Когда в задаче одни неизвестные

Подполковник Сарсенбаев

Он читал газеты, время от времени прихлебывая чай из пиалы. Но о чем читал, понимал не всегда. Складывалось все как-то не так. Дело Мамбетова взято на контроль начальником Восточного управления транспортной милиции полковником Кусаиновым. Полковник уже спрашивал: может, выслать подмогу из Алма-Аты? В ответ было твердое: справимся сами. И вдруг Жусупов и Нургалиев пропали. У Рахима вроде алиби. Шурагазиев все никак не закончит со своими Умырзаками и Джанибеками. И еще Шамов — ничего толком не сказал. Отгадать бы, какой ему резон в молчании? Ведь что-то он знает, наверняка знает... Вдобавок с Назирой чуть не поссорились: ей, видите ли, требуется на дачу, а какое там... Завтра отчитываться в областном управлении о работе за восемь месяцев, значит, надо подготовиться, как-то суммировать свои мысли.

Зазвонил телефон.

— Саламатсыз ба, добрый вечер, Галимжан, — послышалось в трубке. — Как отдыхается?..

Сарсенбаев узнал по голосу подполковника Елюбаева из горотдела милиции, но для верности спросил:

— Это ты, Калике?

— Кто же еще будет тревожить вечером на дому? На это способен только наш брат, милиционер.

— Ну, уж если побеспокоил, — засмеялся и Галимжан Сарсенбаевич, — выкладывай, что там приключилось.

— Дай сначала хоть о здоровье спросить, о семье, о животине твоей в лице кота...

— Кот здоров.

— Вот и хорошо. Теперь можно и к делу. Взяли Рахима.

— Как — взяли? — нахмурился Сарсенбаев. — Мы же просили подождать...

— Мы и ждали. Ваши взяли — вот в чем дело. Не мы.

— Как — наши? Почему же я не знаю?

— Да потому, что взяли ваши, а доставили нам.

— Совсем непонятно.

— Так мне доложили. Хочешь, уточню, что там и как?

— Не нужно. Я у своих уточню.

С минуту Сарсенбаев сидел с трубкой в руке, нажав пальцем рычажок аппарата. Если правду сказал Елюбаев, — рано, очень рано взяли. Алиби Рахима надо бы проверить, брать пока вроде ни к чему.

Сердито крутил диск телефона.

— Дежурный?.. Капитан Бондарев?.. Это Сарсенбаев. Где, кто и при каких обстоятельствах взял Аскарова Рахимбека, Рахима?

— Рахима? — в голосе Бондарева чувствовалось удивление. — Ничего подобного у нас не было.

— Как — не было? Только что мне звонил Елюбаев из горотдела.

— Мне, во всяком случае, такой факт не известен.

— Уточни и позвони.

— Слушаюсь...

Сарсенбаев опять взялся за газеты.

Дверь в комнату Галимжана Сарсенбаевича приоткрыл младший сын, Шакрат.

— Папа, к тебе можно?

Шакрат запрыгнул на диван, уселся рядом. Лукаво поглядел на отца.

— Ну как, папа, возьмем щенка? Породистого, от немецкой овчарки?

Сарсенбаев улыбнулся.

— Значит, твердо решил от немецкой овчарки?

— Конечно. Они вон какие... — И Шакрат начал перечислять достоинства немецких овчарок: очень умные, могут службу нести...

Сколько бы это длилось, неизвестно, но позвонил Бондарев.

— Нет, товарищ подполковник, — доложил он, — никто из наших не забирал Рахима.

Галимжан Сарсенбаевич сказал сыну:

— Ладно, бери овчарку.

Шакрат, радостный, выскочил из кабинета.

— Мне бы твои заботы, — сказал вслед Сарсенбаев.

Поднял трубку, набрал номер Елюбаева.

— Калике, что-то непонятное. Наши вроде не забирали... Но не в том дело, не перебивай. Доживем до утра, там разберемся. А пока — просьба. Если Рахим все же у вас — ни полслова ему о Мамбетове, о наших подозрениях. Ни о чем таком не спрашивать. Хорошо?

Елюбаев обещал.

Галимжан Сарсенбаевич отодвинул в сторону газеты. Взялся за предстоящий отчет. А время от времени в сознании все всплывал вопрос: «Интересно, что же там и как случилось?» Раз поднял уже трубку, хотел снова позвонить Елюбаеву — и положил. «Теряешь выдержку, подполковник, — сказал себе, усмехнувшись. — Теперь все равно до утра ничего не изменишь». И без насмешки подумал: «Нервы уже не те. Бесследно вся эта канитель не проходит. Нет, не проходит».

Среди ночи он проснулся — что-то вроде не так сделал или забыл, не доделал, что ли?.. Чуть не поссорился с Назирой? Нет, все обошлось. Так что же? Вспомнил: не узнал про Рахима. Отмахнулся: ладно, до утра.

Но снова заснул не скоро. Мысли — одна за другой, одна за другой, никак их не прогонишь.

13 СЕНТЯБРЯ