Твоё настоящее лицо

– Это она. Коготь, помоги.

Фамильяр взял напарника за руку. Антон выплеснул силу стража, выравнивая и разглаживая сегодняшние, сиюминутные потоки энергии на поляне, заставляя повседневное море жизни застыть зеркалом штиля. Затем Антон выпустил подхваченный утром кусок души Пустого – он станет ключом, чтобы открыть именно нужные события прошлого. Как на фотобумаге в растворе проявителя начали возникать ярко отпечатавшиеся много месяцев назад события. Всё вокруг теперь казалось ненастоящим, на осень наложилась зима. Запахло снегом, повсюду выросли сугробы, ветки покрылись инеем, засеребрились, засверкали на солнце. Зимняя сказка – только события, на которые сейчас Антон и Коготь смотрели глазами Пустого, были совсем не сказочные. И к сожалению, звуков слышно не было.

Сначала возле могильного камня выстроился полукругом с десяток парней. Потом из-за деревьев вышли ещё двое, которые под руки вели светловолосого парня, несмотря на мороз одетого в рубашку с коротким рукавом. Руки худые, трансформированное зрение Пустого хорошо различало точки возле вен. Наркоман. И похоже, что он не очень давно принял дозу: не настолько большую, чтобы полностью уйти в грёзы, но достаточную, чтобы весь мир казался в розовом свете, а окружающие лучшими друзьями. Наркомана подвели к плите, заботливо помогли надеть тёплую куртку. И немедленно все двенадцать парней наркомана схватили, грубо привязали к могильной плите. Достали спрятанные в снегу возле могилы стальные пруты и начали наркомана избивать. Боль мгновенно пробила синтетические грёзы, наркоман заорал… В этот момент Антон порадовался, что звуков нет, но, судя по всему, орала жертва истошно. А ещё очень нехорошо насторожило, что избивали привязанного к плите слишком уж профессионально: жертве будет очень больно, но ни один удар не окажется смертелен и не заставит потерять сознание. Для одуревших от безнаказанности и крови мелких подонков такое не по зубам, ими кто-то плотно управлял.

По неслышимой команде избиение прекратилось. С обратной стороны чёрного камня подошли двое. Первый – крупный, тяжеловесный человек в спортивном костюме свободного покроя «привет из 90-х» и бесформенной куртке с капюшоном. Щетинно-густая, беспорядочная грива седых волос, грубоватое, мясистое лицо, причём половина лица не шевелилась, как это иногда случается после травмы головы или инсульта. Стоило этому человеку окинуть взором палачей и их жертву, как его белёсые, мутные, как бы взболтанные глаза порозовели от прилива крови, загорелись от непонятного предвкушения. Вторым же был… Денис! Какое-то время эта парочка вела диалог. Антон остро пожалел, что не умеет читать по губам – Коготь же стоял неудачно, плита закрывала ему нижнюю часть лиц Дениса и его спутника. Наконец эти двое пришли к какому-то соглашению. Наркомана до смерти забили прутами, сразу же внутри Дениса засветились сосуды, будто ярко-голубая сеточка каналов. И всё погасло.

– Не может быть, – потрясённо прошептал Коготь. – Фокус, это же фокус. И двенадцать Пустых. Даже я про такое только слышал. Не представляю, что можно сделать с такой энергией. Двенадцать заполненных до ушей Пустых, их энергия потечёт через фокус. Сейчас он активно расширяет свой канал передачи. То-то мы его за наркомана приняли, и в самом деле похож. В отличие от Пустого, фокус ещё в состоянии существовать без притока эмоций, но своих ему всё равно не хватает. Без подпитки состояние как после наркотического отходняка. И я не представляю, что останется от города, когда проведут нужный хозяину Пустых ритуал. И ещё учти. Этого Дениса ты можешь терроризировать, заставить сломаться психологически…

– Если эту законченную мразь что-то ещё проймёт, – скривился Антон.

– Главное – тебе его не бить и не трогать через тонкий мир. Слабое воздействие его не пробьёт, а сильное – ты сломаешь фокус, и все Пустые мгновенно сдетонируют. Та девочка очень сильный страж, я таких не видел – но и она не справится. Про тебя вообще молчу.

– Пустых можно выследить и уничтожить по одному. Без них хозяин не опасен. Потом его не торопясь можно выследить и свернуть шею.

– Больно ты стал кровожаден. Хотя насчёт свернуть шею идея мне нравится. Но ты собираешься сам? Входить в тень и рисковать. Хотя… Я так понимаю, тебе очень понравилась та девочка, а это единственный способ её отыскать? Ты уверен, что не хочешь всё-таки сказать отцу?

– Коготь, ты ещё не понял? Этот, седой – он местный, а не иммигрант. Даже если стражи его найдут, а их ещё надо предупредить – они могут разрушить Пустых, но ничего с хозяином поделать не смогут. Таковы законы Перекрёстка, никаких конфликтов между представителями разных миров. Стоит мне вмешаться в ситуацию уже в статусе наследника Великого герцога – и я тоже потеряю право хоть как-то влиять на ситуацию, если отец меня вообще не эвакуирует. Пока же я по всем законам принадлежу к Перекрёстку. И пусть я не вхожу в Круг стражей – я родился стражем. Это накладывает на меня обязательства. Остановить создателя Пустых могу только я. Не зря поток событий из всех школ города направил меня именно в ту, где я оказался против Дениса.

– Тебе всё-таки очень понравилась та девочка…

*****

Страх догнал Полину, уже когда она заняла своё место за партой, и прозвенел звонок к началу урока. Как можно было вот так сунуться в эту тень? С детства драться не любила, хотя давать сдачи никогда не стеснялась. А тут сходу и полезла в гущу настоящего сражения. Потом на корабле, когда они среди инопланетян шли и в центральном посту стреляли. Если бы их разоблачили… От одной мысли, чтобы с ними тогда сделали, сразу же задрожали пальцы и выпала ручка, да и тело стало каким-то ватным. Ещё и этот, кот говорящий. Тоже зрелище, от которого запросто можно в дурку загреметь. И всё равно стоило вспомнить про Лео, как сердце бешено принималось стучать, без остановки прыгая от пятки к макушке и обратно. Полина боялась, что рыжий кот выполнит своё обещание встретить после уроков – и одновременно трусила, что Лео не появится и не объяснит происходящие вокруг странности.

Повезло, что соседа по парте сегодня не было. И хотя за Антона, наверное, стоило как раз побеспокоиться, не просто так Денис бросал и на девушку, и на пустой стул рядом с ней какие-то очень уж злорадные и торжественные взгляды… Сейчас Полина сама себя ругала за чёрствость, но одновременно радовалась: сегодня она сидит одна. Заодно повезло, что класс, напуганный обещанием разобраться с непокорной, сегодня Полину демонстративно избегал. В иное время её бы это наверняка задело и обидело, что стоило Денису кого-то объявить мишенью и следующей целью, как все дружно бегут выполнить указание «не общаться» и шарахаются как от прокажённой. Зина тоже хороша! Вчера с ней обошлись самым поганым образом – и всё равно продолжает в чём-то винить подругу, не разговаривает. Сегодня Полине наоборот хотелось сказать «спасибо». Пусть лучше думают, что она тоже напугана и трясётся от ужаса, чем, не дай бог, случайно догадаются об истинных причинах её страхов и про её нынешнее состояние.

С каждой минутой Полина накручивала себя всё сильнее, уроки шли в каком-то тумане. На алгебре чуть не схватила двойку. Стояла около доски и покрывалась холодным потом, с ужасом пытаясь добраться до смысла написанных маркером цифр и букв – и как отвечать, если в голове образовалась каша, и ты не в состоянии эти цифры и буквы даже понять. Вдвойне бесило, что на прошлой неделе математичка, наоборот, из-за контрольной к Полине относилась мягче, чем к прочим ученикам, а тут подсказывать не торопилась. Остальной класс молчал тем более. Дениса же явно веселила её беспомощность, и он легонько ухмылялся.

– Я не знаю, – обречённо вздохнула Полина и опустила руку с маркером.

– Плохо, – ответила учительница. – Двойку пока не ставлю, но, если не будешь готовиться к уроку, пеняй на себя.

Денис тут же поднял руку и за несколько минут рассчитал решение задачи, получив похвалу от учительницы и восторженный взгляд от Юли. Заодно эта «официальная фаворитка» не преминула бросить высокомерный уничижительный взгляд в сторону Полины. И похоже, что только взглядами и намёками оба решили не ограничиваться. Все уроки Полина буквально кожей ощущала, как на неё смотрят, только пальцами не тыкают и о чём-то перешёптываются. И постоянно косятся в телефоны. Денис или Юля переслали всем, кроме Полины, какую-то гадость про неё? Или угрозу? И все разом поверили… Класс доверчивых непуганых идиотов. Хотя, почему непуганых? Как раз наоборот, запуганных до полного кретинизма.

Выскочив на улицу, несколько секунд Полина судорожно дышала, стараясь каждый раз заглотнуть побольше воздуха. До чего, оказывается, атмосфера в школе сегодня была тяжёлая. И даже если это всего-то воображение расшалилось, всё равно за пределами школьного здания ощущала она себя намного легче. Осталось найти Лео…

– Не крути ты так головой и не привлекай ненужного внимания, – раздалось из кустов. – Ты выглядишь слишком подозрительно. Иди домой, я присоединюсь.

Стоило им переступить границу школьной территории, как Лео немедленно пристроился поблизости и затрусил рядом с девушкой. Когда они дошли до церкви, возле которой встретились утром первый раз, Лео поинтересовался:

– Чего такая задумчивая? Ты же хотела поговорить? Вот и спрашивай. А то идёшь, словно воды в рот набрала.

– Кто сказал не вызывать подозрений? А кот, который рядом бежит как собака, и так выглядит довольно подозрительно. Мне кажется, если я с тобой ещё и говорить буду – как бы вообще в дурку не упекли.

– Да ладно тебе. Меня сейчас вообще не видно. И не слышно. И на тебя я тоже полог набросил. Часто так делать нельзя, но сегодня после тени – можно.

– Ах ты скотина мохнатая!

Полина на мгновение растерялась. Дальше раздражение всего дня выплеснулось, и она попробовала треснуть кота сумкой по хребту.

– Я не скотина, а кот, – увернулся Лео. – В общем, нервная ты какая-то. Предлагаю продолжить в спокойной обстановке. Жду у подъезда, – и стремглав понёсся вперёд.

Полина мчалась следом – но силы были не равны, за шустрым четвероногим угнаться не получилось. И ближе к подъезду она уже не бежала, а плелась, тяжело дыша.

– Так. Лишний пар выпустили? А теперь, пока никого нет дома, пошли и поговорим. Без лишних ушей. Ибо этот разговор касается исключительно тебя. И возьми меня на руки. У тебя границы дома – та ещё крепость. Пройти с тобой и у тебя на руках сейчас будет проще и незаметнее, чем рисковать. Проломлю ещё случайно защиту. А потом изнутри я всё перестрою.

В этот раз голос у Лео был донельзя серьёзный, так что сразу стало понятно: шутки закончились. Полина взяла кота на руки. Лео оказался неожиданно мягким, будто у него не шерсть, а пух, но при этом довольно тяжёлым – килограмм пятнадцать, не меньше. Так они и доехали на лифте. Стоило им перешагнуть порог квартиры – причём Лео с чего-то буркнул под нос про чью-то паранойю – фамильяр немедленно спрыгнул на пол и скомандовал:

– Не обращай внимания. Я тут пробегусь и буду ждать на кухне.

Когда Полина переоделась и пришла на кухню, Лео уже пододвинул стул, каким-то образом подложил на седушку пару толстых кулинарных справочников и словно царь восседал сверху, вальяжно расположившись за столом.