Старшеклассник без клана. Апелляция кибер аутсайдера

Глава 11

— Тебе эта уловка всё равно не поможет, — мягко улыбнулся китаец, двигаясь к противнику. — Но спасибо за развлечение.

Седьков ему ничего не ответил, тоже делая шаг вперёд.

Присутствующим было понятно: Чень на автомате попытался смутить очкарика, поскольку деморализованный противник гораздо менее опасен.

— Кажется, Рыжий уже не совсем пустое место, — задумчиво бросил голосом кто-то из англичан.

Хань, превратившись в стремительную молнию, сократил дистанцию и взорвался серией ударов.

— Не хочет рисковать, — прокомментировал Мануэль в турбо-чате.

Расчёт азиата был понятен: используя преимущество в скорости и силе, он хотел нанести как можно больше повреждений на старте.

Однако обычно неуклюжий клоун проявил неожиданную прыть. В ответ на самый первый удар очкарик чуть ли не лениво бросил вперёд свой левый кулак. Под удивлённый вдох толпы шипы импровизированного кастета встретились с бицепсом разгибающейся руки китайца.

Чень, не завершив движения, вынужденно зафиксировал пропущенный укол (было видно по его лицу — из-за боли рука отдернулась сама). Связку, впрочем, он останавливать не стал.

От второго (уже левого) кулака, возникшего сбоку носа вслед за неудачным правым, Седьков вообще прикольно ушёл вниз: он лаконично и естественно согнулся в поясе, пропуская руку противника над головой. Затем, когда удар по инерции прошёл сверху, очкарик выпрямился, выныривая в мертвой для противника зоне.

— Прикольно! — бросила Айю в чат, наблюдая во все глаза.

Следующими в исполнении китайца по логике должны были стать ноги.

Так и вышло.

Вот взлетело вверх левое колено, подлавливая убогого в нижней точке движения корпуса и угрожая превратить лицо дурачка в смятку.

Удачно разминувшись только что с руками Ченя, Седьков снова не оплошал. Правое колено хань столкнулось с локтем убогого и, не нанеся тому никакого вреда, вернулось на место.

— Ух ты. — Эрнандес открыла рот и забыла его закрыть.

Китаец не зря был тем, кем он был.

Используя преимущество в скорости, после неудавшегося удара ногой он тут же без паузы продублировал его.

Наблюдавшие непроизвольно затаили дыхание: со стороны спектакль смотрелся интересно, как танец.

Вот очкарик остановил правую руку противника ударом кулака в бицепс (несерьёзным на вид). Занятно, хм.

А вот он очень удачно увернулся от левой. Теперь принял на локоть вполне логичный удар ноги.

— Кто бы мог подумать, — озадачился Макс. — Даже где-то жалко такие старания: всё равно не поможет.

И вот, похоже, наступает закономерный финал: нога Ченя из того же положения неожиданно и резко бьёт второй раз в тоже самое место.

Прощай, очкарик. Но молодец, что попытался.

— Да! — не сдержалась Юнь, впиваясь ногтями в собственные ладони.

— Нет. — Флегматично повела головой влево-вправо подруга-японка.

Седьков изобразил гравитационную игрушку, которую нельзя повалить: он каким-то чудом успел неправдоподобно быстро выпрямиться и бросить вниз кулак с намотанными на него железяками.

Шипы ошейника встретили четырехглавую мышцу бедра китайца.

— Прямо какое-то универсальное средство на все случаи жизни, — в чате появилась ремарка от Ника из англичан.

Колено Ченя, так удачно двинувшееся на встречу с организмом убогого после техничного финта, угодило по железным колючкам так же, как перед этим — его правый бицепс.

Азиат поморщился и явно сдержался, чтобы не издавать лишних звуков.

Параллельно с разменом ударов турбо-чат зафонтанировал эмоциями, прогнозами и впечатлениями.

Китаец рефлекторно отскочил на полшага назад — было видно, что ему больно.

Очкарик ухмыльнулся и, словно происходящее являлось частью плана, не дал сопернику разорвать дистанцию.

Двигаясь, как привязанный, Седьков шагнул за азиатом. В следующее мгновение он изобразил левой рукой перфоратор: его кулак только и замелькал перед лицом Ченя.

Китаец на автомате выставил один блок, второй — а потом, удивляя всех, отпрыгнул ещё на шаг. И ещё.

— Ну нихуахуа себе, — присвистнула Мартинес.

В разрывах рукавов очень недешёвой рубашки от Ли Бяо отчётливо виднелись капельки крови.

Убогий, сверкая во все тридцать два, постучал кулаками друг от друга.

Глухо звякнул металл.

— Этого не может быть, — вырвалось у Юнь.

Тоже в чат, не вслух — но так было даже хуже: в ответ на её фразу со всех сторон посыпались замедленные фрагменты записи, где её парень удивляется, кривится от боли, не попадает по дурачку ни разу нормально и отступает, отступает, отступает.

— Пятнадцать секунд! — несмотря на сложное отношение к азиатам, обязанности судьи Мануэль исполнял добросовестно и аккуратно. — Повреждения у Ченя! Рыжий сухой! Рыжий теснит Ченя! До гонга сорок пять!

— ПОДНИМАЮ ДО ДЕСЯТКИ, — зажглось от Хамасаки.

— Ух ты. — Латиноамериканки переглянулись и уставились на ту с подозрением.

Толпа мгновенно напряглась.

В этой обстановке на повышение ставки японкой, естественно, никто не отозвался. Это было предсказуемо и понятно.

Но не менее понятным было и то, что Миру отлично предвидела результат: не то чтоб все стали резко сомневаться в исходе дуэли (ну не верится как-то в Рыжего, пардон. Чень что-нибудь придумает).

Но и ставить на китайца, который пока ни в чём не преуспел, люди поостерегутся — в такой-то момент.

— Зачем? — имея в виду странный демарш Хамасаки и не обращаясь ни к кому конкретно, уронила Мартинес.

— Авторитет, — коротко ответила Эрнандес. — Но зачем — да, хэзэ.

Присутствующие задумались.

Если бы можно было хотя бы чисто теоретически предположить позитив в отношениях японки и русского, тогда действия Миру понятны: рискуя деньгами, поддерживая своего бойца в неоднозначный момент, она лепит его репутацию.

Дескать, есть люди, которые в него верят при любых условиях.

Но зачем ей это делать сейчас? Чего ради?

— Какой твой выхлоп? — Юнь на правах подруги задала вопрос в лоб.

Японка молча пожала плечами в виртуале и не ответила.

— Принимаю! — неожиданно разозлилась китаянка. — С собой таких денег нет, но под обязательство! Поверишь?

Фокус зрителей самым естественным и предсказуемым образом сместился с дерущихся на столбики цифр в интерфейсе.

С учётом текущей ставки, ответ Юнь измерялся уже десятками тысяч. Не самые большие деньги для родителей большинства из присутствующих, но тот же работяга на заводе микропроцессоров получает от пятёрки до десятки. При условии, что он — работяга хороший.

В месяц.

Кроме того, семья Сяовэнь хоть и не голодала и не нуждалась, саму девочку жёстко приучала к аккуратности.

— Интересно бы посмотреть разговор Юнь с родителями, если Миру выиграет, — откровенная Мартинес не стала стесняться и бухнула вслух то, о чём остальные подумали.

Тем временем очкарик оттеснил Ченя к краю импровизированного татами (по-простому — прижал к стене коридора) и теперь азартно поливал его с двух рук, изображая вентилятор.

— Бл*, - Макс хотя и не был латиносом, тоже всегда озвучивал то, что просилось на язык. — Бродяга Чень выглядит откровенно бледно сейчас.

Сяовэнь закусила нижнюю губу.

В реале прошло что-то около секунды или двух, но за это время Миру приняла её ставку, по всем правилам подтвердила акцепт обязательств и великодушно сдвинула джойстик на максимальную отсрочку по времени — четырнадцать суток.

Детские игрушки сегодняшних школьников причудами искусственного интеллекта обладали всей атрибутикой взрослой жизни, иногда даже чрезмерно реалистично.

Чень тем временем словно поменялся с убогим местами: теперь его удары не достигали цели, вернее, не достигали нужного результата. Сам он уже обзавёлся разрывом рубашки на плече (плюс прокол кожи, как бы не до мышцы), глубокой бороздой на правой скуле (тоже разорвана кожа), ещё одной раной на животе.

— М-м-м, — Юнь от избытка эмоций ущипнула себя за запястье.

Вот китаец, дернувшись вперёд, мгновенно вернулся назад.

Седьков, подлая и коварная тварь, не удержался и по инерции провалился с ударом!

Урааа!

— ДААААА! — китаянка подпрыгнула на месте, закусывая губу и прищуриваясь в прыжке.

Её парень, разумеется, своего шанса сейчас не упустит. Не должен, не должен, не должен — как заведённая барабанила в чат Сяовэнь, нажав пальцем клавишу и не отпуская.

Абсолютно всем наблюдавшим было очевидно: что-то сейчас идёт не так. Настолько не по обычной колее, что вероятный исход драки уже вызывает серьёзные сомнения, причём не в пользу китайца.

Чень, с уже имеющимся обилием повреждений, понимал это гораздо лучше других. Проклятый очкарик из беззубой болонки как-то стремительно и очень неудачно для всех, сделавших ставки (кроме хитрожопой Хамасаки), превратился то ли в хорька, то ли в куницу, то ли ещё в кого-то из этого рода.

Китаец не оплошал. Используя момент и открывшегося на какое-то время противника, он сделал самый длинный шаг за весь бой: главное — успеть сократить дистанцию до того, как эта крыса развернётся.

Сейчас Седьков летел по инерции вперёд подошвами по скользкому покрытию, руки и лицо его были развёрнуты под солидным углом в сторону от азиата.

— Никаких игр! Один удар! — взмолилась Юнь в чате.

Ченю стало неожиданно тепло и приятно: по правде говоря, его терзали сомнения, что она от него вовсе не так уж без ума, как хотелось бы.

А вот и нет, переживает.

Здорово.

Хань не стал испытывать судьбу, что-либо красиво изображать или тянуть. Подлетев к ставшему неожиданно опасным (с ошейником) Седькову, он все силы вложил в единственный добивающий удар в висок.

М-м-м, ну убить не должен. Наверное. Но этот балаган пора заканчивать как можно более гарантированным способом.

— Ха. — Короткий выдох Хамасаки знающим её близко дал понять, что накал её эмоций не уступает китайскому.

Очкарик, продолжая скользить мимо китайца, опять изобразил этот свой танцевальный элемент: нагнулся в поясе, пропуская удар над головой, затем выпрямился.

— Вот это да!

— Тема!

— Зрелище класс!

Непосредственные латиносы, поставившие деньги против Седькова, душой, тем не менее, непоследовательно болели за него.

— Дети джунглей, — вздохнул Макс. — Кретины.

Убогий тем временем технично разминулся с семенящим Ченем и теперь сам оказался у противника за спиной.

— А! — Юнь чуть было не забилась раненой птицей.

До неё только сейчас дошло: в пылу переживаний лично она за таймером не следила в принципе, пропуская мимо ушей команды рефери.

— ВРЕМЯ! — Мануэль продемонстрировал, что умеет делать то, за что берётся, что бы ни происходило.

Кроме него, как оказалось, за секундомером не смотрел вообще никто.

Седьков за мгновение до окончания минуты отвесил китайцу коленом под поясницу. Примерно на двадцать пять сантиметров ниже неё.

Чень вспыхнул перезрелым помидором, взвился в воздух и, казалось, развернулся в полёте.

— Ты проиграл, — спокойно произнесла Хамасаки.

Китаец зло вздёрнул верхнюю губу и набросился на русского по второму кругу, не обращая внимания на сигналы со стороны электронного арбитра и крики латиноса.