Студент в СССР 3

Ехать в этот раз в аэропорт пришлось на такси, ладно хоть его мне заказали заранее. Все сотрудники были плотно заняты, Маргарита куда-то исчезла, даже не дозвониться. Да и мне впечатлений за эти дни хватило. Толпы иностранцев, часть из которых являлись все-таки настоящими историками и выжали меня в поисках информации досуха. Хорошо, что в самые ответственные моменты появлялся Овсянников и Липневский, которые брали научно-организаторскую часть переговоров на себя.

Тут же ошивались важные дяди из Академии Наук. Хотя мне показалось, что это в большей части были функционеры. Но пару раз ко мне прорывались странные мужички. Вот никогда бы не сказал, что это профессора. Один был больше похож на вышибалу из самого развратного в городе клуба, второй на слесаря из соседнего ЖЭКа. Может, он и закладывал, но советом по моему будущему образованию накидал кучу. Сразу видно профессионала!

В этот раз в столице меня встречали скромные «Жигули» и обычный водитель из хозяйственной части, ничего не знавший и неохотно отвечавший на вопросы. Скорее всего с ним провели «инструктаж», мужик просто побаивался последствий. Кто я, чего я? А его дело маленькое — что сказали, то и привез. Так и ехали молча. Оставалось лишь посматривать по сторонам и думу думать. Какого рожна в такой ответственный момент меня дёргают в Центр. Что-то изменилось?

Но вез меня шофер в этот раз какими-то хитрыми задворками, буркнув, что так мол быстрее. И я смог сполна насладиться видами Москвы непарадной. Ёшкин матрешкин! Любой мегаполис включает в себя подобные мрачноватые задворки, заброшенные строения, развалины и пустыри непонятного назначения. Они часть жизни любого города, тем более огромного. Но все-таки как хочется, чтобы в градоустройстве было побольше чистоты и уюта.

Закопченные фабричные корпуса, заляпанные непролазной грязью заводские проезды. Разбитые второстепенные дороги, валяющийся повсеместно мусор. Все это изнанка столицы нашей советской державы. Я с сомнением размышлял — Если уж тут порядок навести не могут, то стоит ли задумываться о более счастливом будущем? Настроение благодаря серому небу и невзрачным кварталам упало ниже плинтуса. И потому на КПП явился достаточно хмурым.

— Велено препроводить к полковнику Зайцеву.

Прапорщик с КПП был строг и на вопросы не отвечал. Вообще, военных в Центре стало как-то подозрительно больше, а гражданских поубавилось. Этого еще не хватало! Раньше хоть можно было увидеть красивые женские ножки на каблучках, а сейчас лишь унылые солдатские физиономии. Как же скучно мы живем! Глазеть по сторонам быстро расхотелось. Да и на меня часть военных посматривала с подозрением. Это моя излишняя моложавость и черный загар. Ну и одет я, как чистый американец.

Ярослав находился в своем новом кабинете, отделанном в духе кондовых восьмидесятых. Мебель также стандартная, тяжелая, полированная и темная. Разве что итальянская кофемашина ярко выделялась на фоне уныния всего остального. Я упал в кресло и заявил без приветствия:

— Скучненько у тебя тут.

Зайцев в ответ кисло ухмыльнулся:

— Наследство от бывшего руководителя. У меня, знаешь, нет барских замашек из будущего, чтобы первым делом кабинет под себя украшать и новый лимузин под задницу покупать.

— Респект и уважуха, братан!

Ярослав с интересом разглядывал меня.

— Сергей, вот ты чем дальше, тем больше молодеешь. Секретом не поделишься?

— Я внимательно осмотрел свои руки и повернулся к шкафу, чтобы в стекле оценить отражение:

— Да вроде все на месте. Или ты что имеешь в виду?

— Любишь поёрничать, студент. Заканчивай. Ты отлично меня понял.

— Да не знаю, Слава, видимо, много провожу времени среди студентов…ну и студенток соответственно. А они дурочки часто смеются и заставляют меня совершать разные глупости. Например, целовать их в разные места и не только.

Зайцев покачал головой.

— Не наглей.

— А чего вызвали, вообще? Брежневу что не то сказал? Так, я его не приглашал. Он сам пришел.

Ярослав внимательно посмотрел на меня и встал с места, чтобы включить кофемашину.

— Да хрен бы с ними, старыми пердунами.

— А чего так сразу? Забавные пенсионеры.

— Они нужны для отвода глаз. Пусть и дальше корчат из себя великих мировых лидеров. Но на их имя можно получить немало кредита доверия.

— То есть Леонид Ильич играет роль гешефт-директора? Открыть гештальт, а работать в нем будут другие?

— Ну и словечки у тебя какие-то подозрительные. Ты хоть в обществе их не употребляешь? Насколько я тебя уже знаю, с тебя станется.

— Так чего тогда вызвали?

Зайцев сухо ответил:

— Сам не знаю. Вызывали не наши, а товарищи там.

Он показал пальцем вверх.

«Однако. Кому это моя персона понадобилась?»

— Хабаров, что ли? — назвал я фамилию настоящего директора Центра.

— Бери выше.

— И на кой ляд я им нужон?

Новость была не из приятных. Вызов к руководству обычно ничем хорошим не заканчивается.

— Пока не знаем. Твой рейс задержался. Поэтому все наши в Москву усвистали. Опять важное заседание посреди рабочего дня. Так что на сегодня ты свободен.

— Во как? Блин. Как будто мне заняться нечем?

Я был откровенно огорчен, хотел последним рейсом вернуться домой. Помочь ребятам на выставке, да смотаться оказией в Заостровье.

— Кофе будешь?

— Смотря, что к нему предложишь.

Я завороженно наблюдал, как на столе появился китайский кофейный сервиз и пара маленьких рюмок. На блюдце лежали тонко нарезанные дольки лимона, а рядом коробка конфет. Живут же черти! Мне такие наборы шоколадных сладостей не по карману. А Иришка та еще сладкоежка оказалась. На этой почве они и с мамой спелись. Будут в конце лета варить вместе варенье.

— В честь чего будем напиваться?

Ярослав махнул рукой:

— Да просто так. Заколебало все.

— Ясно.

— Ну ты видел, что почти весь персонал вывели в другое место. Построили огромные хламины, напихали туда прорву народу. Это же все вскоре превратится в очередной рассадник бюрократии.

— А здесь пока вояки будут тусоваться?

— Ага. И наши. Там же под Зеленоградом режим секретности соблюсти сложно. Проф и Евген негодуют, посылают все нах, вояки на них докладные каждый день притаскивают. Так и живем.

— Ну и начальства, небось, разного прибавилось, — смотрю на Ярослава с откровенной усмешкой. Блондин наливается краской.

— Да задолбали эти товарищи генералы. Я же для них молодой. Ничего, что в прошлой жизни четверть века угробил на службу?

— И здесь они тебе нервов угробят. Еще увидишь!

— Спасибо за дружескую поддержку!

— Так сами и виноваты. Это же от вас они зависят. Долбите правительство, чтобы в том городе будущего вам квартал закрытый выделили. Сам знаешь, что лучше прятаться на самом видном месте.

Полковник Зайцев завис на минуту, а затем ухмыльнулся до ушей:

— Соображаешь! Еще налить?

— Он еще спрашивает!

— Так Ильич тогда здорово пересрался. Из дачи неделями не вылезал. Это ты попал в относительно спокойный период, а тогда в ЦэКа бурлило, дай бог. Как в Смольном семнадцатого. Политбюро целиком получило информацию от первых попаданцев, кто-то из них проболтался, другие не поверили, Андропов немедля начал собственную игру. Пришлось вмешаться армии. Даже пострелять пришлось малость.

— Потому мы под колпаком ГРУ?

— Да поначалу так и было. Уже позже выделили отдельную структуру и объединили самых активных попаданцев в один пул. Ну, ты уже видел наших боевиков, а есть разведка, оперативники, аналитический штаб. А Центр как таковой немного для иного. Мы специально не стали создавать излишне громоздкую общую структуру, распихав людей и ресурсы по разным корзинам.

Я посмотрел на рюмку янтарным напитком и задумчиво произнес:

— Представляю, какой кипешь стоял в Кремле.

Зайцев скривился и залпом выпил. Рюмки были малюсенькими, и мы растягивали удовольствие разговора «без пиджака».

— Да не делали там ни фига целых полгода. Разведка и контрразведка уже напропалую шелестели по всем направлениям. Это ж сколько на них информации свалилось! Правительство бабло на наших инсайдах вовсю стригло, а компартийные деятели в это время пребывали в прострации. Это ведь по их вине развал страны в разных планах будущего происходил. Они сами ни хрена же не могут! Нет уже больше в мире коммунистической идеи. А эти старцы бесплодные ничего даже скопом сделать не могли. Импотенты политические! Короче, Ильич военных безмерно уважал, послушал. Андропова к херам убрали с глаз подальше, там разные делишки за ним водились, но сняли официально за развал работы по контрразведке. Саму разведку выделил в отдельное учреждение.

— Как у нас?

— Да, в некоторых областях ГРУ, УВР и КГБ нынче соревнуются. Всем на пользу пошло.

— И как порешали с верхами?

— После 26 съезда Ильич стал почетным Председателем, это мы у китайцев свиздили. Сначала поставили Кириленко, а потом решили провести как бы демократические выборы.

Мне стало интересно. Я со своей учебой и наукой все поиски забросил.

— Романов чья идея?

— Компромисс. Временный.

— Да ну?

— Тут же как, — Ярослав глянул на просвет бутылку, — придется вторую у Нюрки доставать, а мы пожрать заодно тогда сходим. Сюда больше не приносят по требованию, суки. Ну так вот, партия быстро разделилась на группировки и кланы. Нацмены пытались своего наверх продвинуть, хохлы собственных перцев. А у самих в республике несколько властных кланов и рыльце в бандеровском пушку. В итоге разосрались все к чертям, а русские чудом смогли в кои веки объединиться. И в Совмин своего человека продвинули и в секретари дружно выдвинули. Лигачева, слыхал про такого? Пока окраины чухались, Романов стал фаворитом. Ну а что — второй город империи. Гришин из старых пердунов, да и дерьма на него у органов было накоплено много. Стариков, короче, мы фактически всех уже спихнули. Вот с национальными окраинами хуже. Чистить там и чистить. Самых тупых и наглых посадили, даже кое-кого расстреляли, с умными удалось договориться.

— Лихо! За что же такие репрессии?

— А! — Зайцев махнул рукой. — За воровство в особо крупных. Там в Средней Азии и Закавказье каждого первого можно на этом вполне законно прижать. Ну пока вроде как страна висит пока на балансе. Сам понимаешь, в некоторых вещах лучше не передавливать. Пасту обратно в тюбик не запихаешь.

— Хрупкое равновесие?

— Типа того. Нам не особо дают играть в политику, стараемся действовать опосредованно.

Посещение столовой ознаменовалась скандалом. То ли я привлекаю к себе всяческие приключения, то ли день был такой. Некогда приличное кафе приобрело вид солдатской забегаловки. Простецкая раздача с шумными тетками и слишком часто звучавшим словом «Кончилось», излишне увеличенное количество солдафонов на метр квадратный создавали атмосферу заштатного учреждения. Всего полтора месяца здесь не был! Нет, устроить лучше всегда тяжелей, чем хуже.