Русалочка с Черешневой улицы

Фейспалм. Вот так договорилась про визу, Андалусию и прочее. Туз в рукаве никуда не делся, конечно же, но шантажировать из раза в раз — не лучшая основа для сотрудничества.

— Дракой на ножах?! — ужаснулась Вера Леонидовна и, отставив пирожки и вытирая мучные руки о фартук, присела за стол.

Возбужденно наклонилась вперед и сообщила:

— Вот и правду говорят: нынешние бизнесмены — выходцы из мафии! Только не рискуешь ли ты, Жорик?..

Георгиев замотал головой и открыл было рот, но Берестова его опередила:

— Это давно было, теть Вер. Мы втроем участие принимали, — она показала пальцами. — Русалочка, я и Георгиев. Кстати, — просверлила она парня взглядом дрели, — некоторые ретировались довольно трусливо.

— Да я ж Солнцева вам вытащил! — возмутился Георг. — И драку их прекратил! Сами полицию звать не хотели.

Мигом сделалось тихо. Фамилия "Солнцев" заставила всех потупиться, словно упомянули призрака. Даша кашлянула.

— Все в порядке.

И, собравшись с духом, заявила:

— Этот Темный знает, где Эрик. Поэтому я собираюсь вместе с ним отправиться…

Ну, как им скажешь, куда?..

— …в Испанию.

На сей раз жест рука-лицо принадлежал Берестовой. Даша оглянулась на нее умоляюще. "Поддержи!". Или хотя бы "не выдавай!".

— Что-о?! — первым опомнился Георг. — Так покемон сбежал от тебя в Испанию?.. И сказать трудно было?.. Гордости у тебя нет, что ли?

— Разве мудро… вот так всем рискнуть?.. — нахмурилась Лия. — Ради мыльного пузыря?..

— Я ей то же самое говорила, — с горечью поддакнула Нюрка. — Но упертая ведь как коза.

К удивлению Даши, поддержка пришла со стороны Веры Леонидовны. Она внимательно посмотрела на бледное лицо и красный нос Стрельцовой и вдруг заявила:

— Оставьте девочку в покое. Раз решила, значит решила.

И с достоинством встала из-за стола и вернулась к пирожкам.

— Но этот бизнесмен — ты с ним осторожно, Дашенька. Хорошо? Давай, Лия, помогай.

Даша благодарно улыбнулась. Поймала взгляд Аверина — он мягко прикрыл глаза в знак согласия.

— Я… наняла сыщиков снова. Через Ильича, как тогда. Они мне проверят… Федора Николаевича.

— Если будет нужна помощь, — отозвался Александр Константинович, — мы здесь.

Лия посмотрела на мужа. Вздохнула, принимая неизбежное, и обратилась к Стрельцовой примирительно:

— Раз уж такое дело… Уже знаешь, как визу сделаешь?

Решка покачала головой.

— Еще не точно… Думала, Темного припереть к стенке… Есть у меня компроментирующий материал, но…

Нюрка хмыкнула. Она-то знала про материал.

— Но теперь и у него на тебя есть, — закивал, сжимая губы, Георг.

— Так что надо что-то придумать, — завершила Решка, ловя его взгляд.

— Ты прости, Русалочка, что вспылил, — тут же протянул лапищу Георг. — Я ж не со зла. Раз так надо — конечно, мы на твоей стороне.

— У меня знакомый есть в визовом центра, — отозвалась Лия. — Я попробую поговорить.

— Спасибо, Лия.

Нюрка грустно вздохнула.

— Ты… точно решила?..

Только сейчас, столкнувшись с этим вопросом, Даша почувствовала не только, насколько это правильно, но и насколько это серьезно. Это ж вся жизнь… изменится. А она, оказывается, была не так уж и плоха.

Вера Леонидовна громко хлопнула духовкой. Приятное тепло мгновенно пахнУло в кухню. И этот мрачный день, и мягкий свет от люстры в старом абажуре, и вся эта семейная обстановка…

И Решка, скрепя сердце, кивнула. И поспешно предложила:

— Раз гитара здесь, я спою, Александр Константинович?

Начальник пожарного отделения, улыбаясь, кивнул.

— Мельницу. Далеко, — заказал тут же.

Это уже знаковая песня. Нюрка вновь завздыхала и даже придвинулась к трижды Жорику, чтоб освободить место для исполнительницы. Тот незаметно подвинул свой табурет на сантиметр в сторону Берестовой.

Запахло сдобой пекущегося теста. Лия и Вера Леонидовна катали следующую партию. С капустой.

Наверное… С каждой жизнью расставаться вот так сложно. Даже если знаешь, что так правильно. Даже если знаешь, что нельзя иначе. Даже если знаешь, что задохнешься, если останешься. И как жаль, что эти годы она жила, как безнадежно взрослый человек, забывший о ценности… вот этой маленькой кухни.

Больше никогда. Каждый момент — бесценен. Даже если это момент, в который ты поражен, ушел на дно и ничто тебя на земле больше не держит. Он тоже — жизнь. Он тоже пройдет. И о нем ты тоже вспомнишь однажды. И в час, когда нужно будет проститься, пожалеешь, что посчитал его бесполезным.

Нюрка еще показывала общественности легкий "компромат" на Темного с его фламенко и чудесное Дашино красное платье, потом "компромат с отягчающими" — то бишь, с ножом и Эриком на кухне Черешневой 67. Вспоминали и тот вечер квартирника, и Звездного с его неудавшейся карьерой и провалом, который Нюрка горячо отрицала, "старые добрые" и даже ту неделю пребывания с ними Солнцева. А она все перебирала струны, слушала и думала: как хорошо оно все же — жить.

Неожиданно немного для примерного классного руководителя, который вечер пятницы отплясывал и пил в баре, в субботу заключил контракт с частным детективом, ночь с субботы на воскресенье провел в следстственном изоляторе, а закончил выходные мирными посиделками у друзей, которых избегал шесть последних лет.

Все же, жить с хвостом — это ничуть не хуже, чем ходить ногами по земле. Даже лучше, если ты родилась русалочкой.

Каждому надо быть тем, кем он есть, иначе все теряет смысл.

* * *