Когда в задаче одни неизвестные

Майор Айдаров

Дверь была закрыта, пришлось стучать. Какое-то время никто не подходил, потом за дверью раздался сонный голос:

— Чего стучишь? Ночь на дворе.

— К сожалению, надо, откройте, — ответил Айдаров. Он был в штатском костюме, потому добавил: — Я из милиции, по делу надо.

Загремел крючок.

Медсестра настороженным взглядом окинула Айдарова.

— Мне сообщили, — сказал он, — что сегодня к вам привозят всех пострадавших.

— Верно, мы дежурим.

— Не скажете, где можно увидеть раненого, которого привезли с вокзала?

Женщина кивнула.

— Понятно. Там ваш один уже есть...

Айдаров пошел следом за сестрой, стараясь ступать как можно тише, — все же ночь, а он знает: ходит обычно быстро, энергично, четко печатая шаг.

Дошли до конца длинного коридора, повернули направо. Поднялись по лестнице на второй этаж, завернули налево. «Ну, лабиринты, — невольно подумал Айдаров. — Сразу и не сообразишь, куда и что». Двери некоторых палат были открыты, и он старался ступать еще мягче.

— Вот тут, — сказала медсестра.

Навстречу Айдарову вышел капитан Шурагазиев.

— Ну как, что с пострадавшим? — спросил Айдаров.

— Оперируют. — Шурагазиев указал на стеклянную дверь, плотно закрашенную белилами. За дверью горел свет.

Айдаров представил, что там происходит, и ему стало немного не по себе.

— Долго продлится операция? Не интересовался? — спросил у Шурагазиева.

— Говорят, долго. Очень сложный случай...

— Жаль... Решил заскочить, пока наши собираются в отделе. Глянуть бы на него — может, знакомый.

— Не разрешат, — покачал головой Шурагазиев и голос у него был несколько виноватый, будто он, Шурагазиев, а не кто-то из медиков произнесет это самое «Нельзя».

— Ладно, — Айдаров кивнул Шурагазиеву, — оставайся тут... Сам-то — не знаешь его? Документов при нем не было?

— Нет, не было. И не знаю я его. Примет особых нет... Казах, лет двадцати трех — двадцати пяти. Прямые черные волосы, лицо круглое. В клетчатой рубашке, темных брюках.

— Успел о чем-нибудь расспросить?

— Совсем немного... Сказал два имени — Умырза... нет, наверно, Умырзак. Да, Умырзак. Джанибек... Еще адрес: Парковая, 37.

— Что ж, есть за что ухватиться. Это хорошо... А его фамилию, имя — узнал?

— Не успел... Сказал он адрес и потерял сознание. До самой операции так и не приходил в себя.

Уходить Айдарову не хотелось. Сложными делами любит заниматься сам подполковник Сарсенбаев, — а каким будет это, еще неизвестно, может, очень сложным. Но все равно на него, на Айдарова, свалятся основные заботы по расследованию. А начинать следовало бы отсюда, с пострадавшего.

— И все же надо идти, — сказал наконец Шурагазиеву. — Будет что-нибудь новое — немедленно звони.