Как богатыри на Москву ходили

Глава 3. Семья Егора снимает чары Банника и освобождает богатыря

Прибежала к бане семья,

оглядели богатыря,

призадумались,

каждый умный ведь,

свою думку вперёд проталкивает.

У бабы рот не умалкивает,

настаивает на порче.

Пёс: «Разбойники, точно!»

Кошка во всём винит блох.

Курица в ноги людей клюёт

за то, что в угоду баннику

чернушке устроили «баиньки».

— Банник! — отец догадался

и до Ставра Годиновича докопался: —

Ты, воин, в баньку как вошёл,

поклонился ль хорошо

банному хозяину?

— Не, о том не знаю я.

— А разрешения просил заночевать?

— Да нет, не мог сего я знать!

— Крест православный с себя снял,

под пятку его запихал?

— Я забыл всё.

— А когда в бане мылся,

оставил в ушате водицы,

веник, обмылок от мыльца?

— Не. — Дурна твоя башка!

— Хочу румян-бок пирожка!

— Погодь, не времечко жевать,

пирог и в рот не сможешь взять.

Сейчас у Банника прощения проси

да поклонись ему разочка три.

— Поклоняться я не можу,

присох к лавке. Совесть гложет.

— Ну что ж, мы за тебя челом побьём.

И не тужи, есть зло — согнём!

Хозяева поклонились хозяину банному,

извинились за гостя самозванного.

Содрали с груди Ставра

крестик православный

и в его же сапог запихали.

Медовой водицы дали

нашему воину

и сказали: «До скорого!» —

да в дом пошли

печь пироги.

А былинный с боку на бок

поскучал и умолк.

Разглядывая зодчество,

захрапел в одиночестве.

Тут вышел Банник злой из-за угла,

ведь ни туда, ни сюда:

некуда деваться,

надо снимать заклятие.

Семья крестьянская, хошь не хошь,

а ритуал совершила хорош.

Покряхтел Банник, зашептал —

заклятье тяжкое снимал.

Поколдовал и исчез.

Навсегда иль нет?

А тем временем Егоркина мамка

напекла пирогов и к баньке —

богатыря проведать,

пирожочков с ним отведать.

За ней бегом ревнивый муженёк,

за мужичком пешком сынок,

за сыном — кошка, за кошкой — собака,

за ними курица в драку!

Примчались к Ставру, тот спит,

богатырским храпом храпит.

Растормошили его и давай пытать:

— Как здоровьице, можешь встать?

Открыл воин очи ясные, потянулся,

встал с лавки, оделся, обулся

да накинулся на пироги —

подкрепить свои мощи.

Наелся и село от врагов обещал избавить.

— Да нет у нас ворогов, некого хаять!

— Их сегодня нет, а завтра будут,

набегут, налетят, не забудут

деревню спалить дотла!

А чтобы рать моя пришла,

свистите, живо прибегу,

и дружину приведу.

Откланялся Ставр Годинович и исчез.

Жди-пожди его теперь, глазей на лес!

А Егорку спать родные отправили

по древнеславянским правилам:

«Баю-бай, сыночек,

баю-бай, не срочно

нам со злом махаться;

впервой черёд — проспаться,

во второй — покушать,

а в третий — сказки слушать.»