Русалочка с Черешневой улицы

Часть 1. Глава 6. Министерство “Чё Случилось?”

Каждый должен об этом знать,

Так устроена жизнь:

Если хочешь что-нибудь потерять —

Привяжись.

Флёр. Розовый слон

* * *

Аня Берестова ненавидела будильник! Когда работаешь в безумные смены, вечно спишь слишком мало… Но — будильник играет свою песню, не зная жалости, и ты обязан оставить непроглядные бездны сна.

Итак, Аню пронзила дрожь, и еще до того, как разомкнуть глаза, она вскочила на ноги — пора!

Разлепила веки и лишь через мгновение до нее дошло, что это просто звонок. Что на часах семь утра, рассыпанные вчера Регенерацией печеньки по-прежнему разбросаны на полу, телефон разрывает незнакомый номер, и сегодня — воскресенье.

— Алло, — сонно и недовольно отозвалась она в трубку.

— Нюрка? Это я, Эрик, — зачастили на том конце. — Как у вас дела?

Аня протёрла глаза и зевнула.

— Нормально всё, чего в такую рань звонишь?.. И сам-то где… а! — вспомнились вчерашние события. — Да… всё ок. Пришёл в себя? Больше ножами не будешь размахивать?

Нашарила ногами тапки. Только один…

— Где дырк? — Эрик, кажется, быть чуть ли не в панике.

— Чего?..

Какие дырки его с утра беспокоят?..

— Георг говорит, он остался у вас.

— Георг?..

— Жорик… Он меня чем-то опоил вчера, когда я вернуться хотел.

— Ну и правильно. А твой бандит в свитере лежит связанный на твоей кровати. До востребования. Придёшь — разберешься, как культурные люди. Эр…я спать хочу…

— А Решка? Прости, но можешь проверить — с ней точно всё в порядке?

Аня вздохнула и попыталась отвертеться:

— Слушай, мы его крепко связали — руку на отсечение даю…

Вот он — тапок. Под диван совсем улез.

— Нюрка!

— Ладно, ладно… — проворчала Аня, зевая, натянула одеяло на плечи и дёрнула дверь. Безрезультатно. Ах, они же заперлись на ночь. — Мы даже позакрывались на ключ, — объявила она в трубку. — И его заперли.

Аня вспомнила и вернулась к столу — ключик-то лежал на месте.

Но в коридоре… оказалось, что Лизкина дверь открыта.

— Ё-моё! — выдохнула Аня, заглядывая в комнату. — Он до ножниц добрался! Как я не подумала! Но замок-то…

— Я так и знал! — взвыл Эрик.

И, кажется, начал рвать на себе волосы.

— Постой… — Аня осторожно тронула дверь Даши — не заперто.

Стрельцова спала, мирно свернувшись клубочком. Нюрка тихо затворила дверь и прошла на кухню. И снова чашки на столе! А она думала, что все вчера прибрала — это всё ночные смены виноваты, прав Сашка. Машинально собрала их за ручки в раковину.

— Эр, отбой тревоги — Русалочка спит в своей кровати, безмятежна, как ангел.

Эрик, кажется, чуть успокоился.

— Но дырк-то куда делся?

Берестова хотела бы знать. Теоретически. Сейчас она хотела только спать. И дырки от бубликов ее не интересовали. Включила воду, прополоскала чашки…

— В ванной тоже нет. В моей комнате нет, в Дашиной нет, в Лизиной нет… Постой, дверь проверю.

Прошаркала в тапках в коридор. Так и есть — не заперта. Повернула замок старательно.

— Рабочая версия — освободился от пут и сбежал, но нам же лучше. Эр, раз всё окей, я отключаюсь.

— Я дежурю сегодня… Присмотри за Решкой, хорошо?

— Ну, а как же, — зевнула Нюрка и отправилась к подушке.

— Дверь закрой!

— Уже…

Девушка нажала “отбой” и включила режим полета. Натянула одеяло и отключилась сама.

* * *

Воскресенье. Святой день. Даша выползла на кухню уже после полудня — желание убить кого-нибудь уже подзаглохло, хотя свернулось скользким клубком где-то глубоко. Так бывает, когда поздно проснёшься.

Берестова жевала бутерброд и читала.

— Привет, — поздоровалась Решка.

— Выспалась? — подняла глаза Аня и отложила бутерброд. Зелёные свои глаза.

Ну, вот. Разговаривать придётся.

— Есть такое, — кивнула Стрельцова как можно более жизнерадостно. — Но сама знаешь… в иной будний день чувствуешь себя свежее. Вседозволенность расслабляет.

— Угу, похоже на то, — прищурилась Анька.

— На что? — честно не поняла Решка.

— Я про вседозволенность — наш пленник-то исчез.

— Ах! А ведь точно…

Решка, конечно, о его существовании не забыла — невозможно просто, а вот о том, что он был пленником… Припомнилась ночь, синий свитер и хмурые брови, и её почему-то бросило в дрожь. Упырь Амбре, чтоб его…

— Исчез он. Эр звонил в панике, а его — нет, — доложила тем временем Берестова, сосредоточенно облизывая пальцы. — Прямо как дырка от бублика.

Ведь Регенерация и называл его дыркой. Почему-то.

— О, — кивнула Даша рассеянно.

— Утром я нашла две чашки с чаем, — добавила Аня. — Не сразу догнала.

— А? — вздрогнула Даша.

Ей кажется, или положение становится опасным? Желание кого-то убить закопошилось в кладовых души.

— С мандаринками чай. Твой любимый. Мы на квартирнике такой не ставили.

Даше показалось, что её снова припёрли к стенке.

— А тебе-то что?!.

— Да ничего… Просто интересно…

— Я его не освобождала. Он сам. И мне… пришлось ему чаю предложить. Так вышло — вопрос жизни и смерти! — Даша открыла холодильник и вытащила свой картонный пакет молока.

Вдох-выдох, вдох-выдох… Если кого и убивать — то точно не Нюрку. Без нее квартиру не потянуть.

— Так я ж ничего, Решк! — Берестова подняла ладони выше головы, смеясь.

Даша насыпала кофе в чашку. Две ложки. Смешно ей. Шмыгнула носом. Чайник все не кипит.

— Ну, а всё же?.. — задала Аня вполне ожидаемый вопрос.

Можно было поручиться, что она всё утро после того, как проснулась, торчала на кухне, поглощая бутеры, только чтобы её — Дашу — поймать и выпытать свежие новости. Покосилась на подругу — так и есть, погибает от мук любопытства… Стрельцовой сделалось смешно, и все скользкие клубки внутри рассыпались в прах.

— Ты в своём репертуаре, Нюрка… Только — разочарую: рассказывать нечего. Сама ничего толком не знаю… Поссорились они — свитер Солнцева предал, но, кажется, теперь сожалеет… Хотя — представь, он появился вчера, потому что мамаша Эрика его прислала.

— Мамаша?!

— Да! А, кстати, я говорила с ней… Это её номер был у Эрика в том допотопном телефоне…

— Который не существует? Да ладно?! Так ты… ты говорила с его мамой?! Ну ты и пострел, Стрельцова!

Чайник наконец начал свистеть, и можно было заварить кофе. Горячий аромат счастья поплыл по квартире. А Аня задыхалась от сенсации.

— Кипятку надо? — предложила Даша.

Аня покачала головой отрицательно — какой тут кипяток?! Отодвинула книгу — Успенского, кстати, — и поинтересовалась, придвигаясь ближе на своей табуретке (на ней давеча свитер и сидел):

— Рассказывай же! Что его мамаша? Как на тебя отреагировала?

Даша пожала плечами.

— Дерек этот пресмыкался перед ней, как… ну, не знаю, кто там пресмыкаться должен.

— Раб?

— Пойдёт на худой конец, хотя вряд ли слово верное… Она разрешила Эрику заниматься своим делом. Дерек говорит, это я её убедила.

Даша приосанилась. Всё же, Терезия Солнцева явно дама калибра не мелкого.

— Имя идиотское — Дерек… — цокнула Аня. — А я думала, “дырка”… Но мама-то что про тебя сказала?

— Про меня?..

— Ну, мы же про тебя говорим.

— Нет, мы не про меня говорим…

Даша долила молока в свой кофе, не дожидаясь полной заварки, и уселась с удобством.

— Знаешь… меня теперь любопытство гложет… что у них там произошло? — сделала она задумчивый глоток. — Неужели помириться не выйдет? Оба переживают, прям вмешаться хочется, но это ж дело наказуемое…

Кофе получился что надо — терпкий слегка, нежность молока, арабика распарилась, все нёбо погрузилось в блаженство.

— Похвально, что ты наконец принимаешь участие в судьбе Эрика, но… почему такая жажда тебя охватила не после встречи с ним, а после ночи с его бывшим приятелем?

Даша так и поперхнулась блаженством и кофейной гущей, вместе взятыми.

— Эй, подруга! Выражайся-ка политкорректно!

— Ну, ладно, ладно… После ночных посиделок за мандариновым чаем на кухне — звучит слишком длинно, не находишь?.. Как тебе вообще такое в голову пришло — поить этого Дерека — дали же родители имя — чаем?..

* * *

Конечно, Даша сама хотела бы знать, но надеялась, что не придётся. В конце концов… загадка гложет, да не факт, что она с этим Амбре встретится. А если и встретится, то вряд ли наедине.

И ей казалось, что есть в этом нечто неправильное, будто осталось между ними какое-то нерешённое дело.

Тем не менее, девушки примерно готовились к зачётам по стилистике и педагогике всё воскресенье, больше не отвлекая друг друга такими не приземлёнными темами, как принц и его тень. К тому же, Берестова явно грустила по Васе — пила чай чайник за чайником — как и после каждого квартирника. Но — увы — это была безответная любовь, и вся квартира номер семь в шестьдесят седьмом доме на Черешневой улице о том знала и молчала.

Да и вышеупомянутый артист тоже знал и пользовался — зарабатывал на квартирниках, которые влюбленная фанатка ему с готовностью организовывала. И охотно поддерживал легенду симпатии к простой смертной Ане Берестовой.

Как несправедлива жизнь. Даша отложила карандаш.

Вечером Аня попрощалась — и снова ночная смена.

— Однажды я уволюсь, — так она говорила каждый раз.

— Ну-ну, — покачала головой Даша, закрывая за нею дверь.

Зевнула и развернулась на пятках к коридору.

— Честное слово, чувство, будто я не жизнь живу, а на американских горках катаюсь… Даже Ильич — это теперь проза и цветочки… Что же ждет тебя сегодня, Русалочка?

Глупо хихикнув, она вальсом прогулялась до кухни и заглянула в мусорное ведро. Пора вынести. Накинула пальто “светской львицы” — она снова была в свитере и тонких леггинсах — наморщила нос со словами “забыла про химчистку” и выбежала на лестницу с пакетом.

Выбросила весь пластик, закрыла бак и, поёжившись, посмотрела на звёзды. Они были так близко и такие настоящие. Совсем не похожие на жизнь. Дашка с наслаждением выдохнула несколько облачков пара в небо. Засунула руки в карманы и прикрыла глаза, наслаждаясь вечером и тишиной.

В кармане раздалась неожиданная громкая трель. Стрельцова вздрогнула, вытащила мобильник, едва не выронив из дрожащих рук — шутка ли, она тут в небе летала, и вдруг — земля вызывает.

— Алло…

Номер был незнакомый.

— Даша?.. — мужской голос на той стороне прерывался, словно связь была неустойчивая, а еще находился в страшном волнении. — Слава богу, хоть тебе дозвонился! Ты где?

— А кто звонит? — осторожно поинтересовалась Даша.

— Георгиев, Жорик… — представился он. — Слушай… ты можешь приехать в больницу?

Даша хлопнула глазами.

— В какую больницу?

— У вас на районе… Я насчёт Солнцева, он при смерти…

Даша задохнулась. Запахнула пальто и вылетела на улицу со двора.

— Я подумал, что ты должна знать, раз ты его девушка… — тянул Жорик в трубку.

— Что случилось? — прохрипела Даша, заметавшись по улице — тут недалеко, кошелёк она не захватила — придется бежать через поле, благо еще мороз да свежевыпавший снег.