Аристо без смерти

Глава первая. Я не могу умереть

— Волшебники кончились, остались малолетние дураки! Табличку «Не входить даже под угрозой смерти» прочитать не могут. А мне возись, сопли утирай. И зачем вас понесло в секретное хранилище? Артефактов захотелось⁈

Дмитрий похолодел. Ректор Академии и два самых лютых преподавателя стояли напротив и всем своим видом осуждали троицу неудавшихся авантюристов. Даже просто попадаться им на глаза чревато, а если застукали на попытке кражи… Это полный провал. Нужно попытаться хотя бы друзей спасти.

— Прощу прощения, Архимаг. Донников и Лесникова не знали, зачем я позвал их в подвал. Я готов принять любое наказание, прошу лишь снисхождения к их судьбе. Они правда невиновны.

— Разумеется, хе-хе. Твои друзья тебя и сдали, то есть конечно же проявили сознательность и предотвратили хищение смертельно опасных артефактов, которые в плохих руках могут подставить под удар саму Империю! А теперь придержите своего бывшего друга, изменника и предателя.

Дмитрий удивлённо посмотрел на товарищей. Лесникова смотрела холодно и как всегда, надменно, но сейчас это было что-то большее, чем обычное превосходство круглой отличницы. Донников зашёл за спину и сжал руки Дмитрия. Слишком слабо и неумело, достаточно одного движения чтобы вырваться. Рвануться изо всех сил. Бежать прочь, спасая жизнь, но внезапное предательство лучших друзей заставило мышцы застыть, сил не оставалось даже пошевелиться. Да и куда тут дёрнешься, когда сам Архимаг Огородничий стоит рядом и наблюдает.

— Гриня… Татьяна… Неужели…

Дмитрий в отчаянии опустил голову.

— Прости… — с трудом выдавил Донников, и тут же осёкся, может из-за строгого взгляда Архимага, а может потому, что извинений в этой ситуации явно было недостаточно.

— Донников, не извиняйтесь. Этот, уже бывший, студент, пытался вовлечь вас в тяжкое преступление, не говоря уже многократных нарушениях дисциплины. Его деяния заслуживают самого строго наказания. Что до вас, то несомненно правильный поступок не будет оставлен без внимания. Можете считать, что все проблемы с оплатой последнего года обучения решены.

— Благодарю вас, Архимаг. — Лесникова впервые подала голос, и он был до ужаса спокоен.

Дмитрий выпрямился и натужно улыбнулся:

— Что же, вероятно теперь я не буду не просто отчислен, но и предстану перед судом. Зато мои «друзья» не только спасутся, но и решат проблемы, ради которых и пошли на «тяжкое преступление». Это уже лучше, чем я смел надеяться.

— Боюсь, молодой человек, что до суда дело не дойдёт. Снегов, будьте добры, отведите агнца к извлекателю.

Мастер алхимии Снегов, стоящий по правую руку от ректора, сделал движение пальцами, словно натянул нити марионетки, и скрипящий зубами от бессильной ярости Дмитрий послушно шагнул в указанную сторону.

— Куда вы меня притащили, сволочи?

Остатки трепета перед могучими преподавателями словно испарились, когда впереди замаячила настоящая угроза, которую не сравнить с отчислением или даже имперским судилищем. Ноги, которыми всё ещё управляла магия Снегова, подвели к кожаному креслу, сплошь покрытому каким-то бурыми пятнами. Но пугало не залитое кровью сиденье, в том что это кровь Дмитрий уже не сомневался, а опутывающие его провода и трубки, тянущиеся к непонятным машинам и мутным склянкам, в одной из них постепенно впадающий в панику студент успел заметить что-то похожее на сердце, а в другой двухголового человеческого зародыша. Но доконал психику студента возвышающийся над дьявольской машиной гигантский череп, испещрённый металлическими пластинами и вездесущими трубками. Не человеческий и не звериный, неужели драконий? Вот что за сокровище таилось в подвалах Академии! И сейчас он получит сполна то, ради чего пошёл на преступление…

Зачем? Зачем он пошёл на эту глупость? Пусть бы отчислили с последнего курса за неуплату, не пропал бы. Можно было податься в солдаты, да хоть в опричники, всё лучше чем сгинуть здесь. Но вот сестрёнка… Ей платить за учёбу тем более будет нечем, а девицам без наследства одна дорога, в младшие жёны какого-нибудь горского князя, ей же ещё даже двенадцати нет! Дмитрий в который раз сжал зубы.

А тело его уже полулежало в кресле, опутанное кожаными ремнями, которые бедолага тщетно пытался разорвать, под скрип винтов в виски упёрлись медные стержни, которые странно щипали кожу. Профессора окружали пленника, и лица их были равнодушны. Лесникова сохраняла всю туже надменную невозмутимость, и только Донников сильно побледнел.

— Не нервничайте, молодой человек, — пока алхимик Снегов на пару с ректором деловито ковырялись в непонятных устройствах, к изголовью подошла профессор элементалистики Горелова. — Вам дана возможность искупить вину перед Академией. Вы должны знать, что силы магов основаны на использовании гавваха, который является кристализованной энергией страдания. Именно эту энергию мы сейчас извлечём из вашего бренного тела. Со смертельным исходом, как это ни прискорбно для вас.

— Что за чертовщина с настройками?, — Архимаг начинал злиться, даже чертыхнулся ненароком.

Снегов оторвался от рычагов:

— Есть какие-то помехи. Лесникова, уведите Донникова, он сейчас генерирует столько гавваха, что приборы сбоят.

— Прости… — только и успел выдавить белый как бумага Донников, когда подруга утянула его за рукав.

Архимаг проводил их взглядом:

— Ну всё, теперь никто не мешает.

Дмитрий рванулся ещё один раз, вложив остатки сил, но проклятые ремни не поддавались.

— И многих вы так перемололи? Меня будут искать!

— Некому тебя искать, — вздохнула Горелова. — Последний из рода. Всей родни младшая сестрёнка, на которую уже положил глаз молодец из клана Бериевых. Мне тебя даже жалко. Умный парень, талантливый. Будь ты Богатырём, может быть что-нибудь и придумали, а ты бы потом всю жизнь нас благодарил. Но у тебя дар Владыки, а никому не нужен Владыка без сильного клана, денег и верных друзей.

— Всё равно! Пропажу студента заметят! — Дмитрий не собирался мириться с поражением.

— Не заметят, — улыбнулся Архимаг. — Снегов эксперт в нетрадиционных искусствах. После извлечения гавваха душа жертвы разрушается, однако тело остаётся невредимым. Профессор подселит в него дух голема, который умеет имитировать повседневную жизнь. Посторонние не заметят подвоха, что до близких друзей, они точно не станут болтать. А через месяц-другой голем истощит тело, и студент просто зачахнет, обычное дело, каждый год десяток-другой ненужных мрёт от магического истощения, но несмотря на это Академия процветает.

Дмитрий глубоко вдохнул. Выхода не было. Оставалось только обрушить всю ненависть к палачам в последний крик:

— Будьте вы все прокляты! Жертвую всем, что имею, ради отмщения! Да придёт по ваши души самый яростный даймон, порождение худшего из миров! И да не сможет никто его сразить, пока не свершится месть!

— Боюсь что призыв не сработает, молодой человек. Во-первых вы допустили как минимум три смысловых ошибки в построении заклинания, а во вторых, — Архимаг повернул медный рычаг из из трубки выпал кроваво-красный многогранный кристалл, — Жертвовать вам уже нечем.

* * *

Чистилицы располагались на своего рода огромном холме. Сам холм располагался в маленькой, разодранной на части многолетней войной, стране. Кто здесь только не побывал за военное время. И официальные миротворцы, и наёмные солдаты удачи, и обычные мародёры. Мало кто может отличить одних от других.

На въезде в то, что осталось от когда-то мирного городка, располагался крохотный блокпост, где кипела битва. Битва — громко сказано. Ночью пришли сарматы и вырезали наших. Остался только я. Потому что вечером ушёл в разведку, и вернулся только к дележу добычи… Или же я выжил просто потому что не могу умереть. Когда один раз выживаешь после того как твой сосед по поездке в метро вдруг решает взорваться — это чудо. Когда во второй раз выживаешь при прыжке с нераскрывшимся парашютом — это совпадение. Когда в третий раз остаёшься единственным живым после миномётного обстрела — это настораживает. Сколько таких случаев было, шесть или семь? Даже не могу вспомнить на ходу. За такие фокусы меня и прозвали Бессмертным старые товарищи, все они давно в могиле. Новые уже считают, что это моя настоящая фамилия.

И вот очередное чудо. Один против отряда сарматов. Правда в отряде уже на одного меньше, сломал ему шею когда гадёныш решил помочиться на гору трупов. И остальные пока не знают, что я здесь.

Достаю из подсумка две гранаты, хороший способ наконец-то умереть. Или в очередной раз чудом спастись. Швыряю обе в окно не глядя. Глупо, очень глупо атаковать не зная сколько врагов против тебя. Но я могу позволить себе глупость, в конце-концов моими врагом всегда был целый мир.

Ответом на взрыв становятся крики и ругань. Слишком много криков не боли, но гнева, накрыло далеко не всех. Сейчас будет жарко. Почувствую себя живым.

— Эй, лос, кто здесь? Недобитый? Хватит прятаться, выйди как мужчина.

Ага, выйдем, знаю я ваши переговоры. А голос то знакомый, неужто сам Радан Радагонович пожаловал, один из множества племянников сарматского вождя. Давненько у нас с ними были непонятки. Значит пришли мстить за старые обиды, и месть почти удалась. Ключевое слово почти.

Стреляю из автомата на звук голоса, больше для приличия, и укрываюсь от ответки. Радан продолжает пытаться в переговоры.

— Зачем стреляешь, лос? Давай поговорим. Ты один? Мы тоже одни. Выходи на свет.

Ха-ха, я конечно Бессмертный, но не идиот.

А шум уже доносится с другой стороны. Что они делали в сарае? Искали зарытое добро?

Кидаю в сторону сарая последнюю гранату, а чтобы не успели отреагировать сразу же пускаю длинную очередь. Они тоже стреляют. Я умудряюсь попасть. Они тоже. Но я не могу умереть. Пули ранят и причиняют боль, но не могут убить.

И снова стреляю в окно, надеясь зацепить тех, кто воспользовался суматохой чтобы подобраться поближе. Вот теперь выстрелы находят цель, и даже не одну. Крики ярости сменяются паническими, ситуация наконец переломилась в мою пользу. Теперь только дожать.

Стрелять больше нечем, а обыскивать в темноте трупы некогда, и я бросаюсь в рукопашную. Сарматы перепуганы, ещё бы, они видят собственную смерть. После пары приятно хрустящих ударов даже приклад сломался, а я всё ещё жив.

— Перестань, лос! Всё по понятиям! Вас свои же сдали! Сдавайся, и я договорюсь чтобы тебя отпустили! Хочешь денег дам? Говори номер счёта, сразу придут!

Голос уже совсем не дерзкий. Потеряв численное превосходство, Радан растерял и всю смелость. Нет. Деньги тебе не помогут, в голове уже бушует жажда крови, а перед глазами расстилается красный туман. Часть разума ещё холодно оценивает происходящее, словно сторонний наблюдатель, но тело действует на древних инстинктах.

Последний из сарматов пытается сопротивляться, но как-то вяло, неуверенно, словно зелёный новобранец. Я легко вырываю автомат из его рук разрывая ремень, Радан болезненно стонет, должно быть я вывернул ему плечо, но ничего, это меньшая из твоих проблем. Автомат летит в сторону, он мне не нужен, я просто хватаю противника за ноги и резким рывком укладываю на лопатки, и теперь, когда он беспомощен и до смерти напуган, обрушиваю на непривычно ухоженное лицо град ударов тяжёлых кулаков. Те, с кем я сходился в дружеском спарринге, не зря сравнивали их с наковальнями. Череп хрустит под ударами, и голова врага будто размягчается.