Сторан

Леег. Мизгирь

Как и следовало ожидать, наше появление в деревне вызвало небывалый переполох.

Встретившая у околицы детвора некоторое время смотрела на стаха широко открытыми глазами. Но вот один мальчишка сорвался с места и понесся по улице с диким криком. Через мгновение его поддержала остальная детвора.

Когда я зашел во двор родительского дома, навстречу идущим дальше приятелям уже двигалась целая толпа встревоженных односельчан.

Заводить в дом своего питомца не решился, но с глаз толпы его убрать следовало. Скрывшись за высоким крыльцом, решил пока понаблюдать оттуда за происходящим на улице.

Односельчане окружили друзей. Судя по активной жестикуляции Боата, он рассказывал о походе. А народ все прибывал. Вот к собравшимся присоединились и Стик с Натой. Вот, вероятно, вникнув в суть переполоха, они заспешили домой.

Привязав стаха к балясине и положив руку ему на загривок, я как можно внушительнее объяснил, что он должен сидеть смирно и не высовываться.

Выйдя навстречу родителям, я растянул губы в как можно более невинной улыбке. Беседа с ними затянулась до темноты. Я уверял в перспективности приручения молодого стаха, периодически демонстрируя его послушность. Однако было видно, что родителей мои аргументы мало убеждали. И все же, отрубленный ядовитый шип и относительно малые размеры детеныша позволили им сдержаться от вынесения немедленного ультиматума.

Как позже выяснилось, основным охлаждающим фактором для возмущенных односельчан, а заодно и для родителей, оказалось настойчивое упоминание друзей о вынесенном жрецами приговоре, о моей избранности создателями. Упомянуты были и два семени зуха, и чудесное воскрешение. Кто-то даже рискнул предположить, что появление в селении живого летуна есть промысел самих создателей. Вот только в то, что это появление к добру, практически никому не верилось. Слишком крепко в сторах сидело чувство враждебности к этим тварям. Впрочем, если бы я прежде увидел взрослого стаха, то вполне вероятно, тоже ни за что не решился на подобное предприятие. Но я-то взрослых особей не встречал. Если конечно не считать тех полубредовых видений в раскаленной пустыне, когда проник в этот мир.

В общем, приняв пока версию о моей богоизбранности, односельчане решили подождать с вынесением приговора, и лишь с сочувствием проводили взглядами направившихся домой Стика и Нату.

В конце концов родители решили, что если я все-таки хочу оставить эту тварь, то должен переехать в собственный дом.. Хоть это и будет выглядеть странно – стор обычно не переселяется в вырубленное им жилище пока не найдет спутницу жизни, или пока живы родители.

Мелькнула мысль, что наверняка найдется деревенский остряк, способный пустить слух, будто в качестве спутницы жизни я выбрал стаха.

Так мне впервые пришлось посетить собственный дом. Расположение комнат оказалось стандартное. По крайней мере, такое же, как у родителей, и как в тех домах, где успел побывать.

Бросив на пустую кровать охапку принесенных шкур, я повернулся к топчущемуся у входа монстру.

– Ну что, приятель? Вот такие вот дела.

В ответ последовало понимающее мигание, писк и скрежет челюстями.

– Как же мне назвать тебя, сташонок? Может, сташенком и назвать? Или Стасиком?

И снова мигание, скрежет, протяжный писк.

– Нет, Стасиком не солидно как-то. А если Мизгирь? А? Наверное, такое имя будет не привычно для сторанского уха, но ведь и мы с тобой, брат, не совсем обычные. Я так и вообще практически богоизбранный. А ты избранный богоизбранным – тоже не хухры-мухры.

Подойдя к продолжавшему мигать стаху, я положил руку ему на загривок и еще раз объяснил, что отныне он носит гордое имя – Мизгирь.

Свежеокрещенный монстр более яростно заскрежетал челюстями и ткнул одной из лап в притороченное к спине мясо.

– Так ты жрать хочешь? – дошло наконец до меня, что означает скрежет челюстей питомца.. – А чего ж молчишь? Меня-то родители накормили, а ты, бедняга, как сторожевой пес проторчал у их крыльца.

***

Утром меня разбудил стук в окна. Проснувшись, я какое-то время прислушивался к доносящимся снаружи глухим крикам и пытался сообразить, что происходит. Причина переполоха стала ясна, когда бросил взгляд на вход.

М-да. Проем был наглухо заплетен. У порога, поджав лапы, лежал Мизгирь. Увидев, что я поднялся, он привстал, приветливо мигнул всеми глазами и по-собачьи несколько раз вильнул хвостом.

Подойдя к питомцу и поглаживая хитиновый загривок, я оценивающе осмотрел его ночную работу. Одновременно постарался объяснить, что инициатива не всегда похвальна, но не уверен, что он понял мысль. Может, у него инстинкт такой, закупоривать на ночь нору…

– Ну, давай уже раскупоривай, – хлопнул по спине зверя и с удивлением, но и с удовлетворением тоже, увидел, как стах начал прорезать нижним хоботком закупорку.

Подобрав опавшую ткань, я вслед за пауком вышел на крыльцо.

Ого, сколько сторов явилось меня будить! Кроме Стика, Боата и Ваала, у крыльца стояли Тром, Роам и деревенский лавочник толстый Гоат.

– Что случилось? – спросил я, зевая, и с наивным видом спустился вниз.

Мизгирь мягко ступал рядом, по-кошачьи держа хвост трубой. Кончик обрубка вроде как покрылся жестким наростом. Надеюсь, ядовитый шип не вырастет снова. Не хотелось бы периодически купировать хвост питомцу. Да и позволит ли он это делать, когда подрастет?

Видя, что со мной все в порядке, гости смущенно замолчали. Стаха никто не сторонился, и это радовало. Толстяк даже подошел вплотную и всеми двадцатью пальцами ощупал изделие Мизгиря.

– Ай хорошо, – восхищенно цокнул он языком. – Надумаешь продавать, приноси. Дам достойную цену.

– Вот, я же говорил вчера, – воскликнул Ваал, – что Леег специально привел живого летуна, чтобы тот давал нить.

– Нить хорошо. А такое полотно совсем хорошо, – не унимался Гоат. – Слушай, Леег, а сможет твой летун соткать полотно размером со шкуру большого змея?

– Не знаю, – пришлось мне пожать плечами, так как не представлял размеров шкуры гигантского змея, как и самого змея. – Если сейчас и не сможет, то когда подрастет, может и соткать. А зачем тебе такая большая тряпка?

– Э-э, Леег, ты удивляешь меня, – взмахнул всеми четырьмя руками толстяк. – Ладно бы это спросил Ваал, или даже Боат, или любой другой стор из нашего селения. Но ты… Ты смог догадаться заставить летуна давать нить и полотно и не можешь догадаться, что если обтягивать челны не шкурами змея, а этим полотном, то им не будет износа.

– Что-то не заметил у нас никаких челнов.

– Э-э, у нас и больших рек нет. Но если полотно доставлять к полноводной Лабе. Или к океану, то я даже не берусь предсказать, сколько за него можно выручить.

Так, кажется один авторитетный голос за то, чтобы мой питомец остался в деревне, обеспечен. Надо бы закрепить успех.

– Знаешь, Гоат, к сожалению во мне нет коммерческой жилки. Поэтому, если будут излишки нити или полотна, буду сдавать их тебе. А ты уже, не сомневаюсь, сумеешь выгодно продать или обменять.

– Мать переживает, почему ты не идешь завтракать, – прервал разговор отец и, заметив брошенный на Мизгиря взгляд, добавил: – Летуна можешь взять с собой, но оставишь у крыльца.

– Хорошо, отец, я сейчас приду. Только перекинусь парой слов с ребятами.

Когда Стик отправился домой, Гоат пригласил меня посетить лавку и обсудить кое-какие идеи, и тоже отправился по своим делам.

– Вы где поймали своего летуна? – подал голос молчавший до сих пор Тром. – Ближе к тому месту, где нашли свой кусок кокона, или к тому, где встретили нас?

– Там, где нашли свой кусок.

– Правду говорит Боат, что ты, Леег, чтобы поймать летуна, прыгнул на него сверху?

– Правду, – ответил я, бросив короткий взгляд на деланно наивную физиономию шутника. – Только сперва отрубил ему шип.

Тром и Роам поспешно простились и зашагали в сторону леса.

Процесс, как говорится, пошел.

***

После завтрака мы встретились с друзьями, и, сопровождаемые Мизгирем, направились в лес, заготавливать материал для доселе невиданного в этих краях дела.

Дело в том, что я решил построить стаху отдельное жилище. Изначально думал заставить его самого выкопать нору, если уж в природе они в них живут. Но отец поведал, что норы роют только самки. Для этого у них есть какие-то специальные приспособы на хоботе и лапах.

– Но держать его в доме нельзя. Это ты, Леег, правильно решил.

– И что делать, отец? Не буду же я сам копать Мизгирю нору?

В ответ Стик лишь пожал плечами, давая понять, что устраняется от решения этой проблемы.

– Ну что ж, тогда построю ему дом из дерева.

– Построишь? – воскликнул отец с таким удивлением, будто я собрался совершить нечто невероятное. – Как ты сможешь что-то построить, если даже ни разу не был в городах и не видел ни одного построенного жилища?

– А что в этом сложного, отец? Я же не собираюсь строить настоящий дом. Смастерю летуну небольшое убежище – лишь бы было где спрятаться от непогоды. Да если будет нужда, то и дом смастерить не особо сложная задача.

Во мне проснулся бывший строитель. Несвоевременно, надо сказать, проснулся. Пришлось выслушать от обычно немногословного Стика целую речь о том, что уважающий себя стор должен не строить жилье, подобно забывшим заветы создателей жителям городов, а выращивать его из освященного семени зуха.

Во время отцовской нотации зашла Ната и передала телепатический посыл о том, что мерзкий летун ужасно скрежещет челюстями и пищит, будто попавший в смолу гааги чик.

Решив выяснить что или кто такая гаага позже, поблагодарил мать за завтрак и вышел.

Друзей так же крайне удивила идея со строительством, но помочь не отказались, и мы немедленно отправились в лес, подгоняемые скрежетом челюстей Мизгиря.

– Ты же вчера съел гору мяса в два раза большую, чем ты сам, – укорил я по пути своего питомца. – Если столько будешь есть каждый день, то в округе не останется змеев.

Гораздо позже я узнал, что взрослые стахи могут не есть месяцами, если мало двигаются и не тратят нить и яд. Но первый год жизни они активно питаются, так как необходимо давать организму материал для роста. К тому же маленьким монстрам приходиться много двигаться и часто расходовать нить и яд.

Пока шли до опушки, объяснял товарищам идею. Решил сделать арочную конструкцию из длинных гибких стволов, которые мы использовали для ограды во время ночевки в лесу, вкопав их в землю и связав нитью верхушки. А стены, переходящие в купол, заплести так же, как заплетали ограду. Затем так же заделать торцы, получившегося ангара, оставив в одном проход. Ну а дальше, если Мизгирю захочется сделать жилье герметичным, пусть заклеивает щели сам.

Изначально задача казалась легкой. Но если строить, то строить на вырост, а узнав размеры взрослого стаха, понял, что зря рассчитывал справиться с этой задачей быстро.

По словам ребят выходило, что диаметр норы стахов бывает не менее полутора метров. Вот это норка. Хотя, судя по размерам самих взрослых особей, удивительно, как они в нее протискиваются. Если само тело в толщину не превышает метра, то с лапами даже моему Мизгирю требуется метра полтора площади при обычной стойке. Соответственно крупному стаху раза в три-четыре больше.