Время собирать камни

Глава 15

Всю весну и лето моим кураторам и стране в целом было не до меня. Приезд впервые в истории президента США в СССР, окончание «мехового» и «икорного» дел, широко освещаемых в прессе, отодвинули спортивные достижения на задний план. Всё это время, всеми забытый и мало кому интересный, я продолжал упорно тренироваться, и коробками получал и отправлял спортивную форму, кроссовки и шиповки немцам, со своими комментариями об их качестве и необходимых доработках. Работа по созданию идеальной для меня формы и обуви подходила к концу, даже сами представители фирмы «Adidas» с которыми я общался с помощью посольства ФРГ в Москве, с каждым разом становились всё более задумчивыми, видя эти результаты. Нет, форму для легкоатлетической команды СССР, они, как и обещали, полностью предоставили, вызвав тем самым зависть у других спортсменов, поскольку новенький трилистник красовался теперь только у легкоатлетов на красивой, приятной для глаз и тела, а главное очень практичной немецкой форме.

Но возвращаясь к линейке одежды «Forever Faster», которую они разрабатывали для меня, немцы уже сами начали понимать, что она на голову или даже две превосходит всё то, что есть у них сейчас. Видели, понимали, но сделать ничего не могли. В контракте было жёстко закреплено, что разговоры о продаже предметов формы этой линейки будут возможны только после окончания Олимпиады 1972 года и согласия мной как дизайнера, так что всё что они могли делать – это ждать, благо до конца лета, времени оставалось всё меньше и меньше.

Я же, кроме этой работы, отыскал ещё себе учителя немецкого, который учил меня языку, который я якобы не знал, но легенда мне была нужна, так что пришлось ездить ещё и к нему. Вера в данное мне слово Андроповым, а также в собственные силы не позволяла мне начать хандрить или жалеть себя. Я знал куда иду и какие цели преследую. Уже сейчас СССР сильно отличался от того, каким был в моё время, поскольку позиции партии Андропова, который привлекал на свою сторону вместе с Устиновым всё больше членов ЦК, усиливались и вызывали активные брожения у элит, предчувствующих скорую борьбу за власть.

За оба раскрытых громких дела Брежнев дал ему звание генерал-полковника и сделал кандидатом на вступление в Политбюро ЦК КПСС, а вот Щёлоков остался в прежнем звании генерал-лейтенанта. Причём, как я понял Брежнев хотел поднять выше обоих, чтобы оставалась между ними конкуренция, но этого ему просто не дали сделать нейтральные члены Политбюро, не принадлежащие ни к группе Брежнева, ни к набирающей силу дуэту Андропова-Устинова, они весьма настороженно посматривали за активностью, которую развернул на поле борьбы с коррупцией Председатель КГБ.

В газетах же, когда началась в июле Спартакиада народов СССР в Москве, снова стали превозносить Валерия Борзова, который провёл отличный соревновательный сезон в прошлом году не проиграв ни одного соревнования и был в хорошей беговой форме. Я также отслеживал по газетам соревновательные дни, где он победил на обоих моих дистанциях. Все центральные газеты захлёбывались в сладкой патоке, превознося его и хотя да, я нисколько не сомневался, что Борзов великий спортсмен, но то как его облизывали со всех сторон газеты, вызывало у меня рвотные позывы.

В зарубежной прессе, которую я читал, в начале прошлого легкоатлетического сезона было много вопросов, куда пропал Иван Добряшов, на что чаще всего со стороны ЦСКА были слишком туманные и неопределённые ответы, а когда я пропал уже на весь год, в Москву приехали иностранные журналисты, чтобы отыскать меня. Им это не удалось сделать, все же советские представители старательно делали туманные намёки, что я сам, молча, ушёл из спорта. Большинство журналистов так и не поняло, что скрывается за этими невнятными ответами чиновников и тренеров сборной, но поскольку я не появился и в начале этого сезона, многие иностранные газеты сокрушались, что как жаль, что Иван Добряшов ушёл из спорта и они не увидят его бега на Олимпиаде, после той невероятной серии побития мировых рекордов на чемпионате Европы, двумя годами ранее. Все установленные мной мировые рекорды были действующими, никто их так и не побил.

***

Когда я собирался сам поехать на Лубянку, чтобы поговорить с товарищем Белым по поводу моего участия в Олимпиаде, за мной прислали машину, с неизменным Гришей за рулём. Мы поболтали дорогой, он радостно поделился новостью, что в КГБ стало появляться много новых, перспективных молодых людей, а также девушек. Тут он сально мне подмигнул в зеркало заднего вида. А потому добавил, что сильно удивлён тем, что я где-то всё время пропадаю, когда Конторе появилось столько красоток. Поулыбавшись над его подколками, я наконец прибыл на место и сам отправился в кабинет генерала.

Тот, при виде меня сразу сделал звонок, получил ответ, и накинув на себя мундир, застегнулся и кивнул головой на выход. Я сразу понял, к кому мы идём и оказался прав. Знакомый кабинет с большим столом и Андропов, читающий корреспонденцию.

- Ого! – изумился он, осматривая меня, и поднимаясь, чтобы поздороваться, - какой ты здоровый то стал Иван!

- Это вы просто меня давно не видели, - улыбнулся я, пожав протянутую руку, - как ваше здоровье? Помогает лечение?

Он улыбнулся, поскольку и правда выглядел много лучше, чем даже когда мы последний раз с ним виделись.

- Наши врачи изобрели один интересный шунт, для того, чтобы у меня в вене всегда была игла, - он показал закреплённый на руке титановый прямоугольник, - теперь процедура гемодиализа проходит в два раза быстрее, чем раньше. Мне не нужно по полдня лежать в больнице. Так что Вань да, здоровье значительно стало лучше.

- Отлично, - обрадовался я, - хоть это радует.

Он хмыкнул, вернулся на место и сняв очки, протёр их, прежде чем надеть и снова посмотреть на меня.

- Думаю ты знаешь, зачем мы тебя вызвали?

- Олимпиада, вы мне обещали! – мгновенно ответил я.

- Так вот насчёт неё, - смутился он, - может передумаешь? У страны есть хороший легкоатлет, ему все прочат если не первое место, то хотя бы пьедестал точно.

- Меня такой расклад не устраивает, меня интересует только победа, - я пожал плечами.

- Тут такое дело Ваня, - непривычно для меня снова замешкался он, покосившись на товарища Белого, - мы боимся тебя выпускать из страны.

- Чего это вдруг?! – вот тут меня проняло, когда я понял, что могу не попасть на международные соревнования.

- Понимаешь Иван, - в разговор, чтобы помочь Андропову вмешался мой куратор, - твоими аналитическими способностями заинтересовались, а особенно после того, как эти твои предсказания стали сбываться.

- И что? – удивился я, - я-то никуда вроде не собираюсь, не смогут же меня похитить прямо из Олимпийской деревни.

Оба генерала переглянулись.

- Юрий Владимирович, - твёрдо сказал я, - я хочу, чтобы вы знали, если я не попаду на Олимпиаду, то очень сильно расстроюсь.

Он заинтересованно посмотрел на меня, но продолжения не последовало, я не собирался произносить угрозы в этом кабинете.

- И что же будет тогда? – вместо него спросил товарищ Белый.

Я пожал плечами, оставив их самих додумывать, что будет в этом случае.

- Ладно, мы подумаем, а ты пока подожди за дверью, - наконец сказал хозяин кабинета и мне ничего не оставалось, как их покинуть, присев на стул в приёмной, где уже дожидалось парочка полковников, с интересом смотря на моё сердитое лицо.

***

Оставшиеся вдвоём генералы задумчиво помолчали.

- Я его знаю давно Юрий Владимирович, - осторожно сказал товарищ Белый, - поэтому у нас два варианта: либо застрелить его, либо отправить на Олимпиаду. Все другие варианты приведут к тому, что он начнёт мстить. Вы же помните, сколько он знает и какие доступы у него есть. Не говоря уже о том, что если он станет работать против нас, как тот же Поляков, то масштабы этого бедствия трудно будет себе представить.

- И далась ему эта Олимпиада, - Андропов хмуро покачал головой, - Герой Советского Союза, чемпион всего, что только есть, но всё равно мало.

- Таким был всегда и не скрывал это, - пожал плечами генерал-лейтенант.

- А если после сегодняшнего разговора, он решит сбежать? – поинтересовался, помолчав Председатель КГБ.

- Дадим расклад, либо даёт нам своё слово офицера, что не сбежит с Олимпиады, либо остаётся дома. Слово данное лично вам, он сдержит, ну и для приличия подстрахуемся стандартными расписками.

- Да уж, неужели нельзя было его как-то встроить в общественную жизнь? Он ведь до сих пор не женат?

- Как его встроить, если его кроме спортивных достижений ничего больше не интересует? В квартире и то не живёт, всё свободное время, на базе со своей командой проводит, да и у инструкторов в школе КГБ.

- Не интересуется фильмами? Музыкой? Театром? – удивился Андропов.

- С момента расставания со своей последней девушкой, не был в кино или театре ни разу. Вот и как его куда встроить?

- Деньги? Машины?

- Деньги у него есть, как не быть после стольких побед, а машину купил знакомому и тот его подвозит, а так чаще всего на такси ездит. Нет у него тяги к стяжательству Юрий Владимирович, даже из за рубежа привозил раньше вещи только для личного пользования и подарки близким, но не на продажу, как остальные.

- Да уж, - покачал головой собеседник, - и что делаем?

- Решать вам. Интерес ЦРУ к нему огромный, мы уже получали предупреждения от своих агентов, что на него они обязательно выйдут во время Олимпиады, поэтому я понимаю, что решение можете принять только вы. Я бы, побоялся его выпустить, но и расстреливать вроде бы как не за что, пользы он принёс неимоверно, сами знаете, да и лоялен полностью. Сколько раз уже это подтверждал.

Андропов задумался, затем снял трубу.

- Иннокентий, пусть Иван зайдёт, - сказал он секретарю.

***

Меня вызвали из коридора, и я вернулся в кабинет, где сидели задумчивые генералы.

- Две вещи, - начал товарищ Белый, - дашь слово офицера, что не сбежишь, и второе, что о любых контактах с другими разведками сразу доложишь.

- Клянусь! – я приложил руку к сердцу, - вернуться обратно и докладывать о любых контактах.

- Кто тебе ещё там нужен?

- Моя команда: тренер, массажист, врач, - я пожал плечами, - никто и ничего более.

- Хорошо, в сопровождающие к легкоатлетам добавим больше наших людей, чтобы если что прикрыли тебя от силовой акции, так что далеко не отходи от деревни, - добавил Андропов, - а лучше вообще никуда не выходи оттуда.

- Есть, - ответил я, не выёживаясь, поскольку вопрос моего отъезда явно висел на волоске.

- О, сразу и субординация появилась, - улыбнулся генерал-лейтенант.

Я промолчал, а Андропов хмыкнув, кивнул мне в сторону двери. Пока они не передумали, я быстрым шагом устремился на выход, а затем взяв Григория, вернулся на базу, чтобы обрадовать парней о том, что мы таки едем на Олимпиаду. Радости не было предела, поскольку за последний год они мало что заработали дополнительно, а жить на пусть хорошие, но стандартные оклады, им стало надоедать, ведь они видели гораздо большие деньги. Поэтому мы сели, чтобы распределить, что и в каком количестве будем закупать, чтобы потом они перепродали это, а после я отправился в ресторан, чтобы отметить такое важное событие, всё же я столько сил отдал в подготовку к соревнованиям, что хотелось, как можно скорее там оказаться.