Заклинатель боли

— Леха, блин! — воскликнул он, сверкая глазами. — Ты где пропадал, засранец? Я тебе и названивал, и домой ломился, пока твоя почтенная матушка меня на хер послать не изволила. Потом вообще на крайние меры пошел.

— Это еще какие? — спросил я с улыбкой: все-таки приятно сознавать, что хоть кто-то рад меня видеть.

— Обратился к твоей драгоценной соседке, — Максим понизил голос и взглядом указал на Еву, сидящую за третьей партой и погруженную в чтение учебника по химии. — Спросил, когда она последний раз тебя видела.

— А она наверняка и вспомнить не смогла, — усмехнулся я.

— Ну да, типа того. И посмотрела еще так, будто у меня на башке куча говна расцвела.

Да уж, метафоры мой друг всегда подбирал яркие, хоть и малоаппетитные. Но сейчас меня куда больше беспокоило другое.

— А это что у тебя за украшение? — спросил я, имея в виду внушительных размеров черный синяк под глазом друга.

Макс тут же насупился. Пару секунд молчал, затем все же ответил:

— Конь автограф поставил. Мститель, блин, сраный.

— За что? — я сжал кулаки, чувствуя злость. По лицу Максима было видно, что бил Конь со всей силы.

— Ну, честно говоря, я сам виноват. Все из-за той проверочной по геометрии. Девчонки для Коня записку с решением приготовили, попросили передать. Ну, я и передал, правда, под конец урока. Сначала сам сидел, срисовывал. Тебя же не было, — друг глянул на меня с легким укором. — И, кстати говоря, ты так и не ответил почему.

— Так уж получилось, извини. Потом расскажу. Ну так что там с Конем?

— А что с Конем? Сидел, от злости так пыхтел, будто пар из ушей вот-вот пустит. Ну а потом выловил меня и с прыжка коленом зарядил.

Сморщившись, Максим осторожно потрогал синяк пальцем. Затем перевел взгляд за мое плечо, мгновенно поменялся в лице, и тут же кто-то толкнул меня в спину. Да так сильно, что я полетел вперед и врезался в первую парту, за которой сидели милашки-отличницы Оля и Света. Парта едва не перевернулась, лежавшие на ней учебники, тетради и ручки с карандашами посыпались на пол, а девчонки испуганно взвизгнули.

— Петров, блин! — рявкнула Оля, испепеляя меня взглядом. — Стоять уже разучился что ли?

Ага, разучился. Благодаря одному недоумку под два метра ростом, который считает, что раз есть сила, значит, можно творить что вздумается. В том числе и бить в спину.

— Извините, — процедил я девчонкам, выпрямился и обернулся.

Так и есть: в классе нарисовался Конь. Здоровенный, мускулистый, с тяжелой челюстью и холодными глазами, он теснил Макса в угол. Левый кулак сжимался и разжимался, намекая, что скоро будет удар. На лице друга были написаны страх и непонимание, и от этого внутри меня разгорелась знакомая ярость.

— Эй, — я шагнул вперед, схватил Коня за руку и попытался развернуть к себе лицом. — Конь.

Тот все же обернулся и уставился на меня с искренним удивлением. А на самом донышке глаз плескалась злоба. Впрочем, оно и понятно: одиннадцатиклассник Сергей Конев, многократный чемпион всяких-разных соревнований по кикбоксингу и сын крупного бизнесмена с криминальным прошлым, очень не любил, когда его называли Конем.

— Хиляк? — пробасил он, мгновенно потеряв к Максу интерес. — Ты сейчас что-то сказал?

— Да, — ответил я, снизу вверх глядя на Коня. Попутно использовал немного силы, чтобы убедиться: да, бить надо именно в колено. На последних соревнованиях здоровяк повредил мениск. Собственно, из-за этого он некоторое время и не ходил в школу. Сейчас ему вроде как полегчало, но я видел, что проблема никуда не делась. Что же, вот и прекрасно. — Взгляни на Макса. Ты уже отомстил ему. Зачем опять?..

— Зачем? — Конь прищурился и шагнул вперед. Я не отступил, и это озадачило урода. Возможно, именно поэтому он решил ответить, а не просто толкнуть меня или ударить. — За косяк на проверочной эта рыжая мочалка уже ответила, тут без базара. Но у него новый косяк появился.

— И какой же? — я сосредоточился, направляя каплю силы в колено Коня. Тот переступил с ноги на ногу и напряженно дернул губами. Почувствовал. — Что Макс тебе опять сделал?

— Он к Еве клеился, — прорычал Конь, чуть поджимая травмированную ногу. Та болела все сильнее и потихоньку распухала. Здоровяк чувствовал это и начинал нервничать. — Подрулил к ней вчера после уроков.

— Макс спрашивал у нее про меня. Мы с Евой соседи.

— Да похер вообще, — Конь повысил голос. На низком лбу заблестел пот. — К Еве никто подходить не должен. Все знают, что она — моя сучка.

Ева, прекрасно слышавшая урода, потемнела лицом и сжала кулаки.

— Твоя сучка? — переспросил я и чудом сдержался, чтобы не пустить в колено ублюдка еще больше силы.

— Ага, — тот ухмыльнулся, несмотря на боль. — На выпускном наша золотая девочка исполнит все мои желания.

Ева не выдержала. Борясь со слезами, но явно проигрывая, она выскользнула из-за парты и метнулась к выходу.

— Вот и правильно, — ухмылка на лице Коня стала еще шире. Желание стереть эту мразь в порошок стало невыносимым. — Иди сюда, моя хорошая.

Как только Ева оказалась рядом, Конь протянул к ней свою лапищу. Но схватить девушку я ему не позволил.

Выдохнув, со всей силы двинул уроду ногой по колену. Вопреки опасениям удар пришелся куда надо, и здоровяк рухнул.

Весь класс замер, пораженно следя за происходящим. Даже Ева: она застыла, почти схватившись за ручку двери. Тишину нарушал только низкий вой главного отморозка школы. Впрочем, спустя секунд пять Конь заставил себя заткнуться и даже попытался встать. Правда, замер на полпути, оскалившись из-за новой волны боли.

— С колена в глаз говоришь? — спросил я у Максима.

— Чего? — никогда прежде друг не выглядел таким ошалевшим. Бледный, вытаращившийся, он явно не верил тому, что видел.

— Этот урод, — я кивнул на Коня, который так и не поднялся, представляя собой просто идеальную мишень, — зарядил тебе в глаз с колена?

— А-а… Да.

Что ж, иногда фраза «око за око» обретает буквальный смысл.