Танкистка

Глава 6

2 июля 1941 года, штаб Гудериана.

— Ваше превосходительство, новые сведения о русской механизированной группе.

— Что там, их поймали?

— К сожалению нет, хоть мы и получили сведенья о их примерном месторасположении, но сами новости плохие.

— Что ещё случилось?

— Они полностью уничтожили наш моторизованный батальон, причем сдавшихся им в плен наших солдат, они сначала связали, а потом стали давить их нашими же танками, которые они захватили.

— Как русские вообще смогли захватить наши танки?

— Со слов лейтенанта Шперлинга, который на момент всего этого находился в стороне от места трагедии, а потому видел всё от начала и до конца, примерно в полдень, его моторизованный батальон нагнал на малоезженой дороге санитарную колонну русских. Видимо те, оказавшись в окружении, пробирались к своим и были вынуждены ненадолго выехать на эту дорогу, где и попались нашим панцергренадёрам. Разумеется, что русскую санитарную колонну раздавили танками, а затем, встретив через пару часов озеро, решили отмыть в нём свои боевые машины. Сейчас очень жарко, и от танков стало тянуть тухлятиной, после того, как они испачкались в русской крови. Танки загнали в озеро, а сами стали купаться в стороне, где была чистая, не испачканная в крови вода. Вот тут и появились русские, сначала три Микки Мауса и четыре их пушечных бронеавтомобиля, они просто не подпустили наших танкистов к своим танкам, а затем подошли два Призрака и три их новых средних танка, а кроме того и пехота, с большим количеством ручных пулемётов. Русские просто перестреляли большую часть батальона, спастись удалось буквально единицам, которые спрятались в озере и отсиделись там, пока русские не ушли. Всех сдавшихся, русские связали, а затем раздавили их нашими же танками, после чего просто сожгли всё, что они не смогли взять с собой. Причём лейтенант Шперлинг ясно видел, что в основном там командовала молодая и красивая девушка в танковом комбинезоне, причем она ездит на Призраке. (Микки Маус и Призрак, жаргонные прозвища наших танков БТ и КВ у немецких солдат. За свой вид с поднятыми люками, БТ получил прозвище «Микки Маус», так как действительно на него смахивает, причем люки имеют форму ушей. А КВ, за свою непробиваемость и почти полную неуязвимость на начальной стадии войны, получил прозвище «Призрак».)

— Это переходит уже все границы, когда вы наконец уничтожите эту группу русских танков?! Или мне стоит ждать, что они нападут и на мой штаб? Даю вам три дня, слышите меня, ровно три и ни часом больше, что бы вы уничтожили этот механизированный отряд и доставили ко мне его командиров!

— Будет исполнено господин командующий!

3 июля 1941 года, Окрестности деревни Синявки.

После показательной расправы над немецкими танкистами, которые раздавили наш медсанбат, мы снова нырнули в леса. То, что немцы будут нас искать, я нисколько не сомневался, а потому решил ещё и сделать им засаду. Не знаю, свяжут нас с уничтожением штабной колонны или нет, но то, что после казни немецких танкистов нас постараются найти и уничтожить, было ясно. Самое простое, постараться нас нагнать по нашим собственным следам и пустят на это скорее всего батальон. Роту слишком мало, тем более мы уже показали, что воевать умеем, полк, слишком жирно, да и пока неизвестно точно, где мы находимся. Вот и получается, что оптимальнее всего пустить в погоню за нами танковый или моторизованный батальон, тут и сила и достаточная компактность и манёвренность. Вот мы и двигались по лесным дорогам не пытаясь замаскировать свои следы, пока не нашлось отличное место для засады. Здесь посреди леса была большая поляна, нет, не поляна, я даже не знал, как это назвать, но километра на полтора посреди леса была свободная от деревьев область. Это поле заросло обычной травой, даже странно, что его не засеяли, хотя с другой стороны и населённых пунктов поблизости тоже не было. Интересно, почему тут даже хутор не поставили, место вроде хорошее, но в конце концов это заморочки местных, а для меня главное, что преследователи окажутся у нас прямо на виду и спрятаться им будет некуда. На опушке, уже среди деревьев мы отрыли капониры для танков, КВ и Т-34 загнали в них и замаскировали, над землёй были только стволы танковых орудий, а на башни накидали связанные между собой ветки деревьев. Со стороны это выглядело, как здоровый куст. Пехота также отрыла окопчики и для себя и даже с десяток Дзотов для наших станкачей. Их мы тоже нашли на сборном пункте и прихватили с собой. Максим в обороне страшная вещь, просто при манёвренном бое он не слишком удобен, а вот в засаде или обороне, как говорится — то, что доктор прописал. Вот так мы и замаскировали свои позиции, а БТ и БА-10, вместе с трофейными бронетранспортёрами и частью пехоты, двинулись в объезд этого поля к выезду на него. Я не хотел, чтобы какой глазастый Ганс увидел, что мы возвращались назад по своим следам. Зачастую тщательно продуманные операции губили сущие мелочи, вот я и решил их избежать. Время у нас было, до самого ночи так ни кто и не появился. Горобец уже думал, что мы зря устроили здесь засаду, но мои доводы, что ничего не делается мгновенно, его убедили. Действительно, на месте трагедии медсанбата мы были около двух, к четырём часа дня нагнали немцев, потом бой и сбор трофеев и сюда мы вышли где-то к семи вечера, пока подготовились, уже считай и ночь наступила. А теперь как это должно выглядеть со стороны противника. То, что их батальон уничтожен, они могут даже не знать, пока его найдут, пока информация пройдёт наверх, в штаб, пока поступит приказ сверху, пока найдут тех, кого пошлют по нашим следам, ночью двигаться ни кто тоже не будет. И даже не потому, что ночью предпочитают спать, а потому, что ночью ещё попробуй найди наши следы, вот и выходит, что раньше следующего полдня, гостей ждать не следует. Пока суть, да дело, мы отдыхали, поскольку весь обоз был у нас, то к засадному полку отправили бойцов с трофейными термосами. Эти термосы мы добыли у немцев, хорошая вещь кстати, когда нет возможности готовить на месте. Наполнили их с нашей полевой кухни и отправили с ними бойцов в обход поля. Вся разница, что засадный полк ел на час позже нас, но это не смертельно, главное, что не надо было давится сухпаем. А термосы были отличными, еда была горячей, не успевала остыть, так что все были довольны.

Я уже стал сомневаться, что из нашей засады что выгорит, время уже подходило к семи вечера следующего дня, когда наконец появился противник. Сначала это была четвёрка байкеров с бронетранспортёром поддержки, причем не стандартным пехотным, а укороченным и даже с небольшой пушкой. (Sd.Kfz 250/9 был вооружен 20 миллиметровой автоматической пушкой.) Они медленно ехали по лесной дороге. При этом было ясно видно, что немцы изучают следы на дороге, так что можно было сказать, что это точно по нашу душу. Поскольку ни каких следов съезда с дороги не было, то они спокойно выехали на поле и двинулись по нашим следам дальше. Когда передовой дозор пересёк поле, то показалась и основная колонна, в которой было три десятка танков, причем все немецкие, два десятка троек, новых, так как на них стояли уже 50 миллиметровые орудия, и десяток четвёрок, которые выполняли роль тяжёлых танков. Дозор проехал дальше, следуя нашим следам, а я что дурной, сразу за полем съезжать с дороги и тем самым говорить, что я тут понимашь ли засаду сделал. Нет, я не кадровый дуболом, которых к сожалению было много на начало войны в нашей армии, мы проехали после этого где-то с километр, прежде чем съехали с дороги и уже возвращались назад к опушке прямо через лес. Он здесь не густой, так что проехать вполне можно, вот мы и проехали, так что противник об этом узнает, когда уже будет поздно. На месте съезда была засада, взвод бойцов с Максимом и трофейным противотанковым ружьем. (Незадолго перед началом войны немцы начали производство однозарядных противотанковых ружей PzB 38, а спустя год и PzB 39, калибра 7,9 миллиметра.) Для уничтожения разведчиков, этих сил было более чем достаточно. К тому моменту, как немецкий дозор доехал до места засады, основная часть батальона как раз была на середине поля. Начало боя вышло одновременным. Очередью из Максима разом смахнули экипажи трёх мотоциклов передового дозора, а четвёртый расстреляли из ручника, а в бронетранспортёр довольно удачно закинули гранату РГД-33 без оборонительной рубашки. Стрелка и второго номера убило на месте, офицера, который сидел рядом с водителем, ранило, а самого водителя оглушило, бронетранспортёр встал, а в него уже запрыгивали бойцы, они быстро добили водителя с офицером. Пара мотоциклов всё же получила повреждения от огня пулемёта, один даже загорелся, но два других и сам бронетранспортёр не пострадали, так что у нас был прибыток, а на поле тем временем происходил свой бой.

Я не стал дожидаться, когда перехватят передовой дозор немцев, как только голова колонны из двух троек и одной четвёрки доехали до середины поля, то открыл огонь. Подпускать противника ближе было опасно, у нас не так много танков, а сойдясь на короткую дистанцию, немцы станут опасны, и мы потеряем своё преимущество в бронезащищённости. Из-за начавшегося боя я не слышал, как началась стрельба в нашем тылу, когда засадный взвод уничтожал немецкий передовой дозор. Ромка Томский навел наше орудие прямо под башню четвёрки и по моей команде выстрелил. Я чётко видел отсверк попадания нашего снаряда в лобовую броню, а спустя буквально секунду — две, башня четвёрки в огненном взрыве взлетела вверх, когда от пробившего её броню снаряда, детонировал её собственный боекомплект. Рядом раздались выстрелы остальных танков и тут же обе тройки загорелись, а мы перенесли огнь на следующие немецкие танки. Надо отдать немцам должное, они не запаниковали, а стали споро разъезжаться из походной колонны в линию, и сразу открыли по нам ответный огонь. Всего пара минут, и на нас уже надвигается стальная лавина, а следом за танками едут бронетранспортёры и бегут пехотинцы. Именно в этот момент открыл огонь мой запасной полк, ещё семь орудий, пусть и меньшего калибра, чем на КВ и Т-34, но они били в корму вражеских танков. Пока немцы поняли, что их обстреливают не только с фронта, но и с тыла, уже больше половины их танков горела. Это при попадании в лоб танк не всегда взрывается или загорается, а вот при попадании в корму, в двигательный отсек, да ещё на бензиновом двигателе, пожар почти неизбежен за редким исключением. Немецкая пехота попыталась ударить по засадному полку, но наткнулась на сильный пулемётный огонь и залегла. Наши пулемёты не давали им подняться, а тем временем все немецкие танки и бронетранспортёры уже горели. На наше счастье и свою беду, немцы целиком втянулись на поле, когда начался бой, и теперь им было просто негде укрыться. Кругом только горящая техника и ни каких других укрытий, так что тут даже под неё не спрячешься, зажаришься заживо, вот и пытались немецкие пехотинцы уползти, а наши бойцы их азартно отстреливали. Ох, как они потешили свою душу, видя беспомощность врага, которого казалось невозможно победить. Потом вперёд двинулись наши бронетранспортёры с бойцами и методично достреливали немцев. Ещё с час мы добивали немецких пехотинцев, рисковать понапрасну своими бойцами мы с Горобцом не хотели, а потому и не торопили их. Трофеев правда почти не было, из техники только пяток чудом уцелевших грузовиков, но и мы не ставили перед собой задачи прибарахлиться за счет противника. Это потом нас приятно порадовала засадная группа, когда они пригнали два трофейных мотоцикла и бронетранспортёр. А так в основном мы только собрали патроны и с десяток ручников с убитых пехотинцев. Вот теперь можно и начать прятать свои следы, а то загоняют нас в противном случае, как Мамантов. Это сейчас мы выбрали место боя, а потому и потерь у нас считай и нет, всего с десяток бойцов погибло и два с половиной десятка ранено, и это при том, что мы сами полностью уничтожили моторизованный батальон противника и сожгли три десятка танков и четыре десятка бронетранспортёров. Такой результат не зазорно и полку иметь, а тут всего лишь неполный батальон. У нас считай танковая рота, да усиленная пехотная рота и всё, немцев же было раза в три больше, а вот уничтожили их и всё потому, что не понеслись мы вперёд, в атаку под девизом отвага и слабоумие, а как нормальные люди устроили противнику засаду. Теперь главное для нас, это не на противника в силах тяжких напороться, а на дуболома отечественного со званием, который на противника будет бросаться как бык с придавленными бубенцами на красную тряпку. Такому только дай волю, так он всё угробит, вот и получается, что он для нас большая угроза, чем противник. И не подчиниться такому дураку тоже нельзя, армейская субординация, мать её за ногу. Пока нас бог миловал, надеюсь и дальше пронесёт, вот если комиссар попадётся, то тут всё же чуть легче, пускай он пока и имеет много власти, но отбиться надеюсь смогу. Пришлось нам маленько поплутать запутывая наши следы, но похоже мы ушли. Первыми шли танки и бронетранспортёры, затем грузовики, которые своими колёсами несколько затирали следы гусениц, ну и срубленные деревца, которые волочились за грузовиками. Опять же, пока немцы найдут побитых преследователей тоже пройдёт время, а мы всё дальше уйдём, правда до следующего боестолкновения.