Позор семьи

Глава 9

Я задумчиво отправился на вокзал, где узнал расписание поездов до славного городка Водохлебск, именно через буку «е», хотя почти все его шутливо называли именно через «ё». А для меня он примечателен тем, что на четверть принадлежит семье барона Мухоморова. Мой новой семье.

Ива вела себя тихо, что меня должно было бы насторожить, но нет, что-то я ступил. Ничего не подозревая пришел в гостиницу, привычно отключил соседку по мозгу от органов чувств, закрыл дверь и окно на кодовый замок, да и лёг спать.

Проснулся я от удара в челюсть. Надо сказать, что из всех вариантов пробуждения, это один из самых бодрящих, поэтому в сознание я пришел в рекордные сроки. Ещё пока летел. Так что собирал спиной высокие стулья вдоль барной стойки, уже вполне соображая. А летел я хорошо. Послал меня в полет рослый и мускулистый блондин в совершенно невероятной и жуткой для нормального мужчины одежде. А именно в кожаной безрукавке на голое тело, обтягивающих трикотажных штанах и в кожаной же фуражке.

Пока я возился в обломках, до меня донесся вопль какого-то хлипкого, разодетого как попугай парня, схватившегося за руку мордобойца:

— Лёшка! Зачем ты так?!

— Никто не может хватать моего друга за зад! — прорычал блондин.

Это я? Я схватил этого попугая за ж… за зад? Я??? Или это была Ива? Чёрт!

Я окинул взглядом обстановку и почувствовал, как вдоль позвоночника распространяется даже не холод, а мороз. А как ещё должен чувствовать себя нормальный парень, очнувшись в гей-клубе?

А других вариантов не было. Парочки совершенно невероятно наряженных в кожу или в кружева парнишек, некоторое количество девушек, часть из которых чувствовали себя как рыба в воде, а часть явно пребывали в шоке, оказавшись в таком месте. А еще огромная сияющая надпись над оркестром: «Голубой побег». И для совсем непонятливых рисунок этого самого побега, похожий на… на то, что иногда рисуют на заборах.

И ещё… Все здесь, в наступившей тишине, смотрят на меня и на этого самого Лёшку, который отправил меня в нокдаун.

А еще и попугай кричит в наступившей тишине:

— Лёшка! Он нам втроём предлагал уединиться наверху! Просто тебя долго не было и мы не удержались… А ты…

И этот бугай смотрит на меня уже как-то виновато и даже собирается протянуть свою лапу.

А через дальние двери заскакивают охранники, несколько матерых мужиков, одетых в странные одежды, закрывавшие кольчужной сеткой именно задницы. Ну да. Какой клуб, такая и защита для секьюрити. Чтобы можно было безопасно наклоняться. Нет, при втором взгляде одежда охранников превратилась в обычные стилизованные длинные кольчуги, но первое впечатление, оно самое запоминающееся. Ага… На всю оставшуюся жизнь.

Я чуть не взвыл и, не помышляя о драке, бросился к двери на улицу, надеясь, что там действительно мостовая, а не какой-нибудь закуток, где… любят друг друга. Но нет, там оказалась именно дверь на улицу.

Нет! Если так подумать, то этого Лёху я бы вырубил даже в этом теле, чисто на старых навыках спецназовца. Он бугай, но ничего особенного. Но с другой стороны, я сейчас даже ощущал какую-то благодарность к этому придурку, который своим молодецким ударом отправил в нокдаун Иву, и я смог проснуться и взять, наконец, управление моим телом.

Я выскочил на воздух и всмотрелся в яркие звёзды. Чёрт! Ночь. Я около гей-клуба. А был внутри, но вырвался. Ужас!

Внезапно у меня всплыла память Ивы, как она зовет служащих гостиницы, кричит, что забыла код от замка, и те взламывают дверь. Затем эта древесно-стружечная дура идет к гей-клубу, чтобы напитаться впечатлениями, которые я точно не одобрил бы.

Не одобрил? Да нормальному мужчине после такого останется только застрелиться! Я рыкнул и пожелал выкинуть эту древесную дуру из головы. Навсегда. И мне это удалось. Я буквально почувствовал, как от моего тела отделилась сущность, или матрица, или душа Ивы и она зависла рядом, соединенная со мной только тонкой и звенящей как струна нитью.

— А-а-а! — завизжала девчонка, которая только сейчас очнулась от нокдауна и ощутила как её убивают. Да! Именно убивают. Потому что я чётко понимал, что жить ей, после того как я выкину её из тела, останется всего несколько секунд.

Я не выдержал первым и втянул беспрерывно визжащую душу дриады в моё тело. Да! В моё!

А через пять минут я брел в гостиницу, а Ива хныкала в моих мозгах.

— Прости, что я не поняла, что для мужчины вроде тебя, это уже за гранью, после которой только застрелиться. Для меня-то это вообще ни о чём.

А я не отвечал. Нечего говорить. Ива не плохая. Она просто чужая. Чуждая. В одном теле нам не ужиться. Я сойду с ума, всё время контролируя её. А она просто не понимает человека. Она не человек. Она дух, чёрт побери! Я не могу её судить! Но и принимать её выходки тоже не могу!

До утра я не спал, а затем вышел, и отключив стоически терпевшую мои притеснения соседку от органов чувств, дошел до рынка, а точнее до той его части, где продавались домашние растения, и после получаса поисков купил то, что и хотел.

— Хочу напомнить, господин, — вился вокруг меня торговец, — что это контрабанда! Нельзя о ней говорить никому, иначе всем сделают плохо!

— Да понятно, что плохо, — угрюмо отвечал я. — Всем секир-башка, и всё такое. Не волнуйтесь.

— Нет! Не секир! А навоз-башка! Эти древесные дуры следят за каждым ростком! Вырастет до полуметра, и они почуют! Будьте осторожны, господин.

Я сунул в сумку горшок с маленьким деревцем, имевшим очень примечательные листочки. Зеленые, но с золотой каёмкой. Эдакая очень яркая икебана. Изуродованное деревце, которому не дали вырасти. Златолистный бук. Великое дерево дриад, которое запрещено выращивать просто так. Но что запрещено, то особенно притягательно, вот и выращивают где-то тайком. И возят контрабандой.

Уже в номере гостиницы я поставил горшок с икебаной на стол, так и не подключая молчаливую Иву к органам чувств, а затем одним мощным усилием выкинул взвизгнувшую соседку из своего тела. При этом я сжимал кривой ствол рукой и с удовлетворением почувствовал, как сознание дриады втянулось в деревце.

Я её не убил. Но я от неё избавился! Наконец! Никто не будет управлять моим телом пока я сплю. И никто не будет косячить, подставляя меня, как какого-то дурака.

Дополнительным плюсом оказалось то, что я теперь сам мог обращаться к памяти Андрейки, хотя это оказалось как-то неприятно. Ну да, взгляд на мир у прежнего хозяина тела оказался очень специфическим. Поверхностным, без всякого желания вникать в любые хоть сколько-то сложные вещи. Но тем не менее, мне достаточно было пожелать узнать что-то о людях, которых он знал, или о местах, в которых бывал, и это само всплывало у меня в голове.

Но пока мне рыться в чужой памяти не хотелось, так что я просто стал ждать.

Минут пятнадцать ничего не происходило, а затем вдруг от ствола деревца отделилась женская фигурка и тоненько пропищала:

— Идиот! Дебил! Кретин! Куда ты меня засунул?

А я улыбаясь смотрел на прикрытую разве что волосами очень красивую девушку ростом сантиметров так тридцать. А та, наконец заметив мой взгляд, взвизгнула и спряталась за стволом.

— Да ладно, что я там не видел? — усмехнулся я.

— Ты охренел? Твое тело на самом деле наше тело, а это тело — моё тело! Не смей смотреть, — выдала тираду Ива.

— Да твоё, твоё… — усмехнулся я. — Но я уже действительно посмотрел. Можешь выходить. повторюсь — что я там не видел?

— Ах что? — Ива просто исходила негодованием, но сейчас я просто слышал её ушами и наслаждался. Она отдельно, а я отдельно. Просто райская музыка! — Что ты не видел? Я вообще-то своя собственная!

— Да я не претендую на твое тело, — рассмеялся я. — Сиди или гуляй как хочешь. Вот тебе одёжка.

Я протянул микродевушке носовой платок, та его взяла и через минуту вышла из-за кривого ствола задрапированная под древнего римлянина.

А затем она доказала, что ни на минуту самообладание не теряла. Просто начала мне диктовать условия:

— Так! — дриада прижала первый палец, на малюсенькой ладошке. — Сейчас ты идешь в лавку с куклами. Там продают одежду нужного размера. Выбирать надо ту, которая полностью копирует нормальную одежду. Скажешь, что сестре в подарок покупаешь. Мне надо всё! И в трех экземплярах.

— Ого! — присвистнул я, представляя, сколько стоит одёжка для кукол очень богатеньких девочек. — Значит брючный костюм, два платья, и пять комплектов белья.

— Размер груди— четверка! — деловито заявила дриада.

— Не беспокойся, я рассмотрел, — хмыкнул я.

— Ах так! — взвилась та. — Как ты смеешь? И… э-э-э… мне ещё надо душ и туалет!

— Подвешу маленький мешочек или жестянку какую-нибудь для воды и поставлю коробку от обуви как сортир, — кивнул я.

— Мда… — осмотрела поверхность цветочного горшка девушка. — А ты нахал и жадный.

— Не жадный, — улыбнулся я. — Просто посвящать остаток жизни сооружению для тебя мебели и всего такого не желаю. А сортиры для кукол делать пока никому в голову не пришло. Так что или коробка, или бери пример с кошек!

От коробки для обуви в итоге пришлось отказаться, потому что её реально было некуда совать в цветочный горшок, но Ива клятвенно потребовала от меня, чтобы я не смотрел на её лужайку с икебаной, засунутую в большую коробку, когда она будет поднимать над ней красный флаг. Получается, что дриада выбрала вариант с кошкой, ну и ладно. Я как-то вникать не хочу в такие подробности.

Уже почти в обед я сел на поезд и отправился в Водохлебск, рассчитывая прибыть в особняк моей семьи уже к вечеру. Здесь ехать-то всего пару сотен километров. Но я всё равно взял отдельное купе, желая явиться в родной город по высшему разряду. Там же наверняка все всё знают, а пустить немного пыли в глаза может оказаться полезно.

Дорога только немного оказалась осложнена нелёгкой беседой. Ива решила каяться:

— Прости меня, что я тебя задела с этим гей-клубом, — стояла на краю своего горшка, молитвенно сложив ладони, девушка. Сейчас она нарядилась в короткое платье и выглядела на все сто.

Я кивал, не зная что отвечать. С одной стороны и простить надо бы, а с другой, она меня действительно достала. Настолько, что все её остальные похождения забылись, а ведь те были куда опаснее.

— Я буду твоей верной спутницей! — клялась дриада. — Никогда не предам! Но одну просьбу ты можешь выполнить?

— Какую? — в благодушном настроении, смотря то на лесистые пейзажи за окном, то на красивую девушку тридцатисантиметрового роста, спросил я.

— Ты только не отказывай сразу! Просто иногда пускай меня в свое тело. А? Тебе же не сложно! А ты можешь впускать меня. Я же дух. А мне как жить в таком размере? С кем? С кроликами? Но это же не смешно!

— Ладно, — махнул рукой я. — Если обещаешь себя хорошо вести, то почему бы не разрешить? Ты мне не чужая всё-таки. Неделю одно тело делили.

— А я обещаю, что больше никаких этих клубов! — горячо поклялась дриада. — Ничего, что тебя может задеть!

— А потом я сделаю тебе нормальное тело, и вопрос будет решен, — кивнул я.

Ива настороженно посмотрела на меня и тоже кивнула. И мне почему-то показалось, что ей важнее в моем теле оказываться, чем полноценное свое получить. И почему? Я не мог этого понять. А зря. Что-то же в этом крылось. Но чтобы понять образ мыслей совсем нечеловеческого существа, надо мыслить совсем не по-человечески. А я тогда так совсем не умел.