Петербургская баллада

– А ты ничего не путаешь? – нахмурилась Беликова. Дело выходило и впрямь крайне серьезным. Зря, выходит, она в девушке сомневалась. Бывает и такое: самую важную информацию узнаешь от самого никчемного человека. А уж если все это окажется правдой…

– Ничего я не путаю, – обиделась Алябьева, – может, конечно, это вовсе и не те заточки, но… Много у нас в городе людей хранит у себя под ванной с десяток обмотанных красной изолентой заточек?

– Адрес этого парня знаешь?

– Екатерина Юрьевна, я же заточки у него в квартире и нашла, – удивилась Алябьева, – конечно, знаю.

– Да-да… Извини, разволновалась я, – сказала Беликова, – значит, так… Ты посиди здесь минуту, не уходи никуда, я сейчас вернусь.

Григорьев выслушал ее очень внимательно и хоть внешне не выказал волнения – он вообще был крайне сдержанный человек, – но в глубине его глаз Беликова разглядела огоньки охотничьего азарта.

– Было бы весьма забавно, если бы она и впрямь сдала нам Критика, – заметил он. – Хм-м… Заманчиво.

– Какого критика? – не поняла Беликова.

– Да, Екатерина Юрьевна, отстали вы от жизни, – покачал головой Максим, – журналисты убийцу этого Критиком назвали. За то, что писательниц убивает. Хорошо хоть, не инспектором третьего отдела – он ведь и проституток режет почем зря… Третий месяц город на ушах стоит. Ориентировки во все отделы разосланы. Дело широкую огласку получило после убийства некой госпожи Коломийцевой. Оказалось, известная писательница «женских детективов». Вы же увлекаетесь подобной литературой, должны были о ней слышать…

– Увлекаюсь я, Максим, мужчинами арийского типа, – парировала Беликова, выразительно посматривая на бесстрастного начальника, – литературу серьезную читаю. А эти романчики… пролистываю, отдыхая. Должна же я иметь какие-то женские слабости? Или вы меня рассматриваете исключительно как подполковника и старую ведьму?

– Почему же «старую»? – не остался в долгу Григорьев. – Вы еще довольно молодая ведьма.

Беликова усмехнулась, достала из сумочки пачку «Беломора» и, взглядом спросив разрешения, закурила.

– Это не единственное мое достоинство, – с апломбом заявила она, выпуская в потолок струю табачного дыма, – у меня еще и лифчик пятого размера. А, как говорится, большая грудь может сделать привлекательной даже самую умную женщину… Что будем делать с этим Критиком? Сливать информацию в Главк?

– Сложный вопрос, – признал Григорьев, – с одной стороны, надо бы ее проверить, а то поднимем шум, а как дело пшиком кончится – засмеют… С другой стороны, и самим его брать чревато: у нас маловато опыта в делах подобного рода – вдруг как напортачим? А с третьей стороны… Какой банк сорвем, если этот тип все же окажется тем самым Критиком? Эх! И хочется, и колется!.. И все же склоняюсь к тому, что информацию надо сперва проверить.

– Значит, брать? – решительно затушила окурок в пепельнице Беликова.

– Да, – решился Максим, – собирайте наших, берите адрес у девочки – будем брать…

Задержание произошло до банального буднично. Позвонив в дверь, Екатерина Юрьевна возмущенно потребовала «прекратить это безобразие – заливать ее квартиру водой», дверь распахнулась, на лестничную площадку выскочил сердитый парень лет двадцати пяти и, увидев людей в милицейской форме, натуральным образом обмер. От греха подальше его заковали в наручники и, пригласив понятых, сразу прошли в ванную комнату.

– Есть! – сказал Мартынов, извлекая из-под ванны небольшой сверток. – Понятые, видите?

– Видим, – охотно подтвердили супруги-пенсионеры, приглашенные из соседней квартиры.

– Максим, звони территориалам, – посоветовал Мартынов, – с этим типом надо работать всерьез.

– Откуда это у тебя? – спросил Григорьев задержанного, рассыпая по столу заточки с ручками из красной изоленты.

– Первый раз вижу, – настороженно покосился он, – не мое. Сами же наверняка и подбросили. Отпечатков моих там нет… Понятые, вы слышите?

– Какой грамотный клиент, – расплылся в недоброй улыбке Григорьев, – ты, часом, не сидел, дружок?

– А то не знаете – к кому шли? – недоверчиво хмыкнул парень. – По малолетке, за кражи… А вы, собственно говоря, что мне шьете?

– Не догадываешься? – в тон ему ответил Григорьев. – Но это уже не по нашей части. Сейчас прибудут ребята из убойного, вот с ними в непонятки играть и будешь.

– При чем здесь убойный?! – заорал парень. – Убойный-то при чем? Я сроду на мокрое не шел? Вы че лепите?!

– А на что шел? – с любопытством спросил Григорьев.

Парень хмыкнул и отвернулся.

Территориалы приехали довольно быстро.

– О-о! Кирилл Бортко! – обрадовался высокий рыжеволосый парень, представившийся майором Гурецким. – Какая поистине приятная встреча! Я же говорил тебе: сколько веревочке ни виться…

– Знакомы? – уточнил Григорьев.

– Буквально пару недель назад общались, – охотно подтвердил Гурецкий, глядя на задержанного с нескрываемой радостью, – была у меня информация, что добрая половина квартирных краж в районе – его рук дело, да вот доказать не удалось…

– «Доказать», – передразнил его Бортко, – палкой по почкам – вот и все доказательства! Хороша у вас метода: отпинали человека и еще переживаете, что посадить не удалось… До сих пор кровью мочусь…

– Но теперь-то ты крепко влип, – подмигнул ему Гурецкий, – если б я тогда знал, что ты еще и маньяк…

– Какой маньяк?! – с истеричными нотками завопил Бортко. – Вы че плетете, а?! Вы че на меня вешать хотите?

– Только твое, – заверил Гурецкий, – тебе и своего сверх головы хватит… Где заточки нашли? – спросил он у Григорьева.

– Под ванной.

– Вот незадача, – взъерошил рыжие кудри майор, – туда-то я заглянуть и не догадался… Я же у этого поганца был в квартире две недели назад, но осматривал поверхностно – знал, что клиент опытный и ворованное дома хранить не станет. Кто ж знал-то?

– Не мои это заточки! – сорвался с места Бортко. – Вы же мне их и подкинули, менты поганые! Вот сволочи! Сперва бьют, потом заточки подбрасывают! Вы хоть какие-то понятия имеете или совсем по беспределу живете? Все равно обломитесь! Ничего у вас с доказухой не выйдет!

– Поживем – увидим, – философски заметил Гурецкий, – только, сдается мне, на этот раз ты влип крепко. Очень шустрый и ушлый паренек, – пояснил он коллегам, – по слухам – уникальный профессионал в своем деле. У нас по району серия краж идет, все проникновения без взлома – путем подбора ключей. Вскрывают замки любой сложности, берут только деньги и драгоценности. Есть у меня надежная информация, что это его рук дело. Но уж больно опытный гаденыш – не прижать никак! Кто бы мог подумать, что этот ублюдок еще и убийца! Да, при его способностях проникнуть в квартиры жертв труда не составляло. То-то наши гадали: как убийца в квартиры входил – замки-то не повреждены. Думали – жертвы сами впускали. На знакомых грешили, оттого по ложному следу и пошли. А оно вот что оказалось…

– Вы мне эту лажу не вешайте! – снова взвился Бортко. – Настоящего убийцу найти не можете – на мне отыграться решили?

– Сядь на место! – недобро покосился на него Гурецкий. – Распрыгался здесь… Теперь, дружок, отношение к тебе совсем другое будет, ты это учти. Одно дело – кража, и совсем другое – семь трупов…

– Какие трупы? Какие трупы? Вы че?

После всех необходимых процедур Бортко увезли территориалы, квартиру опечатали. Екатерину Юрьевну отвез до дома лично Григорьев.

– Боюсь загадывать, но сдается мне, что на премию мы сегодня наработали, – сказал он на прощание, – а если и обойдут… Дело сегодня мы крайне полезное сделали. Можно сказать: день прошел не зря. Всего доброго, Екатерина Юрьевна. Выздоравливайте и возвращайтесь в отдел. Ждем вас с нетерпением.

Беликова рассеянно кивнула и вылезла из машины. Максим посмотрел ей вслед с некоторым удивлением, но списал ее настроение на последствия болезни и уехал с чувством выполненного долга.

А вот у Беликовой такого чувства почему-то не было. Даже более того – настроение было испорчено бесповоротно. Что было тому причиной – для нее самой оставалось загадкой. Что-то тревожило, мучило, не давало покоя, а вот что?.. От черных мыслей отвлек скрипучий вопль пробравшегося через открытую форточку Вальмонта. Накормив собак и блудного кота, Беликова устало легла на диван. Хотела вздремнуть – сон не шел. Поворочавшись, вздохнула и открыла томик Цветаевой. Но мысли вновь и вновь возвращались к событиям сегодняшнего дня. Ее взгляд случайно упал на купленную утром газету. Отыскав нужную статью, углубилась в чтение. Встала, походила по комнате, напряженно о чем-то размышляя…

Она мучилась так до поздней ночи. Пила снотворное, долго ворочалась на постели, вставала, заваривала крепкий чай, думала, снова ложилась, пытаясь уснуть… И уже под утро, почти засыпая, неожиданно вскинулась, бросилась к столу, торопливо прочитала статью еще раз и победно посмотрела на испуганных такой активностью собак.

– Сара Бернар сыграла 13-летнюю Джульетту в семьдесят лет – неужели я не смогу сыграть умную женщину в шестьдесят?! Есть еще порох в пороховницах, есть! Завидуйте, животные: перед вами – баба разумная! А теперь можно и поспать.

Она вернулась в постель и остаток ночи спала как убитая.

Утром в половине одиннадцатого она уже открывала дверь в кабинет майора убойного отдела Гурецкого.

– Добрый день, Андрей Владимирович. Не помешала?

Гурецкий был не один. В его кабинете, у окна, довольно вольготно расположился мужчина лет шестидесяти, с умным аристократическим лицом и удивительно густой для его возраста шевелюрой. Одевался незнакомец с большим вкусом и явно в весьма дорогих бутиках, так что ментом быть никак не мог. В руках незнакомец крутил трость с серебряным набалдашником и с нескрываемым интересом слушал матерящегося в голос Бортко.

– С Кристиной я был в тот день! С Кристиной! – орал парень. – У нее спросите! Она подтвердит!

– А-а, «полиция нравов», – вспомнил Беликову майор, – проходите, присаживайтесь. Мы сейчас закончим…

Повернулся к задержанному и с явным удовольствием припечатал:

– Спрашивал. Отрицает.

– Врет! Я с ней был!

– Ей-то какой смысл врать? – удивился Гурецкий. – Вполне приличная девушка… В тот день она была в кино, и даже билеты сохранились. Так что рушится твоя версия, Кирюха, как карточный домик… Увы!

– Я же говорю вам – с ней был! – плачущим голосом повторил Бортко.

– Но даже если предположить, что в тот день ты был с ней – хотя я уверен в обратном! – то где ты был семнадцатого августа? Первого августа? Двадцать четвертого июля? Молчишь? То-то…

– Да я не помню, – лживым голосом заверил Бортко, – сколько времени прошло…

– Тогда спрошу о другом, – легко согласился Гурецкий, – как ты помнишь, вчера в твоей квартире мы устраивали обыск и нашли эти заточки. Дело серьезное, и работа по нему проводится в первую очередь… Это я к тому веду, что результаты экспертизы уже готовы и едут сюда. Но даже по телефону меня стопроцентно заверили, что изолента на найденных у тебя заточках и изолента на заточках, извлеченных из тел жертв, – идентичны. Для тупых перевожу: человек, подготавливающий орудие убийства, пользовался одним и тем же мотком изоленты. Даже места разрывов совпадают. Что на это скажешь?