Знахарь. Черная полоса

Глава 8

В первый раз я перебрался на ту сторону ненадолго, действительно ночью и в компании с медузёнком. Он почему-то не захотел меня покидать, но именно, потому что со мной был этот слонёнок посещение кластера с той стороны черноты прошло до скучного просто. Я беззаботно гулял по полю, небольшому лесу и просёлочной дороге, пересекавшей их и потерявшейся где-то далеко в находящимся за лесом поле. При этом мне никто не встретился. Вот прямо вообще никто. Даже кротов и мышей я не обнаружил, а про птиц, белок и прочей живности и говорить нечего. Впрочем, долго и далеко я не ходил и перед рассветом убрался обратно в черноту, а затем в свой кластер.

К слову, говоря та самая едва заметная линия, которую я обнаружил в первый мой день изучения черноты с развитием моего дара выросла до полноценной не сильно широкой дороги. От четырёх до в некоторых местах шести метров по ширине в этой тропе точно было. Встречались и небольшие площадки, на которых я обычно отдыхал и узкие до трёх метров участки тропы как правило небольшой протяжённости, но и на них мне было легче чем в самой черноте.

Разумеется, я изучал не только этот участок черноты, но и ходил в другие места. В основном за быстрым кластером и там я тоже нашёл такую же тропу, уходящую куда-то далеко в сторону, но это могло означать всё что угодно. Уходить далеко по этой тропе у меня времени не было, и я отложил эту информацию на потом. Вполне возможно, что в той стороне тоже был кластер с живыми людьми и обычной человеческой жизнью, но насколько это далеко находится мне сейчас интересно не было.

На данном этапе я изучал структуру самой черноты, а она была крайне интересной. Во-первых, чернота не была однородной. Нет. Не совсем так. Внешне всё что покрывала чернота со временем становилось чернотой. Я притащил в чёрный кластер несколько десятков предметов и все они в разное время стали антрацитово-чёрными и хрупкими как куски угля. Внешне форма сохранялась, но крепчайший дубовый стул, который я поставил всего в двух метрах от границы света и тьмы через три с половиной недели превратился в угольное сооружение, намертво скреплённое с чёрной поверхностью, а ручку этого кресла я отломал, не сильно напрягаясь и срез был таким же угольно чёрным.

Стул был не единственным предметом что я поместил в черноту. Затаскивал я туда и бытовую технику, и предметы обихода, и топливо в разнообразных канистрах и ёмкостях, и продукты, и даже убитого мной перерождённого. Хорошо, что эти эксперименты я стал проводить почти сразу, потому что менялись различные объекты по-разному. Перерождённый превратился в кусок угля приблизительно за две недели, а та одежда что на нём была недели за четыре. Металл держался дольше всего, и я так и не дождался его изменения до критического состояния, а изменение пластика зависело от его толщины и, наверное, состава.

Чуть позже я нашёл в черноте и людей. В смысле то, что от них осталось. Лежали они в разных местах и достаточно далеко от тропы и понять шли они просто через черноту или сбились с тропы понять было невозможно — следов в черноте не оставалось. Вернее, сначала след был и какое-то время его было видно, но уже через сутки пройдя по тому же месту след исчезал как будто его никогда в этом месте не было.

Пока я не понимал главного — как я ориентируюсь в почти абсолютной черноте. Днём свет в чёрном кластере присутствовал, но он пробивался сквозь чёрную взвесь неравномерно. Где-то дневной свет освещал большие участки, а где-то не пробивался до поверхности вообще. К примеру, обе тропы были освещены, но иногда встречались участки в которых было непроглядно черно и в них мне было неуютно, а медузёнок не замечал их как будто таких мест не существовало. Мой приятель вообще рассекал по черноте, абсолютно не напрягаясь и по-прежнему не прикасаясь к поверхности. Мне показалось что обитание в черном кластере его обычная жизнь и мамка медузёнка свила своё логово только для появления на свет своего потомства, а потом она увела бы своих детей куда-то ещё.

Отчего происходило именно так я пока не понимал, но направление своего движения по черноте я держал по своим воспоминаниям. Мне надо было только представить себе место куда я хочу попасть, и я двигался туда максимально короткой дорогой как по компасу. Причём это касалось и виденных мной мест в черноте. То есть я из любого места мог найти тропу или группу погибших в черноте людей. В том месте лежали четверо и, судя по всему, лежали они уже очень давно — их оружие практически вросло в землю. Я по крайней мере оторвать охотничью двустволку не смог, но и сломать её у меня тоже не получилось.

В процессе тренировок и своей уже обыденной жизни я изучал и карты что мне достались в наследство от командиров групп рейдеров. Я не сильно понимал этого названия, но такое слово попалось в путеводителе по миру Стикса.

Карты различались. На них были обозначены разные куски Улья с различными кластерами и какими-то непонятными мне обозначениями. К тому же по картам было невозможно определить размеры кластеров, но были обозначены их границы и именно разглядывая эти карты я понял, что на первом этапе мне надо двигаться недалеко от границ обозначенных кластеров. Дело в том, что на каждом кластере были обозначения времени перезагрузки, но от какого именно времени мне отталкиваться было совершенно непонятно, а попасть в перезагрузку мне не хотелось. В путеводителе воздействие перезагрузки на организм иммунного человека было расписано подробно и стать ничего не соображающим идиотом мне совершенно не хотелось.

Как бы то ни было, но с насиженного места мне необходимо было уходить — у меня заканчивались спораны, а горох закончился уже более месяца назад. Пора было учиться выживать в наружном мире, но для начала мне необходимо было просто походить по ближайшим к черноте кластерам, чем я и, собственно говоря, и занялся. Медузёнок не всегда сопровождал меня. Во второй раз он ещё болтался недалеко от меня, не теряя меня из вида, но потом просто пропал даже с моего внутреннего радара.

Второе и последующие посещения примыкающих к черноте кластеров проходили по-разному. Когда-то я не встречал даже мелких животных и птиц, когда-то нарывался на низших изменённых. Я убивал их обычно издали из оружия с глушителем и препарировал их наросты на загривке, но ничего кроме чёрных и мерзких на вид нитей в этих затылках не находил. Сначала весь этот процесс был мне крайне неприятен, но потом я попросту привык.

Первый более-менее развитый изменённый встретился мне только в четвёртое моё посещение. В этот раз я ушёл из дома вообще без своего приятеля. Он двумя днями ранее куда-то свинтил и пока не появлялся, а я его ждать не стал. Я уже несколько осмелел и двигался по кластерам на той стороне не так сторожко и белым днём. Тем более что мой внутренний радар всегда выручал меня, но в этот раз хотя я и увидел быстро приближающуюся ко мне тварь, то сразу на неё не среагировал. Видимо это был бегун — уж больно быстро он перемещался, но бежал изменённый не ко мне, а куда-то мимо меня и только оказавшись в его прямой видимости я привлёк к себе внимание твари.

Бегун вдруг не тормозя изменил направление своего бега и припустил ещё быстрее хотя казалось, что дальше просто некуда. Я открыл огонь метров со ста пятидесяти и только совсем недалеко от себя попал изменённому по ногам. Именно так. Не в грудь, не в голову куда целился, а в колено и голень. Изменённый рухнул на землю и всё равно достаточно шустро отталкиваясь руками пополз ко мне, но стрелять я не стал.

Я видел весь организм бегуна как на экране тепловизора и сердце твари в первую очередь. Сделал я то же самое что уже неоднократно делал на тренировках с низшими изменёнными — оттолкнул пульсирующий комок от себя. И бегун умер. Несколько раз дёрнувшись он замер, а кровь заполнила то пространство, в котором до этого находилось сердце. Или? Нет это сосуды лопнули. Теперь я это увидел достаточно явственно. Интересно! Дар опять развился? Но я же настой гороха не принимал. Странно. Может это происходит со временем или от постоянных тренировок? Надо будет понаблюдать.

Этот изменённый принёс мне один споран, а потратил на него я двадцать шесть крайне редких в моём мире патронов. Не сильно интересный расклад, но деваться было некуда и я пошёл в ту сторону откуда тварь появилась. В принципе не прогадал.

Пройдя неширокую полосу смешанного леса я воткнулся прямо в задворки небольшой деревни и принялся её изучать в маленький, но очень хороший бинокль и своим радаром, который с каждым прожитым мной днём работал всё лучше и лучше. Кстати бинокль я пронёс через черноту под мышкой и он проехал на мне без проблем.

В бинокль я ничего не увидел — деревня была безжизненна, а вот радаром я живых обнаружил, но это были изменённые и… Нет. Похоже не только изменённые. Во втором от того края деревни доме я увидел отметку двух живых людей, а вот изменённые болтались именно вокруг этого дома. Их было семь штук и, судя по всему, не все из них были низшими. Я углядел одного несомненного лидера, но отметка его отличалась и от низших неиммунных, и от только что убитого мной бегуна.

Стая топталась около дома, не отходя от него далеко, но видимо забраться в него не могла и впустую нарезала по ближайшей округе хаотичные круги. Крался по деревне я долго. Помимо отметок изменённых и людей я почти автоматически отмечал и небольших животных. В домах и сараях периодически проскакивали кошки и, наверное, мыши или крысы, а в земле постоянно присутствовали какие-то землеройки.

Подобраться незамеченным мне удалось метров на двести. Двигался я по дворам переходя из двора во двор по огородам. Наконец я добрался до той точки, которую для себя наметил и увидел всю стаю. Лидером оказалась приблизительно двухметровая тварь в которой человеческого не осталось ни капли. Накачанные перевитые жгутами мышц ноги были безволосы, а кожа на них груба. Это было видно даже издали.

Лысый череп с явно изменёнными челюстями и торчащими из деформированной пасти клыками. Зубами этот назвать было нельзя. Глаза маленькие, уши, изломанные как у борца, шея раза в три толще человеческой. Плечи широкие, руки в предплечьях толщиной с бедро обычного человека. Кисти рук мощные и заканчиваются толстыми пальцами с огромными ороговевшими когтями. На ступнях ног такие же когти, а сми ступни размера пятидесятого. Всё это я уже рассматривал, подойдя чуть ближе.

Рядом с этим существом болтался такой же бегун, но чуть больше изменённый, чем первый. Описания его в путеводителе не было, и я подумал, что это какая-то переходная форма бегуна. Кроме них в стае присутствовали пять низших изменённых называемых пустышами. Вот они, несомненно, раньше были людьми.

Собственно говоря, тянуть кота за первичные половые признаки не было никакого смысла и я, переведя автомат на двух патронную очередь прицелился в лидера. Он стоял ко мне очень удобно — спиной и я прекрасно видел его затылок и небольшой бугорок чуть ниже него. Это было то самое место при попадании, в которое из изменённого как будто вынимали все кости. Я проверял это на низших изменённых и было именно так, но именно изменённые сразу не умирают. Двигаться не могут, звуков не издают, но смерть к ним приходит не сразу. Так произошло и сейчас.