Бандит-2

Глава 18

Я понял, почему дуэль должна была состояться именно возле этого памятника. Во-первых, места дофига — можно устроиться целой толпе жаждущих зрелищ зрителей. Во-вторых, площадка хорошая — ровная, травкой засеянная, очень похожа на земные скверики. Впрочем — это и был скверик.

По дороге мы еще заехали в контору стряпчего (это мне пояснил Зард). Стряпчий нужен для того, чтобы соблюсти все условия поединка. То есть зафиксировать, что это не убийство, а самая что ни на есть замечательная героическая дуэль, которою воспоют потомки.

Да, я очень критически отношусь к таким мероприятиям еще с той поры, как зачитывался Дюма. Тогда мне очень нравились мушкетеры, и очень не нравились гвардейцы кардинала Ришелье. А сам кардинал казался настоящим исчадьем ада.

Когда подрос, стал разумным парнем и начал задумываться, интересоваться историей, то вдруг выяснил, что сочинение г-на Дюма суть брехня брехнявая, а злодей Ришелье на самом деле был наверное единственным в то время и в той стране человеком, который искренне заботился о благе государства. А дуэли он запретил по одной простой причине: подданные короля должны умирать на поле брани, во славу своего монарха, а не тыкать друг друга грязными острыми железками, умирая за необдуманно сказанное слово, или просто потому, что нечего было делать «Я дерусь — потому что дерусь!»

Идиоты, да и только. Спохватилась тогдашняя власть только после того, как львиная доля самого боеспособного дворянства погибла в бесконечных «дуэлях чести». Кстати, в России такого повального дуэлизма не было. Конечно, были дуэли — один только Пушкин вызывал на дуэль своих «недругов» сорок раз, до тех пор, пока его нормально не убили. Кстати…довольно-таки пакостным был «наше фсе». Мог волочиться за женщиной при ее муже, оскорбить жену хозяина дома, в котором гостил, и так далее. Он будто напрашивался на то, чтобы его убили. Увы. При этом поэтом был таким, что и в мое время его читают с удовольствием. Даже я, старый циник, солдат, не знающий слов любви, и то с удовольствием иногда читаю про себя: «Мороз и солнце, день чудесный…». Кстати, очень хорошо это стихотворение идет в Сирии — прочитаешь, и вроде как немножко попрохладнело. По контрасту, так сказать.

Ну да ладно — не о том мне надо думать. Как выжить — вот о чем должны быть мои мысли! Перед тем как выезжать, так называемый хозяин (Ну не могу я его назвать хозяином — я ему что, собачка, что ли?! Мы не рабы — рабы не мы!), строго-настрого приказал не выходить из-за кареты, не приближаться к месту ристалища! Чтобы никто не мог увидеть всполохи синего в моей ауре! Когда я предложил свое решение, Велур подумал с минуту, и к чести этого бузотера (если она существует, эта честь!), согласился с моим решением. Теперь я ехал на облучке кареты замотанный в темный плащ, да еще и с повязкой на шее и физиономии. Видуха у меня была наверное еще та, и если попадется навстречу какой-нибудь маг, он немало удивится — какому это магу пришло в голову так замаскировать свою личность. А может и ничего не придет в голову, потому что какое его собачье дело, зачем коллега замотал свое рыльце? Может он к любовнице едет, и не хочет, чтобы его узнали! Или от любовницы. Или заговор против Трона творит, и тем более не желает себя афишировать.

Средневековье тем и отличается от нашего, полицейского мира, увешанного скрытыми камерами и заставленного ментовскими патрулями — если ты едешь в карете, или на карете — никто не решится тебя остановить и потребовать предъявить твою личину. Хотя…разве на Земле не так? Много ли машин со спецномерами останавливают гаишники? Много ли «майбахов» и «кадиллаков» скортежами они остановили и стали раскручивать на предъявление документов? Вот гастарбайтера опустить на пару штук — это всегда пожалуйста.

Впрочем, я конечно же не совсем прав. И не все менты такие…патрульные. Мы воевали рядом, все вместе, и ментовские ребята не бегали от врага, и не предавали ради лишнего рубля. Потому нельзя всех под одну гребенку.

За нами на лошадях следовали двое слуг покрепче, я на облучке вместе с возчиком, сзади тряслись злые, как черти Керд и Зард. Кстати, я бы на их месте давно бы уволился — о чем им как-то и сказал. Так они окрысились, и сообщили — что я дурак, и что таких денег они нигде не заработают. И что хозяин пусть и дурноватый, но деньги отдает исправно, а еще — кормит, поит, одевает и обувает. Вот когда подкопят денег — тогда от него и свалят.

Ну что же…пусть глотают пыль из-под колес кареты, если такая жизнь им нравится. Справедливости ради надо сказать, что пыли-то как раз и не было. Небо затянуло облаками, ночью прошел дождь (сезон дождей, однако!), так что пыль вбило в мостовую. Дышалось хорошо — свежий воздух, цветущие деревья и кусты (названий не знаю, но запах очень приятный), живи, и радуйся, и очень не хочется умирать! По такой-то прохладе живи, да живи. Плащ прямо-таки в тему — еще и ветерок подул прохладный, сейчас максимум градусов двадцать.

Нас уже ждали. Вокруг площадки стояли несколько карет, у каждой кареты — группы людей, которые время от времени подходили к соседней карете, о чем-то говорили, а потом переходили к следующей. По-моему здесь собрались ценители кровавых игрищ, и более того — любители тотализатора. Неприметные господа собирали деньги на ту, или иную ставку.

В этом мире мало развлечений — ни тебе казино, ни тебе интернета и телевизора. Вместо казино — стол в таверне, или у кого-нибудь из друзей. И нет ничего интереснее, чем посмотреть на то, как два человека из-за всякой тупой ерунды будут убивать друг друга! Тем более что на самом деле это случается очень редко. Нет, не дуэли — они бывают каждый день, и даже два раза в день. Дуэль до смерти редка. Обычно дуэлянты ограничиваются условием «до первой крови». Или «пока один из противников не сможет продолжать бой». Но тут — до самой смерти, и все тут! Слухи разносятся быстро, вот и подлетели сюда любители острых ощущений. И еще подлетают! Скоро вся площадь будет заполнена жаждущими зрелищ горожанами! Тем более что дерутся не простые люди, не какие-нибудь купчишки, или хозяева трактира. Самые богатые, самые известные люди города!

Кстати, заметил — похоже, что у Велура друзей нет. Ведь дуэлянты любят приглашать секундантов из числа друзей. А раз секундантов нет — значит, он не считает возможным кого-либо назвать своим другом. Вредный, наверное, вот его и не любят. Вредный и самодовольный.

А вот со стороны офицера, как вижу — целая куча дружбанов! И кто из них сам виновник торжества? Увидел — чуть не фыркнул! Да…умеет мой якобы хозяин задеть за живое! Офицер был стройным, плечистым, красивым мужчиной лет тридцати…ростом не более ста шестидесяти сантиметров. Велур на его фоне казался настоящим гигантом — широченный, выше офицера сантиметров на пять, кряжистый и крепкий. Кстати, да — офицер выглядел настоящим дворянином, утонченным и воспитанным, Велур же — самая настоящая деревенщина, ему только лесорубом работать, или землепашцем. О чем в борделе офицер ему и сказал, нанеся смертельную обиду. После чего Велур нанес смертельную обиду офицеру, сравнив со своим членом не только его смехотворный пенис, но и самого офицера, жалкого и убогого.

Да, об этом мне поведали братья-акробатья, когда я провел мини-расследование на тему: «Как вы дошли до такой жизни?!». Согласен с офицером — я бы на его месте тоже разбил наглому лекарю и рожу, и то самую часть тела, которой тот успешно потрясал. Думать надо, чего несешь!

Итак, похоже, что офицер притащил сюда две дюжины своих соратников, против нашей честнОй компании. Если нам начнут чистить рыло…ведь не отмахаемся! Не убивать же их, в самом-то деле? Хотя несколько штук я бы точно почикал…теперь, когда нога здорова!

Кстати…а насчет ноги-то я никому не сказал! Хромаю, как и раньше. Ну типа — я такой убогий, несчастный, и…некромантией не занимаюсь. А то ведь как объяснить факт самолечения? Велур совсем не дурак, он точно все поймет! Откуда узнает? Да эти же два обормота и доложат. Уверен, они стучат и на меня, и друг на друга, и вообще…не удивлюсь, если и на самого Велура — куда-нибудь в Тайную службу. Глупо было бы не держать шпиона возле такого маститого ученого, мага и скандалиста. Компроматик можно собрать, и все такое прочее.

Велур при всем своем уме небось наивно думает, что никто не узнает о факте содержания в рабах настоящего мага! Удивлюсь, если никто не заинтересовался этим вопросом. Сдается — дело времени. И вот как тогда отреагирует власть? Могу только гадать.

Между прочим, у Велура нет на меня никаких прав! Меня передали ему «для опытов», я скорее всего должен был отправиться в канализацию. И вот — я жив, в рабах, купчей на меня нет, и скорее всего по документам я прохожу как умерший на допросе. Начни копать, и вскроется факт передачи лекарю закрепленного за спецслужбой преступника. Вместо того, чтобы казнить меня на эшафоте, на радость торжествующей черни — я прохлаждаюсь у лекаря в подручных. Это как? Ох…надо поскорее отсюда…нет, нет! Никаких мыслей о побеге! Никаких!

Смотрю за происходящим. Велур и стряпчий — худой длинный мужик в синем мундире — вышли из кареты, подошли к поджидающему на площадке офицеру. С ним рядом стоят еще два офицера, украшенные какими-то знаками различия, ленточками, позолоченными цепями и всякой такой мишурой. Мундиры сливочного цвета, смотрятся очень даже приятно. Неужели в таких костюмах «от кутюр» выступают на дуэли? Похоже что — да. Вон, идет к своей карете, расстегивая на ходу длинный камзол. Мой скандалист тоже идет к карете, и тоже снимает камзол. Но Велур одет попроще — темно-синее, почти черное сукно, под сукном — белая рубаха с кружевами. Интересно, ее он снимет? Как тут дерутся на дуэли? Хмм…нет, не снял. И офицер не снял.

Сходятся, им подносят кинжалы. Хмм…ни хрена себе кинжалы! Да это короткие мечи, а не кинжалы! Акинаки какие-то! А как все красиво обставлено — торжественно, на подушечке — два кинжала. Первым выбирает мой охламон — ну как же, его ведь вызвали! Значит — он первый берет. Офицер хватает оставшийся клинок.

Нет, сразу не начинают, хотя это было бы самым эффективным способом — схватил ножик, и рраз! Офицерику в подключичную впадину! И ваши не пляшут! Смеюсь, конечно…сквозь слезы.

Ох, и достанется сейчас моему олуху! Я же вижу, как двигается его противник! Он явно не только по борделям шастает, а еще и тренируется — регулярно, истово, как и положено дворянину и офицеру. Пьянство дело хорошее, но надо ведь еще и уметь железкой пырять! Движения экономные, мягкие, как у сытого кота. Кот то ли спать отправляется, то ли ли сейчас подскочит и поймает пролетавшую над головой птичку — никогда не поймешь его намерений. И вот на этого «кота» нарвался мой…хмм…«работодатель».

Хромаю поближе в месту действий вместе со своими соратниками. Стою, смотрю…народ тоже подтягивается поближе, образуя что-то вроде круга, как у викингов. Ну как в кино об этих северных варварах — все стоят, и таращатся на то, как два здоровенных грязных обмудка бьются за право доить своих подданных. Скорее всего, такое дело придумали киношники, но выглядит это в кино очень даже эффектно — щиты трещат, грязь под ногами чавкает! Не знаю почему, но с точки зрения киношников в древние века у людей под ногами всегда чавкала грязь и лежали говны. Вот так они видят наше прошлое. (Йа художник! Йа так вижу!). Впрочем, не утверждаю, что они совсем не правы. Не особо интересовался историй викингов.