На самом дне

— Я согласна! — Губы Эшли на миг растянулись в злобной ухмылке, но затем она вновь вернула грустное выражение лица, посмотрев на мою руку. — Прости. — Она взяла её и посмотрела на глубокие следы от укусов, которые до сих пор кровоточили.

— Да ладно. — Я поднял руку и погладил Эшли по голове, но она схватила её и убрала в сторону.

— Прости. — Повторила она, словно не услышав мой ответ. — Я не хотела…я-я не… — По её глазам вновь потекли слезы и я не придумал лучшего решения, чем вновь обнять её.

— Ты хороший, Кайл! Прости, что обзывала тебя и укусила! — В этот раз она сама уткнулась мне в грудь. — Пожалуйста! Я сделаю что угодно, чтобы ты простил меня!

— Да не обижаюсь я на тебя. Понятное дело — ты тогда не думала, что творила и говорила, в этом нет ничего такого.

— Но я ведь…

— Да, всё, успокойся. То что ты разозлилась — это совершенно нормально. Но свой гнев ты всегда должна уметь сдерживать и применять тогда, когда надо. Поэтому давай-ка поймаем этого придурка и ты всё на нем выместишь, хорошо?

— Угу. — Эшли вновь отодвинулась от меня, вытерла слезы и улыбнулась.

— Тогда ждём ночи и выдвигаемся.

— Но сперва надо твою руку вылечить…А у нас ничего нет… — Эшли вспомнила, что ни бинтов, ни зелий в сумках у нас не осталось.

— Да ничего, потерплю.

— Нет! Т-так нельзя! — Эшли взяла рукав своей туники и стала отрывать от него кусок ткани, который она намотала на рану. — …Ты мне никогда больно не делал, а я тебя…

Эшли, похоже, и сама поняла, почему свою злость нельзя бесконтрольно выпускать наружу. Надеюсь, в следующий раз она будет контролировать себя лучше.

Дождавшись ночи, мы вышли из гостиницы и отправились в лес.

— Эшли…может, ты опять на меня обидишься, но ловить твоего отца я пойду в одиночку.

Как я и думал, Эшли тут же поникла, но она не стала сопротивляться моему решению.

— У меня высокая скрытность, так что поймать я его смогу, а ты…прости за грубость, будешь только мешаться.

— Я понимаю. — Сказала Эшли, опустив уши.

Мы отошли достаточно далеко и найдя подходящее место, я оставил Эшли одну и отправился обратно в деревню.

"Как этот уебок вообще мог так обращаться с таким милым созданием?" — С какой стороны ни посмотри, но понять мотивы её отца было невозможно. Единственной причиной, почему он продал свою жену и дочь, была тупость и идиотизм. — "Такое чмо просто не должно жить, если не удастся его поймать, то хотя бы убью и принесу Эшли его голову."

Эшли сейчас переживала такой большой стресс, что на её месте даже я бы не выдержал. В таком возрасте узнать, что её собственный отец продал её вместе с мамой, которая потом ещё и умерла. Серьёзно, будь я на её месте, то тоже бы не сдержался и накинулся бы на этого уебка.

Сейчас Эшли, по факту, абсолютно одна. Сомневаюсь, что после пережитого она вообще кому-то сможет верить, включая меня. Сейчас ею движет месть, а что потом? Когда она убьёт отца, то поймёт, что осталась совершенно одна в этом мире.

Мою голову не покидает мысль о том, чтобы взять Эшли с собой на совсем. Так она по крайней мере будет не одна, но…

"Похоже, мне придётся отказаться от своей мести."

Если я не залягу на дно, то работорговцы рано или поздно найдут меня. И если я переживу что угодно, то Эшли могут убить, чего я допустить не могу.

Другой вопрос, если мы вместе будем жить в какой-нибудь глуши далеко от поселений. Тогда нас ни один человек не найдёт и Эшли сможет жить в уюте и спокойствии…Конечно, если она согласится пойти со мной.

Сейчас самое главное — донести этого ублюдка живым, чтобы Эшли могла с полна насладиться местью.

Пусть состояние моего тела и плохое, но его должно хватить, чтобы прокрасться и вытащить волколюда-работорговца из деревни.

Добравшись до здания рынка, я нашёл окно в тёмную комнату и забрался в неё. Это был туалет, который, естественно, оказался не заперт.

Приоткрыв дверь, я посмотрел по сторонам и украдкой пошёл в сторону лестницы. Моей целью был склад, в котором нужно набрать все необходимые вещи для поимки отца Эшли.

Склад скорее всего находится в подземной части рынка вместе с темницей и, спустившись в подвал я действительно увидел дверь, которую охраняли два стражника.

"Хе-хе." — Для подобных случаев я взял с собой два арбалета.

Нацелив оба арбалета на головы работорговцев, я выстрелил и с ухмылкой подошёл к складу.

Отворив дверь, я увидел целую кучу ящиков разных размеров, в которых лежали зелья, веревки, кандалы и снаряжение работорговцев.

Я затащил трупы стражников внутрь и стал обыскивать ящики.

Зелья лечения я сразу выпил, а большой моток веревки запихнул в сумку — он мне ещё понадобится.

Переодевшись в работорговца и дождавшись, пока ранения перейдут в среднюю стадию, я порвал одну тунику на тряпки и продолжил обыскивать склад, на предмет полезных вещей.

И мне попалась одна очень забавная штука — свиток с магической печатью. В принципе, его эффект и так понятен — любой, на кого наложили печать, должен безоговорочно подчиняться своему хозяину.

Ухмыльнувшись, я взял несколько свитков и вышел из склада. Никто из работорговцев рядом не проходил, поэтому в коридоре всё было тихо — никто не заметил моих действий.

Собрав всё необходимое, я отправился на поиски отца Эшли, найти которого не должно быть сложно, ведь обычно работорговцы, особенно с высоким рангом, любят жить в роскоши.

Отправившись наверх, я тут же убедился в своих догадках — для торговца рынка были выделены шикарные апартаменты, которые занимали целый этаж. И всё было бы хорошо, если бы этот ублюдок не набрал себе целый гарем из рабынь, которые ходили повсюду и чем-то занимались.

Проблема в том, что на них стоит печать, из-за которой они либо нападут на меня, либо привлекут внимание хозяина, ведь они, скорее всего, не могут ему навредить из-за печати.

Поэтому нужно либо пройти мимо них, либо вырубить, чего я совершенно не умел — это в фильмах достаточно ударить по шее или затылку, но если мыслить объективно, то от такого либо ничего не произойдёт, либо рабыня просто умрёт.

Прокрасться мимо было ещё сложнее, ведь рабынь было действительно много и они не спали, ухаживая за апартаментами круглые сутки.

"Ну давай уже вали отсюда!" — Во время продвижения я спрятался в туалете и как на зло, одна из рабынь встала прямо перед дверью, чтобы помыть полы.

Пришлось ждать довольно долго, прежде чем она отойдёт достаточно далеко, чтобы я смог уйти.

На поиски спальни я без шуток потратил целый час. Это время можно было значительно сократить, просто убивая всех рабынь на пути, но естественно, делать я этого не стал и не стану никогда.

Прокравшись в спальню, я увидел до ужаса омерзительную картину — на огромной кровати лежал отец Эшли, окружённый пятью рабынями, которые дрожали от ужаса и понимания того, что сбежать они не смогут. Сам работорговец был еще более ебанутым чем Джон — он увлечённо поедал кошкодевочку, явно наслаждаясь этим процессом.

Пока он это делал, остальные рабыни всячески старались обслужить его, полируя своими языками каждый миллиметр его тела.

Сама девочка была ещё жива, что выглядело ещё более отвратительно, чем если бы он ел её труп.

Не знаю, как Эшли отреагировала бы на эту картину, но я рад, что не взял её с собой. Потому что мне самому уже тяжело сдерживаться.

"Пиздец, неужели все работорговцы такие отбитые?"

Я подкрался как можно ближе и моим глазам невольно открылись все подробности того, что делал работорговец. Этот ублюдок медленно и с наслаждением отгрызал конечности девочки, явно намереваясь держать её в живых как можно дольше. Сама девочка смотрела в потолок, не имея возможности открыть рот из-за приказа её хозяина.

"Черт, придётся немного избить этих рабынь."

Как только я появлюсь в их поле зрения, они, скорее всего, тут же на меня нападут. Убивать я их не стану, но чтобы обезвредить их придётся очень постараться.

Защелкнув замок на двери, я подкрался как можно ближе и бросился в атаку.

— Какого хрена?! — Зверолюд был очень удивлён, увидев как невесть откуда взявшийся парень хватает девочку, которую он ел и швыряет на пол.

Другие рабыни тут же накинулись на меня, но они были слишком слабыми, чтобы причинить вред, поэтому я просто ударил им в животы и переключился на отца Эшли, который уже намеревался бежать.

— СТРАЖА! — Закричал он, на что я ему ответил кулаком прямо в челюсть.

Выбив зубы крикливому зверолюду, я свалил его с кровати и достал наручники, которыми быстро сковал его руки.

Однако, зверолюд был далеко не самым слабым и, извернувшись, он пнул меня в пах и отскочил.

— Ты! — Встав, он посмотрел в моё лицо и наконец вспомнил мою личность. — Какого хрена ты делаешь?

— Не твоего собачьего ума дело. — Я ухмыльнулся и наступил на руку тянущейся ко мне рабыни.

— Ах ты… — Видимо, моё оскорбление его очень сильно задело и скрежетнув зубами, он кинулся ко мне.

Сражаться без рук было не самой лучшей затеей — как только в меня полетела его нога, я тут же схватил её и увёл в сторону, от чего работорговец шмякнулся прямо об пол.

Я достал кинжал и сделал надрез на его сухожилиях, лишив его возможности встать.

— УБИТЬ ЕГО! — Закричал зверолюд, осознав, что его полностью обездвижили.

Пока я разбирался с отцом Эшли, другие рабыни пришли в себя и снова приготовились нападать. Даже та девочка с отгрызенной рукой встала, пошатываясь от анемии. В их глазах читался страх — они понимали, что я сильнее их, но печать вынудила их выложиться на полную.

Кто-то взял ножницы, кто-то табурет, кто-то швабру…Рабыни брали всё, что могло хоть немного помочь им, но всё это было бесполезно изначально.

— Простите. — Сказал я рабыням, когда перехватил летящую в меня швабру и со всей силы ударил в живот грудастой девушке.

— Кха! — Удар был такой силы, что она тут же упала, задыхаясь и стоная от боли.

Точно так же я поступил и с остальными рабынями, фактически раскидав их в разные стороны.

Тяжелее всего было с девочкой, чей удар был на столько слабым, что он больше был похож на обычное касание.

Меньше всего мне хотелось бить её, но сделать это придётся. Я швырнул ее к остальным рабыням и обернулся.

— А с тобой нам предстоит разговор. — Я подошёл к волколюду, который смотрел на меня с ненавистью.

Теперь пора применить то, что я взял на складе.

Веревками я связал ему руки и ноги, лишив возможности даже немного ими шевелить, тряпками заткнул рот, а свиток…ну, думаю не нужно объяснять, что я с ним сделал.

Положив ладонь на лоб дрожащего волколюда я мысленно активировал свиток, который засветился фиолетовым светом, а затем рассыпался в прах.

Убрав ладонь со лба, я отчётливо увидел магическую печать, которая быстро стала невидимой.

— Приказываю: молчать, не издавать ни звука, не шевелиться, не пытаться умереть или покалечить себя. — Я перечислил набор необходимых приказов и взвалил отца Эшли на плечи.

Ещё раз оглянув спальню, в которой валялись избитые рабыни я хмыкнул и перелез через окно.

Здание было построено так, что на каждом этаже были небольшие выступы, которые я и использовал, чтобы выбраться незаметно.