Бандит-2

— Хмм… — Велур удивленно поднял брови, наклонил голову вправо, напоминая сейчас толстого попугая.

— Я даже вас смогу лечить! Вдруг что с вами случится? Кому вы доверитесь? Чужому лекарю, или тому, кто ни при каких обстоятельствах не сможет нанести вам вред? Меня только нужно слегка обучить, и я буду делать так, как вы научили! Могу лечить мелкие раны, или раны покрупнее — у ваших домашних слуг, например. Или у рабов. И сделать так, что никто не поймет — я лечу магией. Дал снадобье, сказал, что вы его приготовили — и ваш раб выздоровел. Что он скажет? Что это вы его вылечили! А рабы стоят денег!

— И меня сможешь лечить? — лекарь вдруг задумался, рассеянно посмотрел куда-то вниз, вроде как на живот, потом спохватился — Мне нужно подумать!

— Господин! Еще просьба…ну я же никуда не сбегу! Вылечите мне ногу, пожалуйста! Я ведь тогда смогу вас защищать! Как телохранитель! Видели, что я сделал с чужими телохранителями? А со здоровой ногой я буду еще сильнее! Если вы скажете, что не защитив меня, я нанесу вам вред — волей-неволей я буду защищать вас до самой своей смерти! Обучив меня, вылечив меня, вы обретаете себе помощника, о котором любой маг может только мечтать! Абсолютно верный, преданный, умелый — где вы найдете себе такого работника?

— Хмм… — Велур снова наклонил голову набок, только уже налево, задумался, закусив губу. Через минуту еще раз хмыкнул, сказал — Я подумаю. А ты совсем не дурак, парень!

И после паузы, практически себе под нос, но я услышал:

— Хороший ошейник! Ох, какой хороший! Вот бы его надеть на шею Клеймора…впрочем, и так как сейчас очень даже недурно.

Через пару минут я хромал к себе в комнату, отчаянно надеясь, что у этого типчика не хватит ума чтобы понять — нельзя обучать премудростям магии своего врага. Да, сейчас у меня на шее проклятый обруч. Но кто сказал, что он будет у меня на шее вечно? Что я не найду способа его снять? Уверен, что исхитрюсь и все равно придумаю, как это сделать! А пока…пусть учит! Почему бы и не приобрести такую замечательную профессию, как лекарь? Пусть я буду не таким классным «пластическим хирургом», как Велур, но все равно смогу лечить болезни, залечивать раны. А разве это плохо? Вот и будет мне профессия! В самом деле, когда я отсюда выберусь (а я все равно выберусь!), мне что, опять в наемники идти? Ведь я ничего не умею, кроме как драться и убивать. И мне совершенно не хочется снова влезать в эту колею, когда есть возможность из нее в конце-то концов выскочить!

Велур человек в общем-то умный, но у него есть ахиллесова пята: он уверен, что все вокруг глупее его, и что его невозможно обмануть. Он дает понять это каждым словом, каждым своим жестом. Впрямую говорит о том, как он велик, и насколько ничтожны все его коллеги, и тем более — жалкие черви вроде меня, копошащиеся в грязи у ног Гения. Потому он никогда не допустит мысли о том, что я могу его как-то обмануть. И это оставляет мне шанс на успех. Ну а там уже как получится. Не прокатит с обучением…буду придумывать что-то еще. Главное, что теперь у меня есть магия! А значит — есть замечательная профессия, с которой я не пропаду.

Келлан был единственным мужчиной, к которому она не чувствовала отвращения и которого не опасалась. Она знала — ворк ее не обидит. А то, что он кричит на нее на тренировках, делает ей больно — так это только ради нее самой, ради того, чтобы она осталась жива. Он сразу ей это сказал, и Герда поверила в его слова на все сто процентов. От парня просто-таки веяло силой, уверенностью в себе, он знал все о том, о чем говорил. И Герда, с ее природным чутьем, усиленным жизнью на улицах — чувствовала это всей своей израненной душой.

Келлан дал ей все, что мог дать — жизнь, деньги, дом, уверенность в будущем. И Герда сильно по нему тосковала. Первые дни просто плакала, сидя на кровати и раскачиваясь, будто в молитвенном в трансе. Весь город знал, что проклятого ворка захватили и допрашивают в Тайной службе. Теперь — можно как и прежде ночью выходить на улицы и грабить прохожих. Закончилась черная полоса в жизни уличных грабителей!

Но они ошибались. Не закончилась эта самая полоса. Отплакав, Герда взяла подаренные Келланом ножи и снова вышла на улицы города. Всего за неделю она убила около двадцати человек. Это было очень просто — идешь по улице под светом двух лун, и всем своим видом изображаешь испуг, растерянность и даже полнейший ужас. А когда радостно гыгыкая к тебе приближаются насильники и грабители, ты начинаешь жалобно канючить что-нибудь вроде: «Не делайте мне больно! Пожалуйста, отпустите меня! Мама ждет! Она больна, я несу ей лекарство! Пожалуйста, не обижайте меня!».

Не было ни одного случая, чтобы ее отпустили. Ни одного. Обычно ее мольбы только лишь подливали масла в огонь, разжигали похоть мерзавцев. Разбойники расслаблялись и начинали радостно обсуждать способы, которыми будут ее насиловать, а еще — сколько денег дадут за такую свежую, не истасканную красотку. И умирали, захлебываясь кровью из распоротого точным ударом горла. Или с дырой в глазнице. Или с выпущенными кишками, а потом с распоротым горлом.

Келлан поставил ей несколько ударов, которые при достаточной скорости практически невозможно отразить в ночной полутьме. Герда отработала их до совершенства, ее удары по скорости и убийственности не уступали укусам самой смертоносной из ядовитых змей юга. Она никогда не промахивалась

Кстати сказать, у нее имелся и отравленный клинок, который она пустила в ход всего один раз. Келлан ее предупредил, чтобы она им не пользовалась слишком уж часто — видно, когда рана отравлена, и это может вызвать излишний, нездоровый интерес власти. А так — сдохли уличные бандюки, да и демон с ними! Отравленные клинки под категорическим запретом, и если ее поймают с таким клинком — Герду ожидают пытки и показательная мучительная смерть.

Не все проходило гладко. Однажды она едва не попалась — противник был один, но…он был очень, очень быстр, а еще — очень силен. Этот человек умудрился перехватить ее руку с зажатым в ней ножом, а потом скрутил, как ребенка, бросил на землю, навалился, задрав платье, сорвал с девушки трусики, и…Герду спасло только то, что он замешкался, провозившись с завязками на штанах, и отпустил ее левую руку. И это стало последней ошибкой в его жизни. На платье Герды сзади, на спине был приделан специальный кармашек. В нем, в кожаных ножнах маленький, на вид совершенно несерьезный нож с клинком длиной всего лишь с ее, Герды, мизинец. Кончик клинка был «выпачкан» черной смолой, за которую Келлан, как он сказал, отдал очень даже приличные деньги. Хватило одного укола, чтобы насильник был мгновенно парализован. Герда тогда едва выбралась из-под его тяжеленного трупа. Или не трупа, может он был еще и жив, когда Герда перерезала ему глотку.

Когда она стала его обыскивать, обнаружила, что у этого человека под рубаху надета хорошая, крепкая кольчуга. Так что если бы она попробовала пырнуть его в спину или живот — результат был бы примерно тем же, что и сейчас.

Как ни странно, судьба ее вроде как вознаградила за этот опасный бой — у мертвеца на поясе нашелся кошель, в котором лежали аж двенадцать полновесных старинных вондов! С теми деньгами, что ей передал Келлан, и с этими золотыми по меркам простолюдинов Герда была теперь вполне себе обеспечена, или можно даже сказать — богата. Она могла не работать и сытно жить самое меньше лет десять, практически особо себе не отказывая ни в еде и питье, ни в приличных платьях и другом не очень дорогом барахле.

Только вот не хотелось ей просто так валяться на кровати и смотреть в потолок. Тем более, когда ее Наставник и единственный друг…а может и единственная любовь? — страдает в застенках Тайной службы. Герда не верила, что он мертв. По крайней мере, она будет считать его живым, пока не убедится, что Келлан на самом деле умер. Публичной казни не было, а то, что ходили слухи будто ворка убили пытками — так это все досужие домыслы. Пытками не убивают, пытками добиваются признания и добывают информацию. Так что вполне вероятно, что Келлан все-таки жив. А раз он жив — Герда сможет его разыскать и ему помочь. Если его, искалеченного, выбросили на улицу — она найдет его, и станет о нем заботиться, так же, как он заботился о ней. И сделает все, чтобы его вылечить.

Если его продали в рабство — она его выкупит, или освободит любым доступным способом.

Если он в порядке, и возможно нашел себе другую женщину, живет, и горя не ведает — Герда за него только порадуется, и отойдет в сторону, чтобы не мешать ему жить. Наверное…

В любом случае — вначале надо его найти. И Герда уверена, что все равно в конце концов найдет.

А кроме того, у нее еще остались долги, которые обязательно надо отдать. Три наемника, которые живут, и не знают, что уже мертвы. А еще…соседи бабушки и дедушки, которые оставили ее, Герду, без единой медной монетки, разворовав после смерти стариков все, что нажили папины родители. Но это уже потом, после наемников. В свободное так сказать время.

В общем — скучать ей было некогда. Днем она отдыхала, отсыпалась, выполняла упражнения, которым ее научил Келлан — с ножом, без ножа, с арбалетами, из которых она уже не промахивалась — так, как и ее учитель. Ночью выходила на «работу» — не каждую ночь, но раз в два-три дня точно.

Одно ей не давало покоя — мысль о том, что она застыла на прежнем уровне в боевых искусствах потому, что у нее нет напарника, с которым можно как следует тренироваться. С Келланом Герда быстро росла в умениях, а сейчас могла проводить только «бой с тенью», как его называл Наставник. Но она чувствовала — этого недостаточно.

И тогда Герда решила пойти учиться в школу, вывеску которой видела в оружейном квартале. Судя по вывеске, в школе готовили профессиональных телохранителей, наемников, так что когда девушка задумалась о своей дальнейшей судьбе — сразу об этой школе и вспомнила. Скорее всего, это дорогая школа, но деньги у Герды есть, и немалые. А надо будет — она и еще «заработает». Ночных разбойников хватит на всю жизнь. А жить Герда собирается долго и счастливо. Когда найдет Келлана, разумеется.