Рысюхин, ты что, пил?

Батя покрутил головой и помял шею, как будто на ней хомут висел и натирал. После чего продолжил:

— Когда площадку расчистим, то пригласим инспектора из земельного кадастра, из списка руин и заброшенных участков своё гнездо родовое выведем, от конфискации через два года грозящей спасём. Но там надо будет построить хоть что-то, похожее на родовой дом. Нормальное поместье, не хуже того, что было — это опять тысяч тридцать, за оставшийся срок накопить не реально с нынешними доходами. Я уже подумывал наш Смолевический дом разобрать, перевести и на новом месте собрать, всё удовольствие, включая восполнение того, что при разборке или по дороге сломают либо потеряют, встанет тысяч в пять, но тогда участок в городе обустраивать надо будет с нуля. Да и жить удобнее всё же в городе, для дел полезнее. Так что это «План Г» — на случай, когда всё совсем плохо.

За папиными рассуждениями доехали до гостиницы при зверинце. Взяли номер, здесь, в отличие от Академии, общих комнат не было, да и ладно — всё равно нам в них останавливаться было невместно. А вот самый простой номер, который в Буйничах стоил три пятьдесят на троих здесь был двухкоечным, но стоил ровно пятёрку! Ладно бы сильно отличался в лучшую сторону, так ведь нет: комнатка такая же, только вместо третьей кровати стоит кресло (одно) и возле него низенький столик. И краны в санузле не латунные вентили, крашенные масляной краской в синий или красный цвет, а с цветными фаянсовыми вставками.

Пока батя ходил пристраивать Воронка в конюшни с особым уходом — взяли сразу червонец, как смеялся папа, конский номер в гостинице вдвое дороже человеческого, одно слово — звероводы, я разложил вещи в номере, и мы пошли ужинать в гостиничный ресторан. Не забыли прихватить с собой семейную продукцию, разумеется — на пробу. Причём пива папаня расщедрился передать по ящику светлого и тёмного, их кухонные рабочие под моим присмотром сами из каретного сарая перенесли. Такими темпами у него скоро для себя запаса не останется! Шучу, конечно. После ужина, поскольку было ещё светло, за день проехали порядка сорока пяти километров по неплохим дорогам, была мысль пойти погулять, но усталость взяла своё: дошли до статуи Бобра перед входом в зверинец, бросили в его хатку по монетке «на удачу» и вернулись в номер — спать. Вот тоже удивительно — работал конь, мы просто сидели на мягких диванах, а усталость накопилась такая, будто бы мы сами коляску тащили, как минимум последний день.