13-й отдел НКВД

Глава 18

— Ну, что? Отчитался товарищу майору? Доложился подробно?

Лиза будто ждала меня, притаившись за дверью хранилища. Сидела в засаде. Не успел переступить порог, она тут же нарисовалась прямо перед глазами. Выскочила, как черт из табакерки.

— Теперь тебе отчитаться? — После разговора с Тихоновым с одной стороны, стало чуть легче, с другой — ясности все равно не прибавилось. Легче, потому что встреча с Лаврентием Павловичем откладывалась. Майор сказал, что потянет время. Даст возможность для поиска книги. Это все, чем он может помочь. Где конкретно искать спрятанную дедом вещь, не знает.

Да, про то, что Иваныч ее забрал, он вполне был уверен. И в детский дом на самом деле приходил. С дедом говорил о будущем, пытался понять, что за человек этот пацан, который ухитрился в столь сомнительное дело ввязаться. Сразу в лоб правду — матку рубить не стал. Тем более, Иваныч произвел хорошее впечатление. На тот момент Тихонов решил, может оно и к лучшему. Пусть книжонка полежит там, куда попала. Она тогда сильно не требовалась. Главной целью было — взять ученика Мацкевича. Ну, а деда Никита Пахомович и правда счёл подходящим для будущей работы. Поэтому планировал приглядывать за ним и двигать вперёд.

В общем, беседа с майором у нас сложилась хорошо, а вот ситуация пока выглядела не очень. Лизонькиных скандалов совсем не хотелось, настроение неподходящее.

Я обошел девчонку, потому как стояла она, перегораживая дорогу, а потом двинулся к дивану, где, уезжая в детский дом, оставил "Демонологию". Хотелось ещё раз посмотреть данный опус. Хоть убей, не нравилось мне отсутствие информации о бабке — демоне. Все, как бы, указывало на то, что она — тот самый Бегемот, однако, покоя себе найти не мог. Вспоминался момент, когда я задал старушке прямой вопрос, кто она. Если Белиал — Белиал и есть, то почему свое настоящее имя Наталья Никаноровна не озвучивает. Она мне тогда ответила, мол Натальей Никаноровной зови. Так, мол, для меня же лучше, безопаснее. Странная формулировка для демона, который, по сути, кроме любви к еде похвастаться особо ничем не может. Ну, ещё, пожалуй, может выглядеть, как кот. И то, ничего особенного. Четыре лапы, хвост и наглая морда.

Поэтому, было ощущение, бабуля весьма конкретно недоговаривает, скрывая свое имя. Слишком очевидно меня снова подталкивают к определенному ответу.

Однако, там, где я однозначно оставил путеводитель по демонам, было пусто. На соседнем диване — то же самое. Стол, один, второй, третий — ничего.

— Где книга?! — Обернулся к девчонке. Лиза стояла у ближайшего стеллажа, опираясь на него плечом и скрестив руки на груди. Вид у нее был высокомерный, даже, наверное, злой.

— Какая книга? — блондиночка подняла сначала одну бровь, потом, видимо, решила, мало, и до кучи подняла вторую. Оттого со стороны казалось, она просто-напросто кривляется. Издевается в свойственной ей манере.

— Слушай, хватит, а? Перед тем, как мы ушли из хранилища, я положил вот на этот диван то пособие по демонам, которое ты мне дала. Где оно?

— М-м-м-м-м… Ну, раз положил, ищи лучше.

Лиза оторвалась от стеллажа, который подпирала, и направилась к соседним полкам, помахивая на ходу тряпкой, мною сначала не замеченной.

— Стой. — В два шага догнал ее, а потом ухватил за плечо, разворачивая к себе.

— Руки убрал. — Блондиночка зашипела, как растревоженная кобра. Того и гляди, начнет ядом плевать или укусит.

— Больно нужна! Отдай книгу, да иди на все четыре стороны.

— Тебе надо, ищи. — Лиза с силой упёрлась ладонью мне в грудь, а потом оттолкнула в сторону.

— Слушай, что тебе не так? Что за неутомимое желание вести себя, будто ты конченая стерва? Я не лезу в твою жизнь, к примеру. Не трогаю, не мешаю. Чего ты прицепилась? С первого дня. Прям ненавидишь меня.

— Ой… не воображай о себе много. Спустись на землю. Ты никому в этой жизни не интересен и не нужен.

Не знаю, что на меня нашло в следующее мгновение. Реально не знаю. Но я шагнул к девчонке, одной рукой обнял за талию и резко потянул к себе, вторую положил на затылок, зарываясь пальцами в волосы, а потом поцеловал. Это не было приступом нежности, любви или желания. По крайней мере, именно в тот момент. Хотелось лишь, чтоб она замолчала. Странный способ заткнуть рот оппоненту, не спорю, но тут уж как вышло.

Что интересно, Лизонька не принялась лупить меня тряпкой по голове, хотя могла бы. Не оттолкнула, не возмутилась. В первую секунду ее тело напряглось, а во вторую — стало мягким и податливым, принимая контур моего, к которому она прижалась с неожиданным энтузиазмом.

Это было очень странное чувство. Я знаю, девчонка далеко не так проста, характер у нее, не дай бог никому. Пусть Лизонька не догадывается о бабуле, считая ее обычным человеком. Ну… ладно. Не совсем обычным, однако, все же человеком. Суть блондиночки, один черт, такова, что потенциально ее можно считать врагом. Не моим. Мне то что. Я надеюсь скоро вернуться к себе домой, в свое родное время. А вот для Иваныча это совсем не подходящая кандидатура. Но при всех перечисленных минусах, как тянуло к Лизоньке, так и тянет. Причем, судя по реакции организма, нас с Иванычем на пару.

— Еще чего?!

Сначала раздался знакомый скрипучий голос, а потом что-то очень больно прилетело мне в голову.

— Совсем чокнулись?! Или дурь играет?!

Лизонька тут же отскочила в сторону и провела рукой по губам, словно их вытирая. Стало как-то неприятно от этого жеста.

Бабуля, использовавшая при своем появлении в качестве снаряда одну из книг, прихваченных с полки, прошла ровно между нами, проведя тем самым невидимую черту. Опять по голове? Странно, честное слово, что она у Иваныча и правда не пострадала при таком количестве желающих лупить по ней чем ни попадя.

Девчонка, отрезвленная явившейся Натальей Никаноровной, даже не глянула на меня после всего случившегося. Подняла выпавшую из руки тряпку и молча скрылась среди стеллажей.

— Я тебе сказала не трогать Лизку? Сказала?

Наталья Никаноровна моментально подскочила совсем близко. Старушка была ростом мне едва ли по плечо, но сейчас она просто кипела от злости и, наверное, поэтому, ухитрилась дотянуться до моего уха, ухватив за него двумя пальцами. Очень больно, кстати.

— Я сейчас дам вам в рожу. Уж извините. Внешне вы, конечно, пожилая женщина, но я знаю правду, что это не так. А вот для Лизы ситуация будет странная. Отпустите.

Бабуля насмешливо крякнула, но ухо мое перестала крутить.

— Не лезь к девке. Не про твою честь. Понял? Потом сам спасибо скажешь. Значительно позже. Если узнаешь, конечно.

Наталья Никаноровна направилась к дивану, а затем рухнула на него, откинулась назад и вытянула ноги, блаженно жмурясь.

— Нет… В следующий раз нужно молодое тело. Это, конечно, совсем поношенное. Его все время нужно поддерживать в нормальном состоянии. Ну, так что там, Иван? Иди сюда. Присядь. — Она поманила меня рукой. — Посещал сегодня детский дом. Смотрю, книгу ищешь?

— Может, просто интересно было. Всё-таки дед родной. Решил, так сказать, изучить корни. — Я подошёл ближе, но садиться не стал. Оперся задом об один из столов, чтоб бабуля оставалась в поле зрения.

— Ну, да … Ну, да… Я прям сразу именно об этом и подумала. Ты ж в своей жизни его персоной вообще не интересовался, а тут, погляди. Проснулось стремление к крепким семейным узам. Врать завязывай! Где ты учился брехать, я преподавать могу. Втирает он мне тут. Что с книгой хочешь делать? Чую товарищ майор уже рассказал, вещица эта особенная. Только по желанию владельца переходит от одного к другому.

Я молча смотрел на старушку. Зачем говорить, если она итак все знает. Оооо… черт… А, это — вариант.

— Куда Иваныч дел книгу?

Бабуля подняла на меня взгляд и он выражал полное недоумение.

— А мне почём знать? Я не Иваныч.

— Вы постоянно говорите, что произойдет. Типа, предсказываете. Или, что происходило. Значит, эта информация тоже вполне могла быть вам известна.

— Могла бы. Но нет. Так что ищи сам. Я ни сном, ни духом, куда ее твой дед спрятал. Очень, кстати, хотела бы знать. Не прочь забрать обратно.

— А Вам то она зачем? Тоже хотите мирового господства. — Я хохотнул над своей шуткой. Мне показалось это смешным. Бабуле, судя по ее лицу, точно нет.

— Ой, Ваня… Ты вроде на дурака не сильно похож. Второй раз тебе говорю, нам ад на земле не нужен. Иначе само существование мне подобных будет под вопросом. Это вы, людишки, возомнили много о себе. Думаете, нам делать больше нечего, только бы ваш мир захватить. Нет. Он должен оставаться таким, какой есть. Чтоб мы могли приходить, соблазнять, склонять к греху. Если всего этого нас лишить, то это как жёсткий голод. Долго так не протянем. Эх… не пойму. Почему бездействуют белые… тревожно. Должны уже дать что-то в противовес. Прошлое столетие, например. От нас — Наполеон. От них — Кутузов. Партия, конечно, была средненькая. Быстро разыграли. Пытались потом на декабристах реванш взять, раскачать типа гражданской. Да не вышло. Дворяне, чтоб их. Все надо благородно и по чести. Даже Сашку — царя не могли нормально спихнуть. Дождались Николая. Кстати, ты знаешь, что Сашка грех отцеубийство совершил? — Бабуля посмотрела на мое выразительное лицо, которое однозначно говорило, из всего выше сказанного, если и были знакомые слова, то это — Наполеон, Кутузов, декабристы. Войну помню, восстание на Сенатской тоже. При чем тут Сашка, или Александр Первый, подозреваю, речь о нем, вообще не допер. Его грехи тем более представляю очень туманно. Она специально это делает? Даёт возможность прочувствовать свою никчемность.

— Ясно… Кому я говорю… Отец Павел Петрович… Убили-то Павлушу с ведома и согласия сына. Все потому, что бабка, Екатерина Великая, усердно внуку в голову вкладывала, мол царем ему быть в обход папаши. Но не об этом речь. Так представь, этот Ирод, Сашка то бишь, с годами проникся чувством вины. Да ещё по молодости обещал своим дружкам конституцию в Российской империи. Представляешь? Чего только не ляпнешь от глупости да с бокалом шампанского в руке. А дружки обещание запомнили. Начали давить. И знаешь, что натворил Саша? Подвёл, гад. Ставки на него делали, а он взял, раскаялся, поехал в Таганрог, инсценировал свою смерть и святым старцем в глуши ещё лет сорок прожил. Ну, не гадина тебе? А раскаяние, Иван, хуже всего. Оно человека от нас полностью закрывает. Вообще теряем влияние. Всякое. Любое. Так и с Иванычем вышло. Дед твой сильно вину свою осознал. Прямо до глубины души. И что? Все! Не подобраться к Иванычу. Понимаешь? Поэтому пришлось Звезду Давида доставать, подходящую кандидатуру искать, которая сможет на некоторое время взять ситуацию под контроль и все исправить.

— Да что исправить то?! Вы — зло ведь получается. По идее, что для вас благо, для людей — гиблое дело. А меня о помощи просите.

— Ну, во первых, не забывай про Иваныча. Хочешь ведь, чтоб он жив — здоров обратно вернулся. А во-вторых, кто сказал, что для нас это будет хорошо? Просто… молчат белые. А должны уже отвечать. Неправильно. Нарушение баланса.

— Погодите. Может тут, как и сто лет назад будет. От вас Гитлер, от них… не знаю… Жуков вон.

— Не буробь, Вань. Ну, не боробь, прошу. Георгий Константинович талантливый военный, умный мужик, он то при чем? Нееееет. Дело в другом. Вера должна быть. А ее нет. Некуда нашим соперникам сунуться. Некуда…