Выход воспрещен

Глава 15. Шахтёрская канарейка

— С твоей пассивной экспатией понятно, что ничего не понятно, Изотов. Ясно лишь что мозголомам надо от тебя держаться подальше. Что у тебя с первой способностью? В деталях.

— Я превращаюсь в псевдоматериальный неоднородный туман, которым почти не могу управлять.

— Изотов… я это и прочесть могла. Что ты ощущаешь?

— Ощущаю, что меня нельзя ударить током, Нелла Аркадьевна!

На самом деле всё куда больше и глубже, но меня раздражает как окружающие замалчивают милую особенность Палатенца меня долбать этим самым электричеством. Безэмоциональная полупрозрачная засранка слишком привыкла, что ей дуют в жопу все эти режиссеры, заслуженные артисты, иностранцы и прочая околокиношная публика, ну а кому есть дело до Вити? Никому. Саму Юльку тоже хрен обвинишь — способ стимуляции работает? Работает. А если работает, то надо применять. Вот и приходиться говниться.

Вообще, я уже из-за своих способностей фобию приобрел, причем нешуточную. Боюсь теперь пылесосов. Сильно очень. Ощущение, когда тебя, только что занимавшего целую комнату и при этом испытывающего определенное ощущение тесноты, трамбует в мешок на четыре литра… бррр. Врагу не пожелаешь. Я после этого скукоживания матом два часа разговаривал и чай хлестал как не в себя. Представьте себе, почтенная несуществующая публика, как будто бы вас втягивает в себя собственный анус? Да-да, вот это самое колечко мышц, которое вы можете сжать и частично расслабить. Вооот, а теперь представьте, что у вас там всё. Руки, ноги, глаза, уши. Всё в колечке жопы!

Кошмар. Одна радость — пылесосу приходит каюк. Не выдерживает его конструкция моей тяжести.

А так да, ощущаю всё в пределах своего «тела». Одновременно вижу, слышу, осязаю. Если сосредоточусь и захочу, то могу даже понюхать или ощутить вкус. Это еще не всё, скорее забавные мелочи. Основная прелесть смены состояний в том, что происходит с разумом. А именно — я сам становлюсь как Палатенцо, то есть, на меня прекращают действовать эмоции. Инерция остается, да, то есть разумом я злюсь, радуюсь, возмущен и так далее, эмоциональные процессы прорабатываются, но новым возникать неоткуда. Отсюда и родилось первое полезное применение этой способности.

Пришёл я, значит, с лекций, тетрадки положил, душ принял, пожрать разогрел, разогретое сожрал, с Юлькой погавкался, а затем чаю сделал, и к себе в комнату. Там я раздеваюсь догола как какой-то там извращенец, а после этого начинаю читать себе лекции. И раз в пять минут становлюсь туманом на краткий промежуток времени. Информация запоминается и прорабатывается просто на «ура»! И это только то, что могу сейчас. Потенциал у моей туманной трансформации по словам Нины Валерьевны был ого-го какой. Но надо было работать над собой. Много.

— Знаешь, Изотов…, — надо мной воздвиглась, иначе и не скажешь, внушающая оторопь фигура валькирии, чьи длинные роскошные волосы с такого угла зрения казались хищными змеями, нацелившимися мне в лицо, — Знаешь, чьи дела чаще всего попадают мне на стол? В очередь на ликвидацию? Дела умников. Не настоящих «злыдней», даже не двинутых «доброхотов» и не «гнильцов», а сраных умников. Знаешь, почему? Потому что эти умники замалчивают некоторые из своих способностей. Желают оставить в тайне. Но потом, в один прекрасный момент, пользуются этими способностями. Не тренированными, не оцененными, неизвестными. Знаешь, какой процент жертв среди невинных советских граждан приходится на таких умников?

— А зачем вы это мне говорите, а? — прищурился по-ленински я на блондинку меж её грудей, — На что это вы намекаете? Думаете, в моем положении что-то скрывать есть хоть какой-то смысл?

— Ты мне скажи, Изотов, — мрачно сверкнула на меня женщина предгрозовым фронтом глаз.

Я почувствовал, как крышу снова слегка уносит, как в тот раз, когда эти милые люди едва не устроили мне сеанс вивисекции. Не то чтобы срывает прямо планку так, что я готов укусить эту смертоносную женщину за сиську, но достаточно, для того чтобы гнусно ухмыльнуться, а затем прочеканить пару фраз, глядя матёрой государственной убийце, поселившей меня с невыносимым живым шокером, прямо в глаза:

— Ни хрена вы, Нелла свет Аркадьевна, не верите, что я что-то буду скрывать! Вас, товарищ майор, я просто бешу тем, что не трясусь в вашем присутствии, а продолжаю думать и существовать! И здраво принимать решения, вместо того чтобы прыгать перед вами на задних лапках! Вне рабочего дня и трудовых отношений, конечно. Ну и Палатенцо…

Сперва мне показалось, что майор мне двинула. Небо и земля поменялись местами, ориентация тоже ушла подышать, а в себя я пришёл лежа на полу и дыша через раз, наслаждаясь вертолетами и конвульсивным подёргиванием ног. Позже, конечно, понял, что мне просто отвесили колоссальнейший по своей мощи щелбан, но перед этим, рассматривая злющую как подпаленная анаконда женщину, нависшую надо мной дамокловым кирпичом, я всё-таки упрямо закончил:

— Хватит относиться к ней, как к калеке! Палатенцо не инвалид! Но бездушная зараза! Я даже знаю, в кого…

Бам!

Кто выключил свет?

— Ты что, новую способность открыл?! — отшатнулся через несколько часов от задумчиво пялящегося в зеркало меня рыжий Димка Расстогин, — Откуда рога?! Зачем?

Дело было в коридоре общаги, где кроме хорошего освещения еще и было зеркало, но не было Юльки.

— Во славу Сатаны, конечно же…, — пробормотал я, морщась и гладя пальцем одну из шикарных красных шишек на лбу. Была она вытянутая, вспухшая, вполне похожая на рог. На другой стороне лба была её сестра-близнец.

— Верить в богов ненаучно и антисоветски! — опасливо сказал как-то чуть не убивший меня рыжий, делая пару шагов назад.

— Да в жопу богов и прочее, — показал я свою твердую натуру комсомольца и коммуниста, — Ты мне вот что скажи, Дмитрий Батькович… ты водку пьешь?

— А тебе зачем? — проявил бдительность сосед.

— Терапия, — важно объяснил я ему, — Давай нажремся. Может, попустит тебя. А то бегаешь от меня как цыган от милиции. И глаз у тебя дёргается. Я ж вижу.

— Хм, — озадачился сосед, — А давай попробуем. Только чур, сидишь напротив меня!

— Заметано.

И мы нажрались. Хорошо выходные закончились.

Начались они тоже, в общем-то, здорово. Сгоняв с Янлинь за покупками и побыв посредником между девушкой и японцем, которых нормальные китайцы, в общем-то, не переносят, я помог ей затащить закупленное железо из машины в комнату, где и был подвергнут экспресс-допросу на тему того, что я вообще знаю о сетях, о языках и о компьютерах. Приобретя в глазах китаянки статус лишь слегка отличный от мелкого ползающего насекомого в мире информатики, я, униженный и оскорбленный, собрался до дому до хаты, но был решительно остановлен уже полностью раздетой девушкой. Потом было много русско-китайского секса, причем столько, что я почти не вывез, рухнув на пол в зале своей квартиры мешком желе и не реагируя даже на побудительные удары шоком от Юльки. Видимо, Палатенцу что-то показалось странным, потому как оно звякнуло маман, и та вызвала меня с утра на ковер, где нудно имела мозги странными вопросами и инсинуациями, что закончилось перепалкой и двумя щелбанами.

Ну а потом да, нажрались с Димкой. Тот даже поплакал немножко под занавес, жалуясь мне на страшного меня. Что сказать, выходные прошли образцово-идеально, за исключением того, что я сам никому в морду не дал. Ну хоть получил, и на этом спасибо.

Понедельник стал днём тяжелым. Именно в этот далеко не прекрасный день в светлую голову милейшей Нины Валерьевны Молоко пришла идея дать некоей девушке-призраку задание, дабы она стимулировала Витю Изотова на упражнения. Заключались те в постоянной и резкой смене форм. Туда-сюда, туда-сюда… Как оказалось, у меня есть внутренний лимит на количество преобразований, и когда он исчерпывается, ощущения, возникающие что в теле, что в состоянии тумана, крайне далеки от приятных. Довольно странно было испытывать дискомфорт, пребывая, по сути, вне чувств нормального тела, но только поначалу. Потом все сменилось чистым страданием, от которого я банальным образом свалил, облаяв Палатенцо неприличными словами. Из-за чего теперь на входной двери, защитившей мой зад, красуется нехилая подпалина с внутренней стороны. Наружу Юля не выбиралась без очень веского повода.

Дальше для измученного меня, щеголяющего в растянутых трико и майке-алкоголичке (и экзоскелете!), вечер стал еще менее томным, так как на траве перед главным входом «Жасминной тени» были расстелены одеялки, на которых восседала и возлежала неслабая часть женского населения общаги, вовсю расслабляясь чаем, бутербродами и сплетнями.

Концентратом негатива меня едва не сшибло с ног. Около десятка девчонок, прекратив разговоры, уставились на меня с ярко-выраженными нехорошими эмоциями, вовсю транслируя своё общее пожелание Вите уползти в кусты и там сдохнуть, желательно в муках. Печально вздохнув, я пошёл от враждебно настроенной фракции куда подальше, на турники, чувствуя, как за моей спиной шуршит чешуя и капает яд с клыков.

Гендерный конфликт в общаге процветал, невзирая на все заветы Ильича. Виной была, конечно, Цао Янлинь, мало того, что миниатюрная и красивая, так и еще и раздающая эту красоту направо и налево. Для девушек с Коморской подобное было как нож в спину и даже пониже. Может быть, даже серп. Зазубренный. Причины мне объяснил бывший ловелас Паша, проявивший неожиданную вдумчивость в исследовании этой темы.

Первым, что следует принимать во внимание женского вопроса среди неосапиантов, это силы. Если ты можешь сменить цвет волос или гладить белье ладонью, то силами это не считается что у нормальных людей, что у неогенов. Так, забавная особенность. Но какой мужиковый мужик захочет иметь дело с девушкой, способной стрелять из глаз лучами или поднять трактор? Не говоря уже о жестокой правде, что девушкой бесплодной, ибо шансы на зачатие — бич неосапов, неразрешимая их проблема.

Но, как ни странно, этот чисто психологический фактор легко преодолевался. Куда хуже было с физиологическим. Неосапы сильнее, здоровее, крепче. Обычная девушка-адаптантка, даже без каких-либо физических преобразований, обладает силой и выносливостью близкими к взрослому мужчине, занимающемуся спортом и находящемуся в тонусе. А если неосапиант занимается физическими упражнениями, развивает свое тело и укрепляет дух, то показатели растут дальше, как и мышечная масса…

Что-то я снова залип. Надеюсь, девчонки на меня не смотрели? А не, вон у некоторых глаз дергается, видимо снова КАПНИМ не до конца сработал. Гм, нельзя мне на людях задумываться. Отойду подальше.

Так вот, гендерная проблема. Если хорошая советская девушка, которая правильно кушает и ведет активный образ жизни, представляет из себя «кровь с молоком», то неосапиантка — «кровищу с молочищем»! Мощь! Сила! Сиськи! Нелла Аркадьевна ведь не просто так такая здоровая, это не мутация… наверное. Она, как военный человек, регулярно качается, тренируется, организм реагирует, и, в итоге, я имею дело с двухметровым титаном, способным легким щелбаном сбить с копыт мои 90 кг в экзоскелете.