Лидер «Свободы» - 1

Глава 1

…

Внимание! Глобальное оповещение от Системы

Необходимо сделать выбор — оставить знания о будущем или обменять их на очки сущности. Срок выбора 24 часа. Если выбор не сделан, Система автоматически зачитывает выбор в пользу сохранения знаний о будущем.

1. Одна неделя воспоминаний о будущем, равна 1-му очку сущности. Вам доступно 439 очков сущности. Нельзя использовать только часть оков сущности. Весь неиспользованный остаток сгорит по истечению 24 часов.

2. Сущностью можно менять существующие параметры тела, в пределах генетических возможностей расы или вида.

3. За очки сущности можно приобрести или усилить способности и артефакты, увиденные вами в настоящем времени. Доступна покупка особых прав (разовая). Сформулируйте запрос к Системе.

Выпускной класс, все парни и девчонки готовятся к ЕГЭ. Мне что, снова восемнадцать? Сижу за партой, конспекты по алгебре делаю. А перед глазами проносятся воспоминания из дней минувшего будущего. Такс… ЕГЭ сдам плохо, не смогу поступить в универ и уже осенью повестка в армию отправит меня в Сибирь. Пандемия, военные конфликты на ближнем востоке, а потом в 2028-м ещё и жутко агрессивные эльфы из соседнего мира повоевать прилетели. Семьёй и хоть каким-то имуществом я к двадцати шести годам так и не обзавёлся.

Снова восемнадцать. Вот те на! Тело лёгкое, сжимаю пальцы в кулак, а он хрустит с непривычки. Ни мышц, ни брюшка, ни шрамов и боли от старой травмы в колене. Я снова молод, здоров, но мозгами всё тот же, двадцатишестилетний наёмник ООН, занимающийся психометрией. Удивительный контраст!

По привычке прикоснулся к карандашу на парте и считал с него последние воспоминания. Перед глазами замелькали картинки, при виде которых я не смог сдержать улыбки. От ностальгии аж сердце защемило! Школьный кабинет, урок самоподготовки для выпускного класса, скрип грифеля о лист тетрадки. От соседа пахнет сигаретами, а сзади кому-то смс-ка пришла. Я страдаю дурью, пытаясь угадать — чем накормят сегодня в школьной столовой. Видение закончилось, а я продолжаю сидеть с закрытыми глазами. Тёплые, прямо скажем, душевные воспоминания! МОИ воспоминания! Карандаш мой, да и способность тоже моя. Такое не подделать.

Открываю глаза, возвращаясь в реальность. Такс… сижу со всем классом… к ЕГЭ готовлюсь. Время самоподготовки, учитель дрыхнет. У меня перед глазами мелькает всякое. Судя по тому, что народ вокруг ошарашенно оглядывается, нас всех в прошлое закинуло.

— Юху! — Серёга Никитин, тощее рыжее чудо нашего класса, вскочил с места и радостно вскинул руки. — Я стал порноактёром. Йес! Йес! Йес!

Учитель, зевая, продрал глаза и повернулся к классу.

— О планах на будущее потом писать будете, — тут Пал Андреич догадывается оглядеться. А вокруг у всех глаза размером с блюдце. — Так это что, не сон был…

— Тройня, — Оля Галкина шокировано пялится в пустоту. — Лучше я на менеджера учиться пойду.

— Гриша… Григорий? — Маша Самойлова, староста класса уставилась на меня. — Ну, да, точно Гриша Абсалом. Ты чего на ежегодных встречах класса не появлялся? Я тебя с выпускного не видела…

Оборачиваюсь и вижу кареглазое чудо с фигурой в форме песочных часов. Грудь второго размера, губы сочные, попка ещё не познала грубости мужских рук… ух, как же хочется её потискать! Прислушиваюсь к себе и понимаю, что это реакция тела, а не мозга. Хм, лицо знакомое… Точно, Маша Самойлова, наша староста! Ох, ё… а ведь есть из-за чего тот случай вспоминать.

— Контракты в Африке, — отвечаю, но в детали не вдаюсь.

Самойлова… как понять этих женщин? То цепляются, то нос воротят. С пятого класса Маша всем и всегда напоминала, кто тут единственный еврей на потоке классов. Ух, стерва! Однако… мой выпускной выдался сладким, как раз благодаря это кареглазой бестии. Темнота моей комнаты, она мило прикрывает грудь руками, а я ещё не умел и не знаю, как обращаться с женщиной. Мда… хороша Маша, да не наша… но в тот вечер всё было иначе.

Затылок кольнуло от нехорошего предчувствия. Вскакиваю с места. Тело реагирует быстрее мозга. На одних рефлексах перехватываю чей-то кулак и выворачиваю, беря руку в болевой захват. Пинок в опорную ногу нападавшего, потеря им равновесия и сразу мордой в пол… в смысле в парту.

— А ты что ещё за чёрт? — спрашиваю и оглядываюсь. Противник один, класс никак на стычку не реагирует.

— Гришка, пусти! — шипит патлатый рыжий парень, пытаясь вывернутся. — Ай-ай! Ты же мне руку сломаешь, изверг.

— Гри-го-рий. Ты имя запомни, я потом в больницу заеду на гипсе распишусь, — выворачиваю руку ещё сильнее и давлю на локоть. — Отвечай давай, кем будешь?

Лицо вспомнить не могу. У меня точно был такой одноклассник⁈ Усиливаю нажим на сустав пленного… да не, не пленного, а просто малолетнего идиота.

— Ай-ай-ай! Стой. Федя… в смысле Федор Синицын я, — шипит рыжий. А, ну да, он же Синяк — будущий муж Маши. — Гри… Гриша… ты же мне руку сейчас сломаешь! Ай-ай-ай.

Слушаю в пол уха, сердце колотится, руки действуют быстрее мысли. Ярость ещё не отпустила. Кодекс наёмника требует не оставлять врагов позади. Но и детей нам бить нельзя. Тем более выворачивать им руки и думать, как вправлять мозги на месте. Прислушиваюсь к себе… нет, меня беспокоит кое-что другое. Восемь лет службы по контрактам только что дали о себе знать. Инструктора вбивали нам рукопашку в подсознание так, чтобы мы даже в бреду сражаться могли. А раз так, то всё происходящее не сон.

— Как был идиотом, так и остался, — пинком под зад отправляю Синяка подальше.

Не стоит бить мужа Машки у неё на глазах. Даже в такой ситуации, не смотря на его откровенную тупость, я готов проявить толику мужской солидарности. Весь класс тогда… в том прошлом, знал, что на выпускной Синяк остался ни с чем, а я Самойлову к себе домой увёл. Теперь… в свете новых деталей всё это смотрится глупо. Восемь лет не виделись, а Федя, как меня увидел, сразу в драку полез. Глупо! Видать все эти годы обиду хранил, за порушенные планы на выпускной.

Но теперь все мы вернулись в прошлое! От этих мыслей я заулыбался. Снова молод, жив здоров и могу выбрать иной жизненный путь.

Пока я думал о том, в кого превратился за эти восемь лет, народ вокруг радостно галдел. Девчонки щебетали, хвастаясь кто куда успел съездить и за кого замуж выйти. Стандартное женское чирик-чирик-чирик, собрало всех сплетниц в одну кучку.

— Ребят, как вам такое? — Никитин уже успел раздеться догола и предстать перед классом.

Никто не удивился, увидев голого пацана у школьной доски. Наш классный учитель лишь бровью повел. Ну да, у нас у всех сейчас психологический возраст далеко за двадцатку.

Будущая порнозвезда ткнула что-то в интерфейсе Системы. Секунду спустя все парни и девчонки стали наблюдать за тем, как… нефритовый жезл Серёги начал расти прямо на глазах. Дополнительный сантиметр… второй… десятый… двадцатый….

Когда дубинка с головкой достигла пола, парни дружно сделали фейспалм. У девчат глаза наоборот гореть начали. Тишина с их стороны такая, что аж страшно за Никитина. Порвут… на части порвут!

— Такой в штанах не спрячешь, — Машка лукаво улыбнулась, на глаз прикидывая обхват.

Синицын покосился на жену и всё понял. Уж больно ярко горят глаза у Самойловой. Парень изменился в лице и перевёл взгляд на нефритовый жезл. Тот продолжал расти.

— Серый, — тихо пробубнил экс-муж Самойловой. — Тебе теперь третья штанина нужна.

— Але-оп! — Никитин закинул хобот себе на плечо и тут же зашатался.

Раздались звуки дружного фейспалма. Даже Пал Сергеич не выдержал этой картины.

— Тут Система, — Серёга пошатнулся, задыхаясь. — Ох… пишет что телу крови не хватает. То-то голова кружиться начала.

— Никитин, — преподаватель завистливо сглотнул. — Как ты с этим теперь жить-то будешь?

— Да нормально, Пал Андреич, — после этих слов весь класс изменился в лице. Все обратили внимание на изменившуюся речь Серёги. В ней больше не чувствовалась зрелость. — Можно откатить размер до желаемого. Надо лишь заплатить столько сущности сколько потратил на изменения в теле. Тогда получится как было.

Никитин, всё так же шатаясь, пожал плечами.

— Ну… так написано. Надо просто вслух сказать на что очки сущности потратить хочешь.

У меня от этих слов сердце сжалось! Зачем так глупо тратить очки сущности? Хотя, как говорила бабуля Сара «Гриша, пусть дру-хие тратят, а ты таки смотри и учись на их ошибках». Бабуля была умной. Взяв меня из приюта, дала свою фамилию, а потом выбила от властей города бесплатное жильё за опеку. Я таки вырос… тьфу… короче, благодаря бабуле Саре и её нравоучениям, я вырос нормальным человеком. Даже сейчас девять… то есть спустя год после её кончины, знаю в каком храме и в какой день недели можно бесплатно поесть. Но моя психометрия — способность считывать с предметов воспоминания — явно не с фамилией мне досталась. Как нам говорили в лагере для одарённых, способность это всегда врождённый фактор. Теперь же, я своими глазами вижу то, что возможно сможет изменить такое положение дел.

Класс как заворожённый наблюдал за тем, как хобот Серёги сам сполз с плеча, ударился головкой о пол и будто крича «Не-е-е-ет!» начал втягиваться в тело парня. Видя это, у девчонок в глазах заиграли бесенята. Они тут же полезли в интерфейс.

Крч… крр…

Послышались звуки расстёгивающихся, а порой и откровенно рвущихся лифчиков. Выпирающие буйки буквально выпрыгивали из-под одежды, так и маня их потискать.

— Ай! — Самойлова закрутилась на месте, пытаясь дотянуться до спины. Но тут наши взгляды встретились. — Гриша, помоги расстегнуть. Я сейчас задохнусь.

Мысли о последствиях двойных трат сущности увлекли. До меня не сразу дошло, что меня кто-то зовёт.

— Что расстегнуть?

— Да лифчик! Что же ещё, — Маша закрутилась на месте, подставляя мне спину. — Давит так, что дышать скоро не смогу.

Услышав это Синяк запыхтел, набычился, но уловил мой ироничный взгляд… полез в интерфейс. Я тем временем спокойно коснулся бархатной кожи на талии Самойловой и полез руками вверх. Не успел буквально на секунду. Буйки четвёртого размера разорвали тряпичную преграду и Маша оступившись завалилась грудью прямо на меня.

— Ой! — Как-то само собой вышло, что мои руки соскользнули в момент падения и оказались спереди девушки. — О-отпусти… муж смотрит…

— Да я и не держу, — четвёрка, натуральная! Сочная, упругая, всё как я люблю.

Ситуация вокруг менялась стремительнее некуда, заполняя школьный кабинет ворохом ярких эмоций. Пока мы валялись, половина одноклассниц уже увеличила себе верхние полушария. Повсюду валяются разорванные лифчики. Девушки охаются, крутятся, а порой и прыгают на месте, смотря как колышется их подросшая грудь. Смотря на красавиц, парни довольно улыбаясь стягивают с себя рубашки. Их плечи распирают от бешено растущей мускулатуры.

Психометрия, мой дар и моё проклятье! Сейчас в кабинете витает коктейль из эманаций чужого счастья. С каждым порванным лифчиком, я слышу треск чьей-то исполнившейся мечты. Чувствую, как за спинами парней вырастают крылья веры в себя. Эмоций столько, что мне даже к вещам прикасаться не надо. Так всегда происходит, когда человека накрывает волной сильных переживаний… уфф, тяжело быть «сенсором».