Студент в СССР 3

Мерный стук мотора и плеск волн прерывался тихими разговорами. Высоцкий сцепился языком с мужиками, Золотухин о чем-то шептался с Ириной. Той льстило, что мы проводим ночь со знаменитостями. Меня же это, честно говоря, несколько напрягало. Но не потому, что произошло неожиданно. В жизни всякое бывает, в прошлый раз много чего интересного насмотрелся. Просто сейчас, как зубная боль в голове засела одна нехорошая мысль — А что если это прощальный подарок судьбы? Помирать же в проклятом Заполярье совсем не хотелось. Даже ради науки. Эх…горька полынрь трава.

— Нам туда!

В стороне, в узкой протоке встала моторка дяди Саши, в ней сидели двое мужчин с удочками. На берег причалила еще одна деревянная моторка. Ну да, Николай, хозяин нашей лодки упоминал, что к нам присоединится кореш с деревни. Женщины уже запалили небольшой костер, спасающий от гнуса. На огне стоял закопчённый чайник, рядом на скатерти собирается нехитрое угощение.

Мы споро выпрыгнули из деревянной моторки. Ирина отказалась от поданной Золотухиным руки и ловко скакнула на песок. Вот что значит гимнастическое прошлое! Оно в разных позициях пригождается. Высоцкий оглянулся на оставшихся в моторке Николая и Сергея.

— Вы что, мужики, дальше пойдете?

— Семеныч, держи снасти, а мы это… — рыбак застенчиво улыбнулся. — Пойдем «морды» поставим. Уда — это для нас баловство.

— Ну, удачной рыбалки!

Ирина присоединилась к женщинам, а мы взяли удочки и разошлись по берегу. Не сказать чтобы рыбешка торопилась прыгнуть на наши крючки, на лодке, стоящей в узкой протоке, ловля, шла явно удачней. То и дело оттуда раздавались радостные вскрики.

Но все равно было здорово стоять у воды, наблюдать за приливом, отмахиваться от назойливой мошки, любоваться плавно угасающим закатом. В душе спокойно и тепло, голова отдыхает. Лишь глаза наблюдают за поплавком и тухнущим днем. Медленно надвигается сумрак, белые ночи уже на излете и не так светлы, как в июне.

Никогда не мог ими насладиться. Бывало, сядешь у окна часов в двенадцать, в моей новой квартире был отличный вид на город, и не можешь оторвать глаз. Вроде и видел все тысячу раз, но все равно ищешь и находишь нечто новое. Настоящая красота внутри нас, мы можем её лишь немного расплескивать по сторонам, делясь с окружающими.

Поймав пару подлещиков и ерша, я решил рыбалку закончить. Никогда особо не любил речную рыбу. Захотелось чаю и посидеть. У костра уже удобно устроился Золотухин, развлекая и веселя женскую часть нашей компании.

Высоцкий также закончил рыбалку, уселся чуть в сторонке и держал в руках гитару, тренькая на струнах и о чем-то бормоча. Да никак новую песню сочиняет или свои впечатления старается запомнить? Ну, мешать творческому процессу не будем. Для того сюда и вылезли.

Иришка принесла мне чай на травах и устроилась под бочок. Я же поймал на себе задумчивый взгляд мамы. Как знакомы мне эти ощущения — отпускать собственных детей в новую жизнь. Сердце ожидаемо сжалось. Все стараюсь запихать поглубже проклятые мысли об их ужасной судьбе. Потому что ничем не могу помочь. Ничего не получится сделать с той прошлой и ушедшей навсегда жизнью. Её просто-напросто нет. Да и человек ли я или фантом все еще непонятно. Надеюсь, в Ноосфере им нашлось место, и мы когда-нибудь еще встретимся. Дети разных мирозданий.

Вскоре к берегу на веслах подошла моторка рыбаков. Шукшин, довольный и весь светящийся изнутри гордо нес большой кулек с рыбой. Дядя Саша тащил на ветке ряд щукарей.

— Ну, что, мои дорогие, на уху наловили! Галина, ваш муженек не сплоховал.

— Щас мы их на прутиках сделаем. Ребятки, притащите еще дровишек.

— Мужики, может, по сто пятьдесят?

Довольный как слон, Сашин приятель ловким движением выудил из воды бутылку беленькой. Золотухин подал ему кружку:

— Мне давай, а этим деятелям ни-ни.

И сказано это было таким категорическим тоном, что вопросов больше не возникло.

— Сереж, и нам открой бутылочку. Галка взяла красного сладенького. И сами тоже можете, если хотите?

— Ну я не откажусь.

Все вокруг засмеялись.

Женщины ловко взялись за рыбку, шкерить и чистить для ухи. Щурятами занялся Геннадий, приятель дяди Саши. Он с некоторой настороженностью поглядывал на знаменитостей и все больше помалкивал. Приехал ведь просто порыбалить с городским приятелем, а оно во, как оказалось. Котелок грелся на огне, в который Василий Макарович ловко подбрасывал дровишки. Я заметил, что ему больше нравилось общаться с простым народом. Он то и дело перебрасывался фразами с Геной и дядей Сашей. Черпал там, видимо, Василий Макарович живительную силу.

Его задумчивое лицо отлично легло в видоискатель камеры. Я же не мог пропустить такое событие! Да и для истории пригодится. Правда, я не был уверен, что светочувствительности импортной пленки хватит в эти темные часы. Ничего, скоро рассвет! Для него у меня слайды ОРВОвские припасены.

Золотухину же не сиделось на месте:

— Девушки, чем помочь?

— Спасибо, Валера, но поморские женки сами привыкли все делать.

— Женки, женки… — покрутил на языке понравившееся словечко Золотухин. — До чего ж обширна Россия-матушка. И все в ней находится. Даже женщину обзывают по-разному!

— Так нас испокон веков женками зовут, — заявила ему мама. — Пока мужчины на промысле, наши матери и бабушки в домах командовали.

— Вот оно как?

— Так, Валер, у казаков также было. Два вольных племена на Руси издревле существовало, никому не кланялось, — Шукшин стал задумчив.

Тоже весь в творческом поиске. Он внимательно всматривается в лица женщин. Я в теле брата больше на свою маму похож, та же масть. Белобрысая и носастая. Тетя Галя родом с Пертоминска, того же поля ягода, поморочка. Скуластые, с удлиненными головами, большеглазые северные женщины больше похожи на скандинавок, чем на южных славянок с их более мягкими чертами.

— Глико, вот и поезжане идут! — воскликнул Геннадий. — Никак Николай с удёбы грястет.

Послышался мерный стук мотора и из-за кустов показался нос деревянного катера. Мужики сволокли на берег два ведра рыбы и довольные собой без вопросов приняли на грудь выделенные им сто грамм. Эту рыбу они уже повезут домой. Гости благоразумно отказались от подарка. Куда им такая добыча в гостинице?

— Как оно?

— С приливом чегой-то собрали. Тепло, рыбы нонче мало, это надо к морю на Мудьюг идти.

— Ну нам сейчас, сам видишь, не с руки.

— Я понимаю.

Николай притащил с катера две сидушки и широко улыбнулся.

— Хорошая компания у нас днёсь!

Мы с Иришкой уселись рядом, поедая наваристую с обязательным угольком уху из одной миски. Вскоре нам подали лист лопуха с зажаренным на углях щурёнком. Свежевыловленная рыба все-таки бесподобна на вкус! У костра неспешные разговоры то и дело прерывались безудержным смехом. Поначалу несколько напряженные, местные рыбаки вскоре на равных общались со столичными знаменитостями. Золотухин играл в душу компании, ему завторил Высоцкий. Да и Шукшин то и дело вставлял реплики. Душевно сидим!

Ну а что может быть лучше неспешного разговора да белой ночью у костра? Только задушевная песня! И все чего-то ждали, кидая пытливые взгляды на известного барда. Тот в итоге махнул рукой и взял гитару. Вскоре над уснувшей рекой потянулись его песни. Часть из них я уже слышал, но и были совсем незнакомые. Даже в чем-то лучше, мудрее.

Внезапно Высоцкий остановился, повернувшись в сторону севера:

— Друзья, как будто и ночи не было. Без тьмы ведь сидели. Сказочная мгла покрыла тихую землю… Ну ка…

Все замерли, боясь спугнуть его Музу. На наших глазах рождалась новая песня. Вскоре полился куплет за куплетом. Пока еще рваные фразы, вместо слов попадались междометия. Но конструкция и мелодия уже проглядывались:

— И в том разе возвращайтесь в Архангельск, где суровен край русской земли.

Кто в белых ночах не плескался, тот не жил, не видал!

И душу не рвал, и себя не терзал…

Бард внезапно замер и опустил руки:

— Извините, братцы, но пока все. Надо будет перепеть и отшлифовать. Но песня уже есть. Чай у нас еще имеется. Дорогие женки?

— Сейчас.

— Отлично вышло, Владимир Семенович. Настоящий гимн нашего города.

Высоцкий бросил поверх кружки на меня задумчивый взгляд и кисло улыбнулся:

— Ну…гимны я еще не писал. Но вряд ли его возьмут в качестве официального.

Один из рыбаков, Николай в ответ горячо воскликнул:

— А нам и не надо ничьего одобрения. Если народ петь будет, тоды и станет гимном. Доделайте, пожалуйста, песню и с концертом вас ждем.

Шукшин довольно ощерился:

— Придется исполнять волю народа, Володя.

Бард задумался на миг:

— Я тогда лучше так сделаю. Раз в месяц меня приглашают на одну интересную музыкальную передачу. На втором канале идет по воскресеньям. Вот там и исполню сразу для всего города. Обязательно её спою. Вот после и решите, стоит ли брать её на гимн. Сережа, я тебе заранее позвоню, а ты уже там все маякни.

— Договорились. Если меня нет, то через маму можно передать.

— Через маму обязательно.

Мама и дядя Саша на меня внимательно посмотрели. Больно уж я вольно на их погляд общался со знаменитостью. Как будто каждый день их вижу. Ну это они еще про Брежнева не знают.

Снова в атмосфере заиграли розовые волны эфира, постепенно переходящие в робкие лучи утреннего солнца. Таинство белой ночи окутывало нас с ног до головы, дарило тихое волшебство, наполняло спокойствием душу. Все в какой-то момент замолчали, думая каждый о своем. Неожиданно моя мама о чем-то горячо зашепталась с тетей Галей, и вскоре над водами реки понеслась старинная поморская песня.

А как по морю, да, морю, морю синему.
Гляли и моря синия…
Там плывут, плывут, табун вутык.
Гуляли и моря синия…
А как по морю, да, морю, морю синему.
Гляли и моря синия…
Там плывут, плывут, табун вутык.
Гуляли и моря синия…
Меж тых утычек, да малые чирка,
Гляли и моря синия…
А отколь взялся серый селязень,
Гляли и моря синия…
Меж тых утычек, да малые чирка,
Гляли и моря синия…
А отколь взялся серый селязень,
Гляли и моря синия…
Он узял чирку за правыю крылку,
Гляли и моря синия…
Уси уточки позакрякали,
Гляли и моря синия…
Он узял чирку за правыю крылку,
Гляли и моря синия…
Уси уточки позакрякали,
Гляли и моря синия…
Не крякайте вутки, не крякайте серы,
Гляли и моря синия…
Когда бог осудит, и вам это будет,
Гляли и моря синия…
Не крякайте вутки, не крякайте серы,
Гляли и моря синия…
Когда бог осудит, и вам это будет,
Гляли и моря синия…
Один он да в скинь да по вулице
Краше их вулица девками…
Там идут идут хоровод девы
Краше их вулица девками…
Один он да в скинь да по вулице
Краше их вулица девками…
Там идут идут хоровод девы
Краше их вулица девками…
Между девочек млада Пашечка
Краше их вулица девками…
А отколь взялся молодой Васечка
Краше их вулица девками…
Между девочек млада Пашечка
Краше их вулица девками…
А отколь взялся молодой Васечка
Краше их вулица девками…
Он узял Пашечку за правыю ручку
Краше их вулица девками…
Усе девочки позаплакали
Краше их вулица девками…
Он узял Пашечку за правыю ручку
Краше их вулица девками…
Усе девочки позаплакали
Краше их вулица девками…
Не плачьте вы, девки, не плачьте вы, красны,
Краше их вулица девками…
Когда бог осудит, и вам это будет
Краше их вулица девками…
Не плачьте вы, девки, не плачьте вы, красны,
Краше их вулица девками…
Когда бог осудит, и вам это будет
Краше их вулица девками