на длительный период времени в стабильности и гармонии (не говоря уже о развитии и совершенствовании) — это задача, которая, как минимум, находится на 1–2 ступени выше по иерархической лестниц сложности процессов человеческой психологии. Ибо, чем больше проходит времени, тем с большим числом факторов, самых различных по своей сути и форме, величине и масштабности, активности и гармоничности приходится сталкиваться как режиссеру сокровенного общения, так и его партнеру. И вовремя и адекватно нейтрализовать их негативное и деструктивное влияние — это предельно сложная и весьма трудная задача, как для партнера, так и для режиссера сокровенного общения.

В очень редких случаях возникают ситуации, в которых может быть несколько иное разделение ролей: первый режиссер и вспомогательный. Но это — самый выс-ший пилотаж человеческих отношений, какой себе можно представить даже чисто теоретически.

Для многих людей уже сам факт регламентированной уединенности проведения сокровенного общения является элементом, вызывающим существенное сомнение и недоверие в плане соответствия общественным нормам. Но, как ремесленнику чаще всего не понять талантливого мастера, делающему те же, казалось бы, тарелки и чашки, но не стереотипно, а — творчески, так и обычному человеку не понять тех, кто строит свои отношения как воплощение особого творческого вдохновения, как серию изящных импровизаций. Когда две души настроены в унисон друг другу, когда сердце одного бьется в ритме биения сердца другого. И здесь совершенно не важна половая принадлежность тех, кто общается на тонком и хрупком сокровенном уровне. Ибо сокровенное общение — общение двух умов и душ, а не тел. И поэтому никакой сексуальной подоплеки в себе не имеет и иметь не может. Другой вопрос, что общение — это процесс многогранный и чисто теоретически он может иметь несколько разных граней. Но, по большому счету, радость от общения на сокровенном уровне вне сексуальной плоскости настолько мощная и замечательная вещь, что секс, как таковой, может его дополнить лишь на одну десятую (и это в лучшем случае, потому как появление сексуальных мыслей и желаний в подавляющем большинстве случаев делает сокровенное общение менее стабильным, лишенным серьезной временной перспективы даже в тех случаях, когда оно не противоречит принятым нравственным нормам), да и то чисто количественно, но не качественно. Нет ничего другого в человеческих отношениях, что даже чисто теоретически могло бы быть качественно выше, чем сокровенное общение. Но, если мы вспомним случаи совместного творчества, например, литературного, то выяснится, что даже значительно более простой уровень общения, чем сокровенный, даже среди талантливых и гениальных людей — это предельно редкое явление. Оно оказывается по силам, в лучшем случае, одному из тысячи талантов. Братья Стругацкие, Вайнеры, Грим, Марс и Энгельс, Анн и Серж Голон и еще десяток имен на всю историю человечества…

Большинство людей, если и не полностью уверены, то, как минимум, полагают, что, признав наличие сокровенного общения у других людей, они при этом уже самим фактом своего признания как бы сообщают окружающим, что они — люди второго сорта, в чем-то неполноценные и обделенные, неспособные построить общение такого уровня в своей собственной жизни. А такого рода признание могут сделать даже по чисто теоретическим раскладкам не более 5 человек из 1000. Для остальных же гораздо проще и легче, удобнее и правильнее в максимальной степени дискредитировать или само это сокровенное общение по его сути (или форме) или тех, в чьей жизни оно действительно имеет место быть (а не старательно изображается лицемерами и ханжами). Ущемление (реальное или мнимое — это уже другая сторона медали) чувства собственной значимости, особенно для человека с очень обостренным самолюбием — это почти смертельно опасное явление. Хотя, на самом деле, это буря в стакане воды. Скажем даже более того: то, что не понятно человеку, может вызвать у него не только раздражение или простой и кратковременный душевный дискомфорт, но даже мощный патологический страх. Ибо сознательно и по своей воле войти в ситуацию, которая может мощно и неожиданно высветить твою принципиальную ограниченность и несостоятельность — это удел очень немногих, действительно внутренне сильных и уверенных в себе людей, умных и мудрых, честных и порядочных, верных своим внутренним принципам и убеждениям. Которые ими не рекламируются на каждом углу, но, тем не менее, строго соблюдаются.