Когда в задаче одни неизвестные

Капитан Шурагазиев

Кто же все-таки эти самые Джанибек и Умырзак — Умырзак, конечно, хотя послышалось Умырза? Почему эти два имени назвал пострадавший? Друзья они ему или, наоборот, враги?

Шурагазиев думал об этом по дороге в горотдел милиции — там он выписал всех, кто носил эти имена и был на заметке. Думал и теперь, шагая по адресу Умырзака Дюсембаева — тот недавно из заключения, надо проверить, что за человек, где был, что делал вчера вечером.

С досадой вспоминал, как его атаковали вопросами Сарсенбаев и Айдаров. Да-а... И зачем надо было прогонять того парня, который проверял пульс у пострадавшего? Парень, может, дал бы какие-то ценные показания. А, может, этот парень и есть Джанибек или Умырзак? Тогда тем более не надо было прогонять его...

Шурагазиев попытался отвлечься от мыслей о работе. Но вот улица Чехова. Дом четыре. В седьмой квартире живет Умырзак Дюсембаев.

В подъезде — пыль, какое-то запустение. На втором этаже, у двери седьмой квартиры, остановился. Нажал кнопку звонка.

Из-за дверей тонкий голосок:

— Кто там?

Спрашивала, видимо, девочка лет пяти-шести.

— Открой, детка, — мягко сказал Шурагазиев.

— Мама не велела... Нельзя открывать чужим.

— А когда мама будет дома?

— Поздно... И папа, и мама сейчас на работе.

Да, неудачно. Придется идти по другому адресу, а сюда вернуться вечером.

На улице он пожалел, что не взял служебный мотоцикл. И сразу же подумал: нет, хорошо, что не взял. Сказывается бессонная ночь — голова, как чугунная, на мотоцикле еще заедешь не туда. А потом — зачем привлекать лишний раз внимание к милиции? Еще, чего доброго, и спугнешь кого случайно, еще допустишь ошибку — опять будут неприятности.

Вот он, следующий адрес: улица Матросова, дом 17. Здесь проживает Джанибек Туткин.

Аккуратный домик, недавно побеленный. Глухой двор. Ворота и калитка были заперты. Шурагазиев постучал. Из калитки выглянула старушка в пестром платке.

— Тебе чего?

— Джанибека мне надо, мать, — сказал Шурагазиев по-казахски.

— Джанибека дома нет.

— Где он?

— В Ташкент поехал, — старушка тоже заговорила по-казахски.

— А когда? В какое время?

— Вчера вечером.

— Вчера вечером? — переспросил Шурагазиев.

— Да, сынок, вчера, — подтвердила старушка.

— А когда вернется?

— Не говорил, не знаю я.

— Зачем поехал?

— Свадьба там у товарища.

Вот везет, черт возьми. Может, этот Джанибек и есть один из тех двух, что были на перроне?

— А как он был одет, мать? Какой костюм на нем?

Старушка подозрительно глянула на капитана.

— Зачем тебе его одежда?

— Нет, не нужна мне его одежда, — поспешил Шурагазиев. — Джанибек все хвалился: купил новый серый костюм. Надел он его, не надел?

— Откуда я знаю, какой у него костюм. И старый у него и новый серые — а какой надел, не видела, без меня ушел.

— Еще он хвалился, усы будет отпускать. Не приметили, уже отпускает?

— Какие усы? — не поняла старушка. — Зачем?

— А вот тут. — Шурагазиев провел пальцем по верхней губе.

— Не знаю я, какие там усы.

— Он хотел такие маленькие, узенькие отпустить.

— Откуда я знаю, может, отпустил.

— Как же так? Вы его не видели вчера?

— Эх, сынок, совсем ты меня замучил... Видела я его, да глаза-то плохо уже глядят. Чего я тебе скажу?

«Вот оно что...» — несколько растерянно подумал Шурагазиев. Вслух спросил:

— Еще, кроме вас, никого нет дома?

— Есть... Дети. Остальные на работе.

— А кто на работе?

— Сын, Мырзахмет, его жена, Райкуль.

Шурагазиев шел по третьему адресу, все еще продолжая ругать себя за то, что вчера не задержал того, с усиками. Вполне возможно, что это и есть Джанибек Туткин. А теперь жди, когда он вернется. Да, жди...

Нет, так не пойдет. Надо немного поспать, а вечером снова вернуться сюда и хорошенько расспросить о Джанибеке. Вдруг отсюда потянется ниточка?